Богачи. Фараоны, магнаты, шейхи, олигархи - читать онлайн книгу. Автор: Джон Кампфнер cтр.№ 23

Помимо сверхбогатых, были и просто богатые. Ильберу из Ласи досталось больше 150 маноров на западе Йоркшира, десять в Ноттингемшире и четыре в Линкольншире. Он построил замок в Понтефракте. Его брат Вальтер поселился на западе Англии, получив земли в Херефордшире и Глостершире. Роджер де Бусли управлял 86 манорами в Ноттингемшире, 46 в Йоркшире, несколькими манорами в Дербишире, Линкольншире и Лестершире, а также одним в Девоне. Он построил ряд замков, в том числе крепость Тикхилл в Вест-Райдинге, ставшую одной из важных фортификаций в правление короля Иоанна Безземельного. Дрого де ла Бюврье получил полуостров Холдернесс, раньше принадлежавший Вильгельму Мале (бывшему союзнику Вильгельма Завоевателя, а впоследствии незадачливому первому шерифу графства Йоркшир) и мятежному эрлу Моркару. В Тотнесе (Девон) бретонский аристократ Юдаэль завладел поместьями не менее тридцати девяти англосаксонских землевладельцев [128] .

Многие крупные магнаты эпохи Вильгельма продержались недолго. Их склонность к заговорам и стремление сосредоточить в своих руках слишком много власти часто приводили к опале. Ральф Гэльский впал в немилость в 1075 году. Неистово честолюбивый Одо тоже потерял все, когда решил поднять бунт. Он был арестован в 1082 году и провел в заключении пять лет. Как обычно, его земли конфисковали. Ему позволили вернуться во Францию. Но после смерти Вильгельма Одо решил попытать удачи и вернуть свои земли. Он объединил силы с Робертом, одним из сыновей Завоевателя, в неудачной попытке свергнуть Вильгельма II с английского престола. Одо был взят в плен в замке Певенси и изгнан из страны; ему не разрешили взять с собой ничего, кроме одежды, что на нем была. Он умер в 1097 году по пути в Первый крестовый поход — возможно, так он пытался заново сколотить состояние.

Судьба Одо, тем не менее, не остановила других — бунты против нового монарха продолжались [129] . Но Ален Руфус не принимал в них участия. Он умер в 1093 году, сохранив свое состояние, земли и титулы, полученные при Вильгельме I, которому оставался верным до конца. В отличие от других членов клуба сверхбогатых последующих лет, он, похоже, не обладал непомерно раздутым эго. Даже в самом конце жизни он с радостью выполнял для своих королей грязную работу — например, разграбил город Дарем в наказание его епископу, посмевшему перечить королю [130] . Последний акт феодальной верности Ален совершил на смертном одре — завещал аббатство Святой Марии в Йорке Вильгельму II Руфусу [131] . В свои поздние годы, вероятно, с подачи Гуннхильд, он проявлял большую привязанность к восточной Англии. Учитывая, что его политическая и религиозная база находилась в Йоркшире, было удивительно, что он попросил похоронить себя в аббатстве Бери-Сент-Эдмундс. Сорок с лишним лет спустя по просьбе бретонских элит его тело извлекли и перезахоронили в аббатстве Святой Марии.

У Алена не было законных сыновей, поэтому его земли в Йоркшире перешли к брату Алену Черному, а позднее к младшему брату Стефану, графу Трегье. В 1140-х сын Стефана Ален стал называть себя первым графом Ричмондским (похоже, самый первый Ален не слишком интересовался такими званиями, и его устраивал более скромный французский титул) [132] . Графство принадлежало семье лишь до 1171 года, когда наследников по мужской линии не осталось и земли вернулись в собственность короны. К тому моменту население Англии изменилось безвозвратно: захватчики, нормандцы и бретонцы, ассимилировались в новой стране и стали доминировать в ее культуре.

Кончина Вильгельма Завоевателя в 1087 году оказалась отнюдь не мирной. Ему было пятьдесят девять лет, из которых он двадцать один год правил Англией и тридцать один — Нормандией. Есть две версии его смерти; одна дана анонимным монахом из Кана, другая — более поздняя, но и более надежная — принадлежит Ордерику Виталию. Это жуткая история о жадности и насилии, а также о мольбах короля о прощении свыше.

Согласно этой версии, тучный король отправился брать штурмом город Мант на южной границе Нормандии и во время сражения ударился о луку седла, в результате чего его внутренние органы разорвались. Его отвезли в Руан, но там состояние лишь ухудшилось. Думая о загробной жизни, он «постоянно вздыхал и стонал». Боясь, что конец близок, Вильгельм исповедался и приказал распределить свое состояние между церквями и бедняками, «чтобы то, что я нажил своими злодеяниями, было передано на праведные нужды добрых людей». Затем, как утверждает Ордерик Виталий, он попытался искупить свою вину в подчинении севера:

Я непомерно сурово обходился с коренными жителями королевства, жестоко притеснял и знать, и простой люд, неправедно отнял у многих наследие и многих обрек на смерть от голода и на войне, и прежде всего в Йоркшире. В своей безумной ярости я обрушился на англичан севера, как разгневанный лев, и приказал, не медля, жечь их дома и поля со всеми приспособлениями и утварью, а все их огромные стада овец и коров забить. И я карал огромное множество мужчин и женщин бичом голода, и был, увы, жестоким убийцей многих тысяч и юных, и старых людей этого достойного народа.

Как только Вильгельм скончался, многочисленные аристократы и другие прихлебатели, бдевшие у его одра, ринулись прочь, отчаянно надеясь защитить свое имущество от конфискации. Те, кто остались, пишет Ордерик, «похватали оружие, посуду, белье и прочие королевские принадлежности и поспешили прочь, оставив почти нагое тело короля на полу того дома». Но на долю Вильгельма выпал еще больший позор. Сначала Руан сгорел почти дотла. Затем, говорит монах из Кана, когда пришло время хоронить его отяжелевшее тело, обнаружилось, что каменный саркофаг слишком мал для него. Когда собравшиеся представители духовенства попытались втиснуть туда раздувшийся труп, «распухшие внутренности лопнули, и нестерпимая вонь атаковала ноздри всей толпы».

Эта отвратительная сцена напоминает историю (вероятно, также апокрифическую) гибели Красса от расплавленного золота. Современные Вильгельму исторические записи полны упреков и обвинений. «Англосаксонские хроники» не мешкали с выводом:

Он строил замки

и жалких людей притеснял.

Король неистовым был

и у подданных своих захватил

много мер золота, и еще боле сотен фунтов серебра,

которые на вес отбирал, и великую несправедливость

причинил народу своей страны без всякой на то нужды.

Он в алчность впал

и любил жадность превыше всего [133] .

Тогда началась вторая битва — за наследие.