Фамильные ценности, или Возврату не подлежит - читать онлайн книгу. Автор: Олег Рой cтр.№ 15

Собственно, коричневую тетрадь – толстую, здоровенную, скорее альбом, а не тетрадь – можно было назвать дневником с большой натяжкой. Вот твердая рука Аркадия Привалова – многочисленные рабочие заметки: расчеты, замыслы, рисунки и схемы. Вот сухой, далеко не полный перечень семейных событий: даты рождений и крестин, отъезды-приезды, свадьбы и похороны родных и знакомых – в основном меленьким витиеватым прапрабабкиным почерком. Дальше шел колючий, угловатый почерк бабки, тоже Аркадии, два-три раза прерванный ее собственными, Аркадии Васильевны, которую тогда называли Адичкой и – ужас, ужас – Арой, детскими каракулями: про «наша кошка родила вчера котят, котята выросли немножко, а пить из блюдца не хотят», про почетную грамоту «За отличные успехи в учебе» (первый класс!), про высаженную собственноручно грядку маргариток…

Какой уж там дневник – скорее летопись. Но все по привычке называли ее дневником. Или просто – тетрадью. Даже – Тетрадью, выделяя интонацией заглавную букву. Аркадии Васильевне казалось, что, когда она раскрывает «дневник», плотные желтоватые страницы становятся если не окошком в те дальние времена, то как минимум – киноэкраном, на котором со всеми подробностями разворачивается живая история семьи. В малолетстве – она хорошо это помнила – ей нередко приходилось слышать, как спор о времени или обстоятельствах какого-нибудь семейного события завершался неопровержимым аргументом: «Посмотри в тетради», – как обращение к истине в последней инстанции.

После визита в газетный киоск давешний азарт несколько схлынул. Может, Кэт права в своем скепсисе? Может, это никакая не мудрость, а дурость старческая уже играет? Или, может, все-таки отложить задуманное – ну, до февраля, к примеру? Впрочем, отложить – не отложить, а начать все равно можно уже сейчас… Медлить нельзя. Она чувствовала, что время пришло. Нет, дело было не в здоровье, а скорее в каком-то не до конца осознанном чувстве, которое передалось ей через поколения – прямиком от деда…

Если сомневаешься в человеке, не веди с ним дела, а если ведешь – не сомневайся.

Китайская пословица

Солнце, который день висевшее на пронзительно холодном небе сверкающей, вполне апокалиптической ледяной каплей, вдруг словно бы опомнилось: ой, что это я, мне же вроде тепло излучать полагается, а не космический мороз. Нежданная оттепель прошлась по московским крышам влажными лапами, развесила по карнизам гроздья сверкающих сосулек – грозу пешеходов, головную боль коммунальных служб и намек на то, что весна все-таки будет. Пусть не завтра, но уж точно не через сто лет. Раскаленный холодами добела, до стеклянного хруста, воздух шевельнулся, сдвинулся, ожил, и в нем даже вроде бы и впрямь пахнуло весной.

«Похоже, конец света откладывается, – весело подумала Аркадия Васильевна, вспоминая давешних женщин на остановке. – Вот и славно, вот и повеселимся».

Она вытащила из кармана телефон, привычно поругивая себя за то, что никак не приучится носить его в сумочке, потыкала в виртуальные кнопки.

– Привет, ба! – хрипло отозвался Балька. Неужели простыл? Хотя скорее…

– Да ты никак спишь еще? – Она подпустила в голос строгости. – День на дворе, а ты дрыхнешь, ай-яй-яй. – Вообще-то часы показывали половину одиннадцатого, что скорее следовало считать утром, пусть и довольно поздним. Но что это он, в самом-то деле, до полудня, что ли, валяется? Совсем распустился, паршивец!

– Монографию готовил, у меня ж предзащита скоро, – довольно невнятно пробурчал «паршивец».

– Монографию, значит? И как ее зовут? – съехидничала Аркадия.

– Ну, ба-а, – недовольно протянул он. – Я правда всю ночь в архивах копался, ладно, хоть не в бумажных. Как люди в докомпьютерную эру ухитрялись с документами работать, это ж свихнуться можно. А ты что, решила моим моральным обликом заняться, что ли? Будешь каждую девушку, с которой я, – в трубке хмыкнули, – провожу время, проверять – достойна ли? Тебе их как для проверки представлять, списком или поштучно?

Она рассмеялась:

– Да нет, всех не надо. Ни поштучно, ни тем более списком. На что мне твои девицы? Лучше скажи, ты еще не готов представить мне свою будущую жену?

Балька в трубке аж застонал:

– Бабуль, ты опять, что ли? И, главное, какое прекрасное ты для этого выбрала время.

– Опять – что? – довольно сухо отрезала Аркадия Васильевна. – А что касается времени, то у меня на то есть свои причины. Ты давай прекращай огрызаться, вот еще взял моду. Вообще-то я задала простой вопрос, на который хотела бы получить простой ответ: да или нет. Ну, или, если ты будешь совсем добр к своей старой бабке, с минимальными уточнениями: например, знакомить не готов, но процесс идет.

Балька расхохотался:

– Нет, бабуль. И не готов, и, честно говоря, даже процесс не идет. Какие-то они все… одинаковые, что ли… Неинтересно, в общем.

– Понятно, – уже мягче сказала она. – В таком случае жду тебя сегодня часам к восьми.

– Что?! – завопил внук с такой внезапной энергией, точно его собирались немедленно съесть, причем заживо. – Ты никак меня сватать собралась? Ну ба-а, не начинай, а?

– Сватают, к твоему сведению, девушек. – Она старалась говорить построже, но получалось плохо, смех ее не просто разбирал, он рвался наружу совершенно неудержимо. – Но ты можешь приезжать совершенно спокойно, я гарантирую тебе полную безопасность, моральную и физическую. От потенциальных невест, во всяком случае.

– Уф. – Облегченный выдох прозвучал в трубке так шумно, словно с той стороны находился средних размеров кит, а не ее собственный внук, вполне спортивный молодой человек, отродясь не страдавший никакими одышками. – Бабуль, ты больше меня так не пугай.

– Постараюсь, – пообещала она, улыбаясь все сильнее. – Ты приезжай, договорились?

– Угу, – буркнули в трубке. – Эй, бабуль, а чо такое? Случилось что-то? Ты как вообще?

Ну, слава богу, сообразил, что не грех здоровьем собеседника поинтересоваться, особенно если собеседнику за семьдесят. Нет, не такой уж Балька легкомысленный, как кажется. Просто заносит его по молодости, но это мы поправим.

Аркадия Васильевна продолжала улыбаться – настроение, и без того вполне бодрое, улучшалось стремительно.

– Я в полном порядке, – отрапортовала она в теплое телефонное нутро. – И вообще, и в частности. Разговор есть. Точнее, дело. Приезжай, короче говоря. – И отключилась.

Разговор с Михаилом вышел куда короче: да-да, нет-нет, пост сдал – пост принял, понял, буду к восьми.

В начале седьмого Аркадия Васильевна вдруг поняла, что страшно волнуется. Просто ужас какой-то. Хуже, чем перед экзаменами, честное слово! В животе холодно, коленки дрожат, руки ледяные, словно в снежки без варежек играла.

Нет, господа, так дело не пойдет, прикрикнула она сама на себя. И вовсе не потому, что важные разговоры надо начинать с холодной головой, а не с дрожащими и ледяными от волнения руками. Но такие вот бессмысленные адреналиновые атаки совсем не полезны для сердца, которое у нее мало того что одно, так ведь уже и не юное. Раз атака, два атака, а потом возьмет и взорвется, как бомба. Впрочем, как известно, на любую бомбу есть свой саперный прием. На адреналиновую – спортзал. Зря, что ли, она его обустраивала? Хоть маленький, зато свой, и ходить никуда не надо.