Канонерка 658. Боевые операции малых кораблей Британии на Средиземноморье и Адриатике - читать онлайн книгу. Автор: Леонард Рейнолдс cтр.№ 37

После завершения приема топлива, когда указатели уровня показывали, что баки заполнены, на лодке звучала команда: «Открыть все вентиляционные отверстия и бортовые иллюминаторы!», а через 10 минут в топливных отсеках начинали работать 24-вольтовые вентиляторы. Затем по истечении некоторого времени запускались генераторы – дело двигалось к концу. Включались дополнительные вентиляторы, и, наконец, привычный гул возвещал о том, что запущены главные двигатели.

Дни и ночи следовали друг за другом, дела шли своим чередом. Но в начале февраля установившийся порядок был грубо нарушен – заболел Корни, и я остался на 658-й за главного. Мы впервые оказались на 658-й без Корни, и, скажу сразу, ощущение было не из приятных. До сих пор 658-я была его детищем, она отражала его идеи и его личность. Оставшись без общепризнанного, авторитетного лидера, мы почувствовали себя чем-то вроде лошади, лишившейся своего обычного наездника накануне больших состязаний.

Перед следующим патрулированием 657-я находилась на Маддалене, и Дуг решил выйти в море на 658-й, которая, таким образом, становилась лидером подразделения из трех лодок. Командир флотилии на борту – это всегда большая ответственность, и тем более в данном случае – ведь Дуг, безусловно, не скроет от Корни своего мнения относительно его офицеров и команды. В повседневной жизни как следует узнать человека можно, только проведя какое-то время рядом с ним. Так же и на корабле: выйдя в море на другой лодке, командир получал возможность поближе познакомиться с ее офицерами и командой, увидеть своими глазами, чего стоит каждый.

Патрулирование совместно с 659-й и 640-й проводилось недалеко от острова Джильо. Впервые за все время наших операций в этом районе светила полная луна, и я был удивлен превосходной видимостью. В такую ночь не нужен был радар – невооруженным глазом было видно все даже за пределами дальности действия радара. Это означало, что патрулирование будет необычным. Противник не мог застигнуть нас врасплох, но, с другой стороны, мы тоже не имели возможности атаковать внезапно. Так и получилось.

Матрос Смит (на лодке его прозвали «торпедистом», хотя на самом деле его вотчиной было электрооборудование нашего корабля) первым заметил конвой. Он находился примерно в 4 милях от нас и двигался прижимаясь к берегу. Поскольку мы были хорошо освещены луной, не приходилось сомневаться, что нас заметили. Конвой, как обычно, состоял из шести лихтеров, шедших двумя колоннами, но возглавляли походный ордер и замыкали его два больших корабля эскорта. По оценке Дуга, они имели водоизмещение не менее 2000 и 1500 тонн соответственно.

Он решил испробовать единственную возможную в таких условиях тактику: обойти конвой сзади и выйти между кораблями противника и берегом, чтобы фон высокого берега стал для нас хотя бы минимальной маскировкой. Но противник с нашими планами был явно не согласен. Когда мы проходили мимо конвоя, держась в двух милях от него, замыкающий корабль эскорта открыл огонь, причем сразу из 88-мм орудия. Очевидно, такое развитие событий было заранее предусмотрено и оговорено, потому что к нему без промедления присоединились все лихтера, и на нас посыпался град чрезвычайно зловредных 88-мм снарядов. А мы еще не успели подойти достаточно близко, чтобы открыть ответный огонь. К кораблям противника очень скоро присоединились береговые батареи, поэтому Дуг с сожалением принял решение уходить. Мы взяли курс на запад, предоставив вражеским батареям и кораблям поливать огнем маяк на мысе Формичи-ди-Кросетти. Мы могли только посочувствовать его обитателям.

Мы следовали за конвоем до его входа в Сан-Стефано. На этих кораблях явно были слишком нервные артиллеристы – они всю дорогу палили просто так, не имея конкретной цели. Представляю, что они должны почувствовать, когда начнут поступать сообщения о неожиданных атаках с берега.

Аналогичное развитие событий спустя несколько ночей наглядно доказало, что немцы укрепили эскорт своих конвоев, не желая больше терять лихтера. На этот раз мы увидели и нечто новое.

Дуг снова взял нас в море вместе с 659-й Питера Барлоу и двумя РТ, один из которых в начале патрулирования вернулся на базу из-за неполадок в двигателях. Мы как раз находились к югу от Ливорно, когда сначала американский радар, а потом наши собственные глаза разглядели идущий на юг конвой лихтеров. Почти сразу же РТ выпустил две торпеды и поспешно отошел. Ни одна из них не последовала в нужном направлении, не говоря уже о попадании.

Подумав, Дуг решил выждать. Мы приблизились к конвою на расстояние 2200 ярдов, легли на параллельный курс и снизили скорость до 7 узлов, чтобы «идти в ногу» с противником.

Реакция немцев была моментальной и очень необычной. Два лихтера отделились от остальных и заняли позицию между нами и конвоем примерно в 300 ярдах от последнего. При любых наших перемещениях эти корабли двигались тоже, чтобы сохранить свое положение относительно конвоя и нас. Очевидно, некоторые лихтера получили дополнительное зенитное вооружение. Нечто подобное мы видели и на нашем флоте, базировавшемся на Сицилии, я имею в виду появление танкодесантных кораблей с двумя 4,7-дюймовыми орудиями. Позднее их стало больше.

Дуг считал, что мы обязаны сделать попытку атаковать, поэтому в 22.38, когда расстояние между нами составляло 1500 ярдов, а ведущий «зенитный лихтер» был отлично освещен луной, мы повернули к нему, резко увеличили скорость и открыли огонь. Ответ последовал незамедлительно, и мы сразу же оказались под сильным обстрелом. Стук снарядов по бортам и палубе был хорошо слышен. С мостика мы видели, как появляются отверстия в ветровых щитах и крыше штурманской рубки. Тони пошел проверить, как там дела, и, вернувшись, продемонстрировал порванную осколками карту.

К этому времени мы уже удалились от противника, но большими успехами похвастаться не могли – было отмечено разве что несколько попаданий. Невозможность подойти достаточно близко к противнику в светлые лунные ночи очень беспокоила Дуга, потому что это могло быть истолковано как недостаток активности. Но с другой стороны, он не мог пойти на самоубийство, начиная атаку, когда мы не имели преимущества, даваемого неожиданностью, а огневая мощь каждого судна конвоя противника превышала нашу. В этом его поддержал Бобби Аллан и даже написал свой комментарий на отчете Дуга о боевой операции:

«Тот факт, что эти лодки, созданные для активных наступательных операций и имеющие отличные команды, не имеют возможности приблизиться к противнику, чтобы схлестнуться в бою, не может не вызывать чувство глубокого разочарования…

…Ни один торпедный катер противника ни разу не сделал попытки вступить в бой. Они неизменно сохраняли положение в самом центре конвоя…»

Разочарование, которые принес нам первый период светлых лунных ночей, и отсутствие Корни привели к быстрому распространению на 658-й чувства депрессии.

Но Корни прибыл уже на следующий день. Выглядел он значительно лучше и с несомненным интересом и даже некоторым уважением изучил пробоины в крыше штурманской рубки. Он уже имел беседу с Дугом и был доволен прекрасным мнением, сложившимся у командира флотилии о команде 658-й, с которой он выходил в море дважды. Мы совершили еще одно патрулирование, чувствуя себя гораздо лучше с командиром на обычном месте, но по пути обратно заметили появление сильной вибрации в корме при оборотах больше 1400. Корни, я и старший механик стояли на квартердеке, пока Тони последовательно увеличивал обороты с 1200 до 2200. Рост вибрации был несомненным.