Великая огнестрельная революция - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Пенской cтр.№ 27

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Великая огнестрельная революция | Автор книги - Виталий Пенской

Cтраница 27
читать онлайн книги бесплатно

К началу XVII в. создание новой военной школы было в целом завершено, и она прошла проверку на деле. Европа была поражена, увидев, что могущественнейшая Испанская империя оказалась бессильна справиться с небольшой Голландией. Впечатление от успехов голландской армии, вымуштрованной в соответствии с новой военной системой, было огромным. «Соединенные провинции» превратились в подлинную Мекку для протестантских военных. Голландский военный опыт стал быстро распространяться по всей Европе как через книги, так и посредством перешедших на службу в другие армии солдат и офицеров, служивших под знаменами Морица и Вильгельма Нассауских. По меткому замечанию Дж. Линна, Мориц «завоевал европейскую репутацию как «ученый-солдат», блестящий новатор и талантливый генерал. Его знания во всех составных частях военного искусства сделали Голландию подлинным «военным колледжем Европы»…»208.

Однако широкое распространение принципов новой военной школы по всей Европе сдерживалось тем, что боевые действия в Нидерландах шли в достаточно своеобразных и специфических условиях. Небольшая по площади густонаселенная, высокоурбанизированная страна с антропогенным ландшафтом и множеством укрепленных городов и поселков, вдоль и поперек пересеченная реками и каналами, была малопригодна для действий крупных масс войск. Особенно трудно приходилось кавалерии. Безусловно, Мориц распространил свои тактические находки и на собственную кавалерию, тщательнейшим образом обучая и муштруя ее. Он добивался того, чтобы его всадники могли так же легко маневрировать и действовать тесно сомкнутыми тактическими единицами-корнетами, как и голландская пехота209. Однако своеобразие боевых действий в Голландии препятствовало широкому использованию кавалерии. Это была прежде всего «пехотная» война, а кавалерии явно не хватало простора для активных действий. Таким образом, голландская система имела довольно специфический характер. Как отмечал Д. Пэрротт, «…голландская реформа стала результатом приспособления армии к ведению позиционной войны, преимущественно связанной с осуществлением полномасштабных осад. Реформы, максимизируя огневую мощь пехоты и усиливая эффективность обороны, могли создать армии, которые посредством дисциплины, муштры и применения линейной тактики были лучше приспособлены к проведению осад. Однако реформа не решала проблемы перехвата инициативы в свои руки, перехода в наступление на поле боя (выделено нами. – П.В.)…»210.

Мы не случайно выделили последнюю фразу – совершенствуя оборонительный потенциал своей армии, Мориц не смог решить проблему перехода в наступление. Почему? Возможно, ответ на этот вопрос дал Г. Ротенберг, полагавший Морица прежде всего администратором, потом тактиком и мастером ведения осадной войны, но никак не стратегом211. Видимо, именно этим обстоятельством был обусловлен невысокий интерес к голландской системе со стороны имперцев и испанцев. В тактическом плане армия Морица придерживалась чрезвычайно пассивного образа действий, отвечая на вызов, но сама его не делала. Система, разработанная им, по словам М. Робертса, носила жесткий и негибкий характер, и внешний эффект его преобразований в значительной степени был сведен на нет отказом самого Морица от активных действий, его стремлением уклониться от полевых сражений и выиграть войну посредством обороны крепостей и ведения осад212. Голландец предпочитал воевать лопатой и киркой, а не мушкетом и шпагой, и достиг в этом значительных успехов. Так что сторонники испано-католической школы вполне справедливо могли утверждать, что успехи Морица носили случайный характер и в иных условиях армия, вымуштрованная согласно голландской системе, не сможет действовать так же успешно, как армия Морица.

То, что годилось для Голландии с ее специфическими условиями, не годилось для других стран. Одним словом, всякие попытки внедрить голландскую систему в чистом виде, без применения к местным условиям (как это было сделано в начале XVII в. в Швеции), как правило, были обречены на неудачу. Опыт сражений 1-й половины Тридцатилетней войны показал, что запас прочности испано-католической школы еще не был до конца израсходован. Tercio, независимо от того, испанцы ли, имперцы ли использовали их на поле боя, обладали большой ударной силой. При умелом руководстве войска, исповедующие пусть и старомодную, но все еще достаточно эффективную ударную тактику позднего Средневековья, все еще представляли грозную силу, что и было подтверждено, к примеру, в 1618 г. в сражении при Белой Горе. Однако исторической перспективы у старой военной школы уже не было. С рождением новой системы, основанной на иных тактических и организационных принципах, она устарела. Натиску испанцев, их порыву были противопоставлены мушкетный и артиллерийский огонь, выдержка и дисциплина. Опыт Тридцатилетней войны и конфликтов 2-й половины XVII в. доказал правоту Морица.

Для того чтобы голландская система получила всеобщее признание и широчайшее распространение, нужно было ее усовершенствовать применительно к более открытым, не столь урбанизированным и освоенным человеком, как Голландия и Бельгия, пространствам. Попросту говоря, голландская система в классическом виде «в чистом поле» были малопригодна. Голландский опыт не мог быть скопирован в чистом виде и требовал определенной умственной работы по приспособлению его к конкретным условиям. Как метко заметил М. Робертс, Мориц и его брат только наметили основные линии развития в подготовке войск, тактике и стратегии, развить которые еще только предстояло. Нужно было почувствовать дух реформы Морица, а не ее форму, и завершить дело, начатое голландцами. Эту задачу попытался решить король Швеции Густав II Адольф. Дж. Паркер, сравнивая опыт реформ, осуществленных Морицем и Густавом Адольфом, отмечал, что «…наиболее важным отличием голландской «военной революции» от шведской заключалось не в самих новшествах, но в их применении и масштабе (выделено нами. – П.В.). Мориц Нассауский редко вступал в сражения (а если и принимал вызов, то возглавлял небольшие полевые армии – около 10 тыс. солдат), так как характер местности, на которой ему приходилось действовать, где доминировала система укрепленных городов, делал полевые сражения большой редкостью – важнее были осады городов. Но Густав действовал в районах, которые были пощажены войной, и если война там и была, то лет семьдесят назад (как это было в Баварии) или того больше. Таким образом, здесь было немного хорошо укрепленных городов – хотя, если они и существовали, их приходилось осаждать на «голландский манер» – и контроль за местностью достигался только посредством победоносных баталий…»213.

Возможно, что нововведения Густава Адольфа по прошествии почти трехсот лет выглядят уже не так революционно (тем более что, как уже было отмечено выше, многое из того, что он ввел в шведскую военную практику, уже было опробовано военачальниками в предыдущем столетии), как в свое время, и что сам король больше заслуживает внимания как государственный и политический деятель, нежели как полководец и военный реформатор. Именно так оценивает его деятельность, к примеру, английский историк Р. Бржезинский, считающий, что Густав Адольф заслужил известность как великий полководец и реформатор только благодаря стечению обстоятельств214. Однако, принимая во внимание эту критическую точку зрения, все-таки необходимо отметить, что своей деятельностью Густав Адольф в немалой степени способствовал ускорению развития западноевропейского военного дела и победе в конечном итоге тех идей, выдвинутых Морицем Оранским, реализация которых привела к завершению создания армий Нового времени и соответствующей военной традиции.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению