Петр Великий. Деяния самодержца - читать онлайн книгу. Автор: Роберт К. Масси cтр.№ 73

Но гонцам Реншильда прорваться в шведский лагерь не удалось. Истекавшая кровью шведская пехота осталась без подкрепления, и огонь по русским по-прежнему вели только четыре пушки. К 9 утра Реншильд понял, что тянуть больше нельзя. Вот уже два часа он ждал подмоги, но теперь стало ясно, что ее не будет. Промедление было смерти подобно. Перед фельдмаршалом открывались три возможности. Можно было выступить на север, попытаться прорваться сквозь русский кавалерийский заслон, занять брод у Петровки и удерживать его в расчете уморить голодом царский лагерь. Но такой план таил в себе немалую опасность: и без того сильно уступавшие русским в числе шведы оказались бы разделены между Петровкой и Полтавой. Пожелай Петр напасть на любую из этих группировок, другая не только не смогла бы прийти своим на выручку, но, возможно, даже не узнала бы, что им грозит беда. Был и другой выход: согласно первоначальному замыслу, идти в атаку на русскую армию, которая все еще отсиживалась за земляными валами лагеря. Но это значило, что поредевшей шведской пехоте придется наступать по открытой равнине, под обстрелом множества неприятельских пушек, которые уже нанесли шведам невосполнимый урон. А за рвом, на валах, его солдат будут поджидать 30 000 русских.

Был и третий вариант, и именно его предпочел Реншильд. Он решил отступить. Силы его были слишком малы, а препоны велики непомерно. Но если откатиться назад, к линии редутов, то, минуя их, можно и Росса поддержать, и пополнить силы за счет его солдат. Затем, вернувшись на исходные позиции минувшей ночи, он сможет собрать и тех, кто сидел в траншеях вокруг Полтавы, и тех, кто патрулировал вдоль берега, и тех, кто охранял обоз. Тогда вместо двенадцати пехотных батальонов, которыми сейчас располагал Реншильд, у него будет двадцать четыре. С таким войском уже можно думать о новом сражении.

Но едва солдаты Реншильда начали перестраиваться из боевых порядков в маршевые колонны, произошло то, чего шведы никак не ждали. Наблюдавшие за русским лагерем офицеры вдруг заметили, что вся царская армия пришла в движение. Были открыты проходы, опущены мосты через рвы, и по этим мостам из лагеря хлынула многочисленная русская пехота и тут же начала строиться в боевые порядки. В первый раз за всю эту войну русская армия готовилась дать сражение армии шведов, причем оба монарха, Петр и Карл, находились на поле боя.

Все перемещения русских войск производились быстро и слаженно. По всему было видно, что теперь армия Петра имеет внятное понятие о дисциплине и строе. Многие тысячи людей и коней выстроились длинным плотным полумесяцем, обращенным фронтом к западу, навстречу шведам. На правом фланге стояла кавалерия Боура – восемнадцать полков драгун в красных и зеленых мундирах. На противоположном конце полумесяца, как всегда выделявшийся белым мундиром, занял позиции Меншиков. У него было на шесть полков драгун больше. Центр составили пехотные батальоны в зеленых мундирах под началом Шереметева и Репнина. Командующий артиллерией генерал Брюс приказал оставить часть орудий на валах, чтобы стрелять по шведам через голову русских войск. Остальные пушки артиллеристы в красных мундирах выкатили на передовую позицию, чтобы встретить шведов смертоносным огнем прямой наводкой.

Петр был в седле на левом фланге, с Новгородским пехотным полком. Царь сидел на любимом коне, мышастом арабском скакуне, подаренном ему султаном. В этот день под ним было седло, обитое поверх кожи зеленым бархатом с серебряным узором. Уздечка черной кожи была отделана золотом. Одеждой царь не отличался от своих офицеров: черная треуголка, высокие черные сапоги и Преображенский мундир бутылочно-зеленого цвета с красными отворотами. Только голубая андреевская лента выделяла государя. Вокруг Петра стояли прошедшие огонь и воду три батальона Новгородского полка в серых кафтанах и черных шляпах. Здесь скрывалась небольшая задуманная Петром военная хитрость. Как правило, в серые кафтаны обряжали необстрелянных новобранцев, а в этот раз Петр одел таким образом отборные батальоны и рассчитывал, что шведы клюнут на эту приманку и ударят по новгородцам в надежде на легкий успех.

Выйдя из лагеря и построившись, русская армия поставила перед Реншильдом новую задачу. Шведская пехота из боевых порядков уже перестраивалась в маршевые колонны, чтобы отступить на юг, в поисках Росса. Но стоило бы шведам двинуться в походном строю, русские немедленно атаковали бы их на марше, и это было бы уже не сражение, а резня. Поэтому Реншильд решил отказаться от отступления, развернуться и принять бой. Шведские солдаты стали снова перестраиваться в шеренги.

Обсудив обстановку с Левенгауптом, Реншильд доложил королю, что русская пехота вышла на поле. «Не лучше ли начать с атаки по неприятельской кавалерии?» – спросил Карл. «Нет, – покачал головой фельдмаршал, – мы должны ударить в центр, по пехоте». Король совсем обессилел и не мог оценить боевую ситуацию. Он с трудом открыл глаза и промолвил: «Что ж, поступайте как знаете».

К 10 часам утра шведская армия изготовилась к бою. В отличие от конницы Петра, стоявшей по флангам, шведская кавалерия разместилась позади пехотного строя. Пехота Левенгаупта состояла всего из двенадцати батальонов и едва насчитывала 5000 человек. Против них двумя плотными шеренгами построились русские пехотинцы, причем каждая из них была намного длиннее единственной линии шведов. В первой линии русской пехоты стояло двадцать четыре батальона – 14 000 человек, а во второй – восемнадцать батальонов, или 10 000 человек (девять пехотных батальонов осталось в лагере в качестве резерва). Казалось, что при таком соотношении живой силы и огневой мощи сама мысль о сражении абсурдна: 5000 изголодавшихся, усталых пехотинцев без артиллерии готовились ударить по 24-тысячному войску, поддержанному семьюдесятью орудиями. Все свои надежды шведы возлагали на испытанную тактику. Собрав силы в кулак, мощным ударом на каком-то одном участке прорвать русские цепи и, воспользовавшись замешательством неприятеля, развить наступление и смять пусть даже превосходящего числом противника.

Этот день положил конец старым раздорам между первейшими шведскими полководцами – Реншильдом и Левенгауптом. Реншильд подъехал к Левенгаупту, которому предстояло возглавить почти безнадежную атаку, взял его за руку и сказал: «Граф Левенгаупт, вам надлежит пойти в атаку на неприятеля. Послужите с честью его величеству!» Левенгаупт спросил, не угодно ли Реншильду отдать приказ о немедленном выступлении. «Атакуйте без промедления», – ответил командующий. «В таком случае, вперед! – скомандовал Левенгаупт. – Во имя Господа, да пребудет с нами милость Его». Под рокот барабанов прославленная шведская пехота пошла в свою последнюю битву. Силы шведов были ничтожно малы, и чтобы линия атаки была как можно длиннее, пришлось растянуть по фронту двенадцать батальонов так, что между ними образовались разрывы.

Презирая очевидное неравенство сил, шведская пехота в синих мундирах быстро пересекала равнину. Когда шведские цепи подошли достаточно близко, русские бомбардиры удвоили интенсивность огня. Свистящие ядра прокладывали в рядах наступавших кровавые борозды. Но шведы неколебимо шли вперед под сине-желтыми знаменами. Они приблизились на ружейный выстрел, и залп русской пехоты ударил по их истерзанному строю. Но шведы продолжали наступать, не отвечая на выстрелы. Наконец шедшие впереди на правом фланге гвардейские батальоны достигли строя русской пехоты и яростно обрушились на первую линию. Орудуя клинком и багинетом, шведы прорвали строй неприятеля, погнали русских перед собой и захватили первую пушку из числа тех, которые только что поливали их огнем. Потребовалось всего несколько минут, чтобы повернуть орудия и открыть огонь по русской пехоте, смешавшейся, потерявшей равнение – и уже отступающей.