Бикфордов час - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Самаров cтр.№ 10

Начало моего маршрута было несложным. До Ростовской области меня доставили на вертолете, там посадили на машину с военными номерами и отвезли в погранотряд, где я выспался на год вперед, пока мне не сообщили, что на другой стороне границы, на территории ДНР, меня готовы принять, всем необходимым обеспечить и проводить в дальнейший путь. И даже готовы выделить в сопровождение диверсионно-разведывательную группу из трех хорошо подготовленных бойцов, лучших диверсантов батальона. Пограничники же предложили мне в попутчики симпатичную белую собачку, по породе – из чистокровных дворян. Собачка была начисто лишена агрессивности, но ее природный нюх, как говорили, не имеет в мире аналогов. Она за десяток метров чувствует, что проводник приближается к взрывчатке, и начинает лаять. Для саперов, думаю, такая собачка – просто находка. Но она же в состоянии выдать и меня, и диверсионно-разведывательную группу своим лаем. Во-первых, мне предстояло проходить через минные поля, во-вторых, я намеревался при необходимости в отдельных местах сам выставлять взрывные устройства. На мой вопрос, как собака отличает свои взрывные устройства от чужих, пограничники просто пожали плечами. У них, не участвующих непосредственно в боевых действиях, просто не возникало такой необходимости. И я, несмотря на свою любовь к собакам, отказался от подарка. С собакой я смог бы подружиться. В этом у меня сомнений не возникало. Еще не родилась, наверное, собака, с которой я не смог бы подружиться. За свою жизнь, с самого детского возраста, сколько себя помню, собаки у меня не было только тогда, когда я в военном училище учился. Но там я дружил с собаками, что подкармливались возле столовой. А так держал собак самых разных пород, от откровенных добряков до суровых сторожевых. И в спутники себе всегда выбрал бы собаку, а не человека. Тем не менее, согласно предупреждению пограничников, я представил себе, сколько проблем может создать собака, натасканная на поиск взрывных устройств, и отказался.

До границы мы доехали на «уазике». Провожал меня капитан, начальник разведки погранотряда. Встали в стороне от дороги, уходящей в сторону границы. Долго рассматривали противоположную сторону. Капитан дважды звонил и оба раза убирал трубку, ничего мне не сообщая. И только после третьего звонка сказал:

– Все. Мы – вне зоны видимости американского спутника. Он – за горизонтом. С Богом! Вперед по дороге. Через два километра вас встретят две машины. Там вас подготовят, вооружат и отправят дальше…

Я прощально поднял руку, поскольку все сказанное напоследок капитаном знал и без него. Вся подготовка выполнялась оперативным отделом диверсионного управления ГРУ. И даже инструкции для пограничников разрабатывались там же, теми же офицерами-оперативниками, хотя на инструкциях и ставилась виза ФСБ. Как ни крути, а погранвойска входят в подчинение ФСБ, где любят контролировать все и всех.

Мне осталось только подправить на плечах лямки стандартного рейдового рюкзака, спуститься с высоты на дорогу и быстрым шагом, таким быстрым, что простой человек рядом со мной вынужден был бы просто бежать, направиться в Украину. Пересечение границы отметилось сломанным шлагбаумом и разваленной кирпичной будкой на той стороне. На нашей стороне когда-то тоже была будка, от которой осталось только бетонное основание, заметное даже в темноте. Но будку пограничники, видимо, по бедности или по привычной бережливости, похоже, увезли. И шлагбаум, по идее, должен был быть с двух сторон, но на нашей его не было даже сломанного. Похоже, тоже увезли. Но, имея собственную задачу, я не стал искать глазами место, где он был установлен. Какое мне было до этого дело!

Углубившись в сопредельную территорию на километр и оказавшись в тени окружающих дорогу деревьев, которые прятали меня от яркой и тонкой молодой луны, я шагнул за ствол дерева, вытащил из поясной кобуры на спине пистолет «СПС» [13] и приготовил его. Соблюдать собственную безопасность я всегда предпочитал сам. Но опасность я ждал не от тех людей, что дожидались меня на двух машинах впереди. Опасность могла появиться откуда угодно, поскольку даже пограничники на нашей стороне многократно слышали, что украинская сторона посылает в мятежные республики одну диверсионно-разведывательную группу за другой. Необученные, плохо подготовленные на скорую руку американскими инструкторами украинские диверсанты на что-то серьезное были способны мало, тем не менее от автоматной очереди из кустов даже бронежилет не всегда спасет. Я на эту операцию выбрал бронежилет от оснастки «Ратник», как самый надежный из всех, которые я знал, а знал я их множество, и из разных государств, умеющих ценить безопасность своих военнослужащих. И к тому же этот металлокерамический бронежилет был самым легким по собственному весу. И камуфлированный костюм я предпочел из того же комплекта. И только по одной причине. Этот костюм умеет скрывать тело бойца от тепловизора. Я сам однажды пытался в тепловизорный прицел снайперской винтовки рассмотреть в темноте человека в оснастке «Ратник». И не мог ничего понять. Я видел какие-то три пятна. Одно побольше, относительно малодинамичное, хотя человек, на которого я смотрел, шел, а два других значительно меньше и динамичные. И только снайпер объяснил мне, что большое светящееся пятно – это лицо бойца, которого я рассматриваю. Два пятна поменьше – незащищенные руки. Неопытный снайпер, не встречавшийся с такими костюмами, не поймет, в чем дело. Я не знал, будет ли кто-то рассматривать меня в прицел или в бинокль. Но куртку для костюма я себе выбирал специально с рукавами подлиннее, чтобы была возможность спрятать руки. Правда, на голову я надел только вязаную шапочку вместо шлема, поскольку шлем считался средством связи внутри подразделения, а я пока был один. А шапочка была привычнее и удобнее. Но в ГРУ у меня была договоренность: когда я выйду на связь и затребую себе группу, которая сейчас для меня подбирается и готовится, группа доставит мне в том числе и шлем. Кроме шлема будет доставлено оружие и необходимое оборудование, которое я отмечу в перечне. Причем с перечнем меня познакомили заранее, чтобы я знал все, что могу затребовать. Сам перечень был сохранен у полковника Росомахина. Я только ознакомился с ним и запомнил наименования оружия и оборудования по порядковым номерам. Росомахин по своей привычке и это проверил. Заставил меня выборочно что-то называть и сообщать номер. Я опять ошибки не допустил. Память не подводила. Из средств связи у меня была только трубка смартфона. Но не моя личная трубка, а выданная в ГРУ трубка «Блекберри» с собственной кодировкой разговоров. Систему кодировки взамен стандартной в ГРУ написали самостоятельно. И, прослушав мой разговор с кем-то, у кого будет такая же трубка, можно было услышать только какое-то бульканье, и больше ничего. Однако ГРУ и это показалось недостаточным. Трубку в дополнение взяли на контроль спутника, и при попытке подключить прослушивание спутник сразу заблокирует разговор. Конечно, перестраховка, но специалистам виднее, где нужно перестраховаться. При необходимости позвонить на любую другую трубку, не имеющую системы кодирования, я эту систему просто должен отключить, иначе меня не поймут. Точно так же необходимо поступать при входящих звонках. Таким образом, не намереваясь слишком часто звонить в диверсионное управление ГРУ, я решил, что буду систему кодирования держать постоянно выключенной и включать ее только при контактах со своим командованием. Sim-карта при этом оставалась моя родная. Значит, не возникало необходимости сообщать всем свой новый номер.