Окружение Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Рой Медведев cтр.№ 87

Культ Ворошилова после XVII съезда партии еще более возрос. В это время имена вождей присваивались многим городам и селам. Город Луганск был переименован в Ворошиловград. Крупный город на Северном Кавказе Ставрополь, входивший тогда в Орджоникидзевский край, был переименован в Ворошиловск (прежнее название возвращено городу в 1943 году, когда на Северном Кавказе началась новая волна переименований). Еще несколько городов и поселков в разных частях страны стали носить имя Ворошилова. Появились заводы, колхозы и горные вершины имени Ворошилова. Лучшие стрелки получали почетное звание «Ворошиловский стрелок». Тяжелый советский танк «КВ» был назван так в честь Ворошилова. В одной из областей деревня Остолопово и Остолоповский сельсовет были переименованы в деревню Ворошилове и Ворошиловский сельсовет.

Между тем управление и техническое оснащение Красной Армии в 30-е годы усложнялось, и Ворошилов уже не справлялся с решением сложных проблем военного строительства. В РВС часто возникали разногласия, тем более что Ворошилов и Буденный продолжали преувеличивать роль крупных кавалерийских соединений в будущей войне, тормозя мотомеханизацию армии.

Перемены были необходимы. В 1934 году Наркомат по военным и морским делам был преобразован в Наркомат обороны. Одним из заместителей Ворошилова стал М. Н. Тухачевский. В книге Лидии Норд о Тухачевском приводится такой отзыв о Ворошилове:

«Все пойдет по-новому, — продолжал он (Тухачевский. — Авт.) уже за столом. — Мы с Ворошиловым, Егоровым, Блюхером, Орджоникидзе и другими, вошедшими в Совет Обороны, три недели сидели, днями и ночами, за планами. Ворошилов, надо сказать, очень дубоват, но у него есть то положительное качество, что он не лезет в мудрецы и со всем охотно соглашается…» [374]

Однако переход Красной Армии к механизированным частям и соединениям надолго задержался. Даже в 1938 году Ворошилов все еще утверждал:

«Конница во всех армиях мира переживает, вернее, уже пережила кризис и во многих армиях почти что сошла на нет… Мы стоим на иной точке зрения… Мы убеждены, что наша доблестная конница еще не раз заставит о себе говорить как о мощной и победоносной Красной кавалерии… Красная кавалерия по-прежнему является победоносной и сокрушающей вооруженной силой и может и будет решать большие задачи на всех боевых фронтах» [375] .

Такое упорное сопротивление давно назревшим переменам не может не удивлять. Более того, оно покажется и вовсе абсурдным, если вспомнить, что тому же Ворошилову принадлежит другое, вполне разумное высказывание:

«Современный фронт, насыщенный до крайности пулеметным огнем, вряд ли может быть пробит без помощи танка» [376] .

Объяснить такую «странность» мышления можно тем, что, не обладая необходимой эрудицией и будучи не в силах поспеть за развитием военной техники и новых форм ее боевого применения, чувствуя все большее и большее свое отставание от современного ему уровня стратегического мышления, но в то же время никак не желая расстаться со своим высоким постом, Ворошилов при прямой поддержке Сталина всячески оттягивал переход РККА к новым принципам организации и управления. Это вызывало критику тех, кто верно понимал характер грядущей войны и не мог смириться с ошибочной позицией наркома обороны. Среди этих высших военачальников был и М. Н. Тухачевский, который, например, в своей статье, опубликованной в «Красной звезде» буквально накануне его ареста, писал:

«Нам пришлось столкнуться с теорией „особенной“ маневренности Красной Армии, — теорией, основанной не на изучении и учете нового вооружения… а на одних лишь уроках Гражданской войны… Некоторые даже утверждали, что для подготовки атаки бойца Красной Армии можно израсходовать меньше артиллерийских снарядов, чем для подготовки атаки солдата капиталистической армии, объясняя это превосходством духа красноармейца. На самом деле эта самовлюбленность могла бы повлечь напрасные кровавые потери в боях и крупнейшие неудачи» [377] .

Понятно, что судьба всех несогласных с точкой зрения наркома обороны СССР Ворошилова, а значит, и с мнением самого Сталина была предрешена…

«Великий террор» второй половины 30-х годов с особой жестокостью обрушился на военные кадры Советского государства. Без преувеличения можно сказать, что основная и, как правило, лучшая часть руководящих кадров Красной Армии и Военно-Морского Флота была безжалостно перебита в 1936–1938 годах. Эти люди погибли не на поле боя, а в подвалах Лубянки и других тюрьмах страны, а также в «трудовых» концлагерях. Точных данных на этот счет ни у кого нет, но можно с достаточной долей уверенности сказать, что погибло от 25 до 30 тысяч кадровых командиров и военно-политических работников Красной Армии и флота. В 1935 году в СССР ввели звание маршала. Его присвоили пяти военачальникам: Ворошилову, Буденному, Блюхеру, Тухачевскому и Егорову. Но уже в 1937–1939 годах Блюхер, Тухачевский и Егоров были расстреляны как «враги народа». Из комсостава 1935 года во время террора погибли: из 16 командармов 1-го и 2-го ранга — 15, из 67 комкоров — 60, из 199 комдивов репрессировано 136, из 397 комбригов — 221. Из четырех флагманов флота погибло четверо, из шести флагманов 1-го ранга — шестеро, из 15 флагманов 2-го ранга — девять. Погибли все 17 армейских комиссаров 1-го и 2-го ранга, а также 25 из 29 корпусных комиссаров. Из 97 дивизионных комиссаров было арестовано 79, из 36 бригадных комиссаров — 34. Была арестована третья часть военкомов полков [378] .

Какова роль в этом страшном избиении военных кадров наркома Ворошилова? У нас нет данных о том, что именно он составлял проскрипционные списки для арестов и расстрелов. Но Сталину и не нужно было, чтобы Ворошилов занимался арестами. Достаточно было того, что он давал санкцию на них и подписывал большую часть списков вместе со Сталиным и Ежовым. Никто из видных военачальников не мог быть арестован без ведома и согласия наркома обороны. И Ворошилов всегда давал такое согласие. Ворошилов способствовал разжиганию шпиономании в армии и на флоте. Еще в августе 1937 года, то есть вскоре после военного суда и расстрела М. Н. Тухачевского, И. Э. Якира, И. П. Уборевича, Б. М. Фельдмана, А. И. Корка и других и самоубийства заместителя Ворошилова Я. Б. Гамарника, нарком обороны Ворошилов и нарком внутренних дел Ежов подписали совместный приказ по Вооруженным Силам СССР. В нем утверждалось, что в СССР, и особенно в Красной Армии, создана разветвленная сеть шпионов различных государств. Отсюда вытекало требование: всем, кто как-то связан со шпионами, — сознаться; а тем, кто что-то знает или подозревает о шпионской деятельности, — донести. Репрессии нанесли страшный урон боеспособности РККА, обескровили ее кадровый состав, но это не помешало Ворошилову, выступая 23 марта 1939 года перед военными — делегатами XVIII съезда ВКП(б), заявить: