Третий рейх: символы злодейства. История нацизма в Германии. 1933-1945 - читать онлайн книгу. Автор: Йонас Лессер cтр.№ 53

Эрих Вихерт сказал студентам в лекции, прочитанной в 1936 году в Мюнхенском университете: «Очевидно, что нация может потерять способность различать добро и зло. Но такая нация становится на опасную наклонную плоскость, и падение ее неизбежно». За такие речи Вихерта отправили в Дахау.

Теодор Хеккер, истинно верующий католик, вел дневник, в который заносил свои предчувствия и пророчества. Вот несколько записей из его дневника:

«Немцы привержены словам своего дражайшего Мартина Лютера: «Peccare fortiter – mentiri fortiter» («Кто тверд в грехе, тверд в мыслях»).

С тех пор как пруссаки установили свою гегемонию, достигшую сегодня своего апогея, немцы привыкли к лозунгу: «Oderint dum metuant» («Пусть ненавидят, лишь бы боялись»).

Немцев не победить человеческой силой. Они самая сильная и страшная нация на Земле. Их может победить только Бог.

Они ведут эту войну как рабы преступного правительства, ведомые страстью отчаяния. «Ruimus in servitutem» («Разрушаем в служении»).

Это война против западной религии.

Французская революция говорила о свободе, равенстве и братстве. Каковы идеи национал-социализма? Несомненно, противоположные. Есть только одна раса, превосходящая все другие. Есть нации – например, евреи и поляки, – состоящие из недочеловеков.

Salus ex Germanis (спасение от немцев), а не salus ex Iudaeis (спасение от иудеев).

Германский Бог объявил, что право – это то, что служит германской нации.

Прусский идеализм отнял у немцев человеческую душу и вложил им в грудь железное сердце. Исповедание долга пустыми фразами приводит к дегуманизации человека.

Я нисколько не сомневаюсь, что религии самых примитивных народов бесконечно глубже, чем религия немецкой расы господ, мелочность и жестокость которой не знает себе равных.

С 22 июня русская земля пьет кровь.

Сегодня нам сказали, что с 19 сентября евреи будут носить на одежде желтую звезду Давида. Кто знает, не настанет ли день, когда немцам придется носить на одежде свастику – знак Антихриста».

Доктор Рудольф Пехель, издатель газеты Deutsche Rundschau, девять лет вел свою тайную войну с Гитлером, изобретая разные способы непрямой критики и осуждения. В апреле 1933 года он сказал, вспомнив знаменитые слова Бисмарка: «Отсутствие гражданского мужества – это самый большой немецкий порок. Поэтому надо громко и честно сказать немецкому бюргерству: господа, побольше гражданского мужества!» Пехель, например, писал о царской России, но читатели понимали, что он имел в виду: «Если подозревают всех, то неизбежным следствием такого состояния дел становится создание и развитие разветвленной и изощренной системы шпионажа, а это приводит к деморализации всей нации. Это нивелирует разницу между теми гражданами, что уже в концентрационном лагере, и теми, кто еще на «свободе». В другом случае Пехель говорил о Робеспьере, имея в виду Гитлера: «По мнению французов, если его не считать кровожадным безумцем, маниакальным тираном, то он, скорее всего, заблудший священник, экспериментирующий с какой-то ложной религией. Руссо был его пророком, и он отрубал головы всем, кто противился его религии. Робеспьер, без всякого сомнения, был демократ, но он ни в коем случае не был либералом, и ему не было никакого дела до французских идеалов гуманизма. Он сделал из революции пугало для Европы и всего человечества. Его рай скоро превратился в мрачную тюрьму. Быстро нарастало моральное разложение нации. Нравственный упадок народа был поистине бездонным».

Намекая на Гитлера, Пехель говорил о Наполеоне, сравнивая, что говорил о нем его страстный поклонник Ницше, и скептически настроенный швейцарский историк Буркхардт. Ницше, говорил Пехель, «хвалил Наполеона, как гения власти, господина, презиравшего все христианские добродетели. Безразличие Наполеона к человеческим жертвам, по мнению Ницше, говорило о «благородстве». Великая цель, к которой стремился Наполеон, – это объединение Европы».

Рисуя Ницше вдохновителем нацизма, Пехель напомнил читателям, что был и другой Ницше, говоривший, например, такие вещи: «Когда я пытаюсь представить себе человека, противного всем моим инстинктам, я всегда представляю себе немца». «В глубине души я презираю все немецкое» Или: «Признак лучших людей нашей нации – это стремление перестать быть немцем» Или: «Не хочу, чтобы меня смешивали с теми, кто верит во все это расовое надувательство».

В другой статье он писал: «Мания величия есть одно из опаснейших заболеваний разума» – и добавил: «Самые знаменитые немцы снова и снова с безжалостным сарказмом пытались привлечь внимание к этой опасности. Но они так и не смогли пробить броню приятно баюкающей легенды. Никогда пропасть между совестливыми критиками и большинством нации не была шире, чем в последние годы перед войной [1914–1918 годов], когда легенда о кайзере и славной и непобедимой немецкой нации подкреплялась реющими знаменами, пением фанфар и громом барабанов. В ранце каждого немца лежала лакейская ливрея».

Пехель нашел отважных соратников, печатавших косвенные разоблачения гитлеровского режима в его газете.

В апреле 1942 года Пехель был арестован и отправлен в концентрационный лагерь Заксенхаузен. В его карточке было написано: «Не должен выйти из лагеря живым». Сын Пехеля, армейский офицер, несколько раз пытался добиться освобождения отца, но тщетно. Весной 1945 года ему удалось под каким-то предлогом добиться аудиенции у всемогущего и зловещего обергруппенфюрера СС Мюллера, распоряжавшегося жизнью и смертью узников концлагерей. Когда Пехель попросил освободить отца, нацистский босс злобно ответил, что тот не раскаялся и остался врагом Третьего рейха и поэтому никогда не будет освобожден. Молодой Пехель сказал: «Будем откровенны, Мюллер. Третий рейх обречен. Через три недели русские будут в Берлине. Настанут трудные времена, и вам наверняка не помешает лишняя пара марок». Мюллер пообещал разобраться. На следующее утро Рудольфа Пехеля освободили. Мюллер, вероятно, был убит русским снарядом при попытке бежать из Берлина.

Йохену Клепперу, изгнанному из общественной литературной жизни, запретили публиковаться за то, что он отказался развестись с женой-еврейкой. Клеппер с отчаянием смотрел на то, что творилось в его одичавшем отечестве. Он, сын пастора, заполнял свой дневник отрывками из Ветхого и Нового Заветов и был уверен, что Третий рейх закончит свое существование катастрофой. Вот лишь несколько выписок из его дневника, опубликованного после войны.

«10 июня 1933 года. Я живу словно в изгнании.

21 августа 1933 года. Очень трудно ненавидеть нацию, которую раньше – и это естественно – очень любил.

26 ноября 1937 года. Они гордятся тем, что исключили тридцать тысяч евреев из культурной жизни Германии, и говорят нам, как сегодня счастливы немецкие писатели.

12 февраля 1938 года. Содрогаешься при виде высокомерия этой несчастной нации.

14 марта 1938 года. Это империя великой деятельности. Но какая невыносимая спесь.

16 марта 1938 года (после аншлюса Австрии) 70 миллионов немцев наконец одолели 950 тысяч евреев.