Хозяйка Англии - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Чедвик (Англия) cтр.№ 67

Муж собирался в путь – ему предстояло присутствовать на совете в Винчестере, где должны были обсуждать дело епископов Солсберийского, Илийского и Линкольнского.

Роджер Солсберийский и Александр Линкольнский [5] находились под арестом, тогда как Найджел Илийский скрывался в Фенленде. Аделиза считала, что король опозорил себя, пойдя с оружием против служителей Господа. Существуют и более достойные пути для примирения разногласий между государством и Церковью.

Ее взгляд затем упал на письмо, недавно доставленное в ее покои гонцом, и она вздохнула. Овальная восковая печать на зеленом шнуре принадлежала Матильде. Аделиза еще не говорила Виллу о письме и даже подумывала о том, чтобы не показывать послание мужу вплоть до его возвращения из Винчестера – ее слишком беспокоило возможное содержание письма. Несмотря на волнения, вспыхивающие по всей Англии, Стефан не забывал следить за побережьем – он боялся вторжения из Нормандии.

Аделиза знала: надвигается шторм, и ей придется либо действовать, либо отвернуться.

Приняв решение, она отошла от окна, взломала печать и погрузилась в чтение. Написано оно было Матильдой собственноручно и на немецком языке, который знали они обе, но который был недоступен людям случайным, включая Вилла. Матильда поздравляла ее с рождением сына и восхваляла Господа за то, что и мать, и дитя здоровы. Затем добавляла, что ее собственные сыновья растут день ото дня и что она очень довольна их успехами, особенно радует ее Генрих – настолько он умен и сообразителен. Очевидно, следующие слова несколько раз стирали и писали заново, потому что пергамент под ними истончился. Это было не похоже на падчерицу, отличавшуюся решительностью, но когда Аделиза продолжила читать, она поняла, в чем дело, и ее рука сама поднялась к лицу. Матильда писала, что прошло уже много времени с тех пор, как она виделась со своей дорогой мачехой, и что она хотела бы навестить ее в Арунделе, если Аделиза готова принять ее. И заодно хотела бы вступить в переговоры со Стефаном относительно будущего короны Англии и герцогского венца Нормандии.

– Боже праведный, – прошептала Аделиза.

Письмо жгло ей пальцы, словно раскаленная головня. Что скажет Вилл, который все эти годы неизменно поддерживал Стефана? Если принять Матильду в замке, то получится, что она привечает у себя в доме заклятого врага короля. Но долг королевы – мирить всех, кто враждует, к тому же Матильда приходится ей родней, дочерью ее первого мужа. И самое главное: Стефан – узурпатор, что бы ни говорил Вилл.

Услышав за дверью голос супруга, Аделиза торопливо сложила пергамент и сунула его в свою шкатулку с письменными принадлежностями. Ей нужно время, чтобы подумать, как сообщить о письме мужу.

Вилл глубоко дышал после быстрого подъема по лестнице, но не запыхался. Он сразу подошел к сыну, поцеловал его и пощекотал под подбородком, отчего тот загулил. Потом Вилл приблизился к Аделизе и заключил ее в кольцо больших рук.

– Люди готовы. Вы не хотите спуститься, чтобы попрощаться с нами? – И вдруг он нахмурился, отступил на шаг и прикоснулся к ее лицу. – Что-то случилось?

– Ничего. – Она заставила себя улыбнуться.

– Послушайте, мы вернемся через несколько дней, а вы под надежной защитой замка. Вам нечего бояться.

Аделизе было ужасно стыдно оттого, что ее чувство вины муж принял за тревогу.

– Я знаю, что здесь я в безопасности. Берегите и вы себя, муж мой. – Она ласково провела ладонью по его колючей щеке и поцеловала.

Проводив отряд супруга в дорогу, как подобает любящей жене, Аделиза вернулась в свои покои, достала письмо Матильды и долго-долго сидела над ним. А потом бросила его в огонь и следила за тем, как оно горит, пока не убедилась, что от него не осталось ничего, кроме пепла.

Прошло четыре дня. В тот вечер, когда Вилл вернулся домой, дождь лил как из ведра.

– Последние мили мы ехали, словно в похлебке, – сказал он Аделизе и отряхнулся, как намокшая собака. – Хорошо, что не взяли с собой телегу с багажом, а то она увязла бы в грязи.

Аделиза поторопила прислугу и сама помогла Виллу освободиться от мокрой одежды и переодеться в сухое. Усадив мужа перед огнем, она принесла полотенце, чтобы вытереть ему волосы.

Вилл откинулся на спинку кресла и закрыл глаза:

– Вы никогда не догадаетесь, что епископ Винчестерский держал в рукаве все это время!

– Да, вряд ли, – ответила она. – Генрих Блуаский известен своей хитростью и знает, как прятать то, что он не хочет показывать другим.

– Это уж точно, – отозвался Вилл. – Помните, как он разозлился, когда Кентербери досталось не ему, а кандидату Бомонов?

– Помню, конечно. – Она закончила вытирать ему волосы и взялась за гребень, чтобы привести в порядок его кудри.

– Ну вот. Едва мы приступили к обсуждению, как он предъявил нам папскую буллу, которую получил в апреле – вы только подумайте! – где говорится, что Иннокентий назначает Генриха папским легатом. То есть теперь он занимает более высокий пост, чем Теобальд Бекский.

Аделиза забыла про гребень и переспросила, широко раскрыв глаза:

– В апреле?

Вилл кивнул:

– Четыре месяца родной брат короля все скрывал и вдруг как из воздуха достал эту буллу – не хуже какого-нибудь фокусника. Нет никого выше короля, только Бог, а кто представляет Господа на земле, как не папа, а прямо под папой – кардиналы и легаты. Если Стефан – светский король, то его брат решил ни в чем не уступать ему, причем действует не самым миролюбивым образом. Епископ Винчестерский заявил, что Стефан не имел права делать то, что он сделал с епископами Солсберийским, Линкольнским и Илийским.

Аделиза поднесла мужу горячего вина и блюдо с лепешками и пирожками:

– А что Стефан?

Вилл пожал плечами:

– Стефан сказал, что, может, он и не имел права сажать их под стражу, однако зáмки, которыми завладел Солсбери, и хранимые в них богатства – дело короны, а не креста.

Аделиза постаралась не выдавать, как сильно ее волнует эта тема.

– Значит, это серьезный раскол?

– Трудно сказать. Если Генрих Винчестерский сумел сохранить в секрете свое назначение папским легатом, какие еще тайны у него могут быть? Братья Бомон оттеснили его от трона. Они становятся угрозой для Стефана, потому что из-за их интриг все перессорились.

– А для вас они представляют угрозу? – заволновалась Аделиза.

Вилл взял с блюда пирожок и надкусил его. Потекла наружу медовая начинка, и ему пришлось слизывать с пальцев сладкое липкое золото. Аделиза подала ему салфетку.

– Нет, я их совсем не интересую, потому что держусь в стороне и не ищу власти, нашептывая кляузы на ухо королю. Бомоны не спускают глаз с тех, кто может оказаться для них соперником, а это сторонники архиепископа и те, кто сочувствует Роберту Глостерскому. Братья Бомон думают, что у меня не хватит ума причинить им неприятности. То, что у меня такая жена, забавляет их, как забавляет хозяев собака, стащившая сочную мозговую косточку с прилавка мясника. Я для них – ничто. Им важно только, чтобы я хранил верность и послушно выполнял приказы, как положено хорошему псу. – Он взглянул на жену. – Я постараюсь и впредь оставаться для них незаметным. Но для других приближенных короля они очень опасны, и это плохо, потому что среди них есть сильные люди, которых Стефану хорошо бы удержать при дворе, у себя на службе, а он своим бездействием вынуждает их искать иного правителя. Фицконт из Уоллингфорда почти открыто перешел на сторону императрицы, и все идет к тому, что маршал Фиц-Гилберт тоже покинет короля. Бомонам завидно, что маршал получил от Стефана зáмки Мальборо и Лагершолл, и они убеждены, что Стефан слишком уж высоко его ценит. Если они и дальше будут давить, он взбунтуется и причинит немало бед. То же самое происходит с Майлсом Фицуолтером – в нем братья также видят соперника и пытаются избавиться от его влияния. В конце концов они все разрушат.