Богачи. Фараоны, магнаты, шейхи, олигархи - читать онлайн книгу. Автор: Джон Кампфнер cтр.№ 84

Но худшее было впереди. Летом 1889 года, когда Карнеги был в Шотландии, на заводе в Хомстеде разразилась забастовка с требованиями повышения зарплат и улучшения условий труда. Карнеги приказал президенту компании Уильяму Эбботту «закрыть завод и ждать, как мы сделали на ET [ «Эдгар Томсон»], пока часть людей не проголосуют за работу» [567] . Однако Эбботт потерял терпение и нанял на завод других работников, не состоявших в профсоюзе. Набирающий меж тем силу профсоюз отбил атаку, что вынудило компанию признать его право говорить от имени рабочих. Начались переговоры о новых контрактах, напряженность росла. Процесс затянулся, конца ему было не видно, что снижало производительность.

Раздраженный Фрик в марте 1892 года объявил, что компанию ждет банкротство, если у профсоюза не отнимут «контроль над отраслью» [568] . 2 июня газета Pittsburgh Post в статье под заголовком «Карнеги настоял на своем» сообщила, что компания наняла тысячу человек с условием не участвовать в забастовках [569] . Надвигалась битва, но Карнеги, как всегда летом, удалился в свой замок в горах Шотландии. Работники объявили забастовку. Карнеги отправил Фрику телеграмму: «Никакого беспокойства, пока ты действуешь твердо. Не нанимай никого из этих бунтовщиков. Пусть завод зарастет травой» [570] . Он призывал Фрика не идти на компромиссы: «Конечно, тебе предложат переговоры, и я уверен, что ты отвергнешь любые соглашения, так как ты уверен в своей правоте. Конечно, ты победишь, и победишь легче, чем кажется, учитывая нынешнее состояние рынка» [571] .

Чтобы избавиться от профсоюзных пикетов, Фрик нанял Национальное детективное агентство Пинкертона — известную частную фирму, оказывавшую услуги по защите бизнеса. Атмосфера в городе была взрывоопасная. Местные жители нападали на тех, кого подозревали в передаче информации менеджменту или в работе на Пинкертона. Сотрудники агентства прибыли в Хомстед, подплыв к заводу на барже, рано утром 6 июля. Работники и их семьи, которых успели предупредить, выступили против них со старыми мушкетонами времен гражданской войны, динамитом и взрывчаткой, которые подвезли к реке в железнодорожном вагоне. Пинкертоновцы открыли ответный огонь, убив девять работников и ранив еще больше, но затем их вытеснили из города. Победа рабочих, однако, оказалась пирровой. Фрик привез в город четыре тысячи солдат национальной гвардии Пенсильвании, чтобы навести порядок и вернуть контроль над заводом. Выступления рабочих подавили.

Тем, кого не отнесли к возмутителям спокойствия, разрешили вернуться на завод, если они примут новые условия труда и пункт о запрете забастовок. Пинкертоновцы были разгневаны, они чувствовали себя униженными. Некоторые считали, что их подставили: их наняли, чтобы охранять собственность, а не прекращать забастовку. Другие жаловались, что на барже пришлось питаться одними крекерами [572] . Вполне вероятно, что при всех туманных отсылках к «твоим планам» в телеграммах Фрику Карнеги довольно хорошо понимал, что происходит. Местная газета сформулировала четко: «Считается, что фирма стремится ускорить конфликт с рабочими, чтобы обратиться к государственным штыкам за защитой новых работников [то есть штрейкбрехеров]» [573] .

По всему городу на телеграфных столбах были развешаны чучела Карнеги и Фрика [574] . Национальная пресса осмеяла поведение Карнеги во время локаута, потому что именно он, а не Фрик, являлся официальным лицом компании. На одной карикатуре он изображался как «современный барон, вооруженный древними методами», стоящий на вершине напоминающего крепость металлургического завода, готовый вылить на нападающих горячую смолу [575] . Фрик ни в чем не раскаивался, считая гнев общественности невысокой ценой за гибкую систему зарплат. Удельные затраты на рабочую силу сократились на 20 %. Он писал Карнеги безо всякой иронии: «Трудно представить, какие благословения прольются на нас благодаря нашей недавней полной победе».

Карнеги же испытывал двойственные чувства к конфликту в Хомстеде, вскоре начав ощущать уколы совести. Он откровенно переваливал вину на своего подчиненного. Карнеги писал британскому премьер-министру Уильяму Гладстону: «Нельзя было ожидать от бедных людей, что они будут праздно стоять в стороне, глядя, как их работу забирают другие» [576] . Это происшествие уничтожило репутацию Карнеги как достойного работодателя. Две недели спустя молодой анархист-литовец Александр Беркман ворвался в кабинет Фрика и дважды выстрелил в него, а потом нанес удар ножом. Как ни удивительно, Фрик выжил и через неделю вернулся на работу. Этот инцидент укрепил его репутацию даже среди тех, кто выступал против его методов. На этом фоне Карнеги, находившийся за океаном, выглядел размазней. Одна газета впоследствии сопоставляла филантропическую деятельность Карнеги и его моральную трусость, которую он демонстрировал еще во время гражданской войны: «Десять тысяч публичных библиотек Карнеги не компенсируют стране всего того прямого и опосредованного зла, что причинил локаут в Хомстеде» [577] .

«Победа» в Хомстеде дала понять работодателям по всей стране, что зарплаты можно снижать и дальше. Отношения в промышленности накалялись, так как только что появившиеся профсоюзы быстро радикализировались. Большую часть растущего американского рабочего класса составляли недавние иммигранты из Европы. А они прихватили с собой традиции социализма, анархизма и тред-юнионизма. Уже в 1877 году крупная забастовка разразилась на железной дороге «Балтимор и Огайо», когда компания урезала зарплаты в ответ на сокращение доходов. «Великую стачку» удалось подавить только силами национальной гвардии — погибли десятки рабочих. В 1886 году во время протестов рабочих на площади Хеймаркет полиция открыла огонь по толпе, а в ответ оттуда бросили бомбу. Погибли восемь полицейских и как минимум четверо рабочих. Сразу после Хомстеда, в 1893 году, в железнодорожной компании Джорджа Пулмана, когда-то делового партнера Карнеги, произошла еще одна забастовка, и опять погибли люди. Правление американских баронов-разбойников в конце XIX века не считается бесспорным. За это время было зафиксировано порядка 37 тысяч забастовок.