Шоколад с перцем, или От любви бывают дети - читать онлайн книгу. Автор: Тара Сивик cтр.№ 78

– Кажется, я умираю, – прохрипела я.

От смеха Картера затряслась кровать, и к горлу подступила тошнота. Плотно зажав ладонью рот, я стала дышать носом, чтоб остановить ее.

– Пожалуйста, не начинай сызнова этот бред про «я умираю». Еще очень рано, и я не совсем проснулся, чтоб хоть как-то тебя утешить, – выговорил Картер, неспешными кругами поглаживая мне спину.

Я собралась было спросить, что за чертовщину он несет, но тут сквозь пульсирующее бабаханье в голове пробились всполохи памятных моментов прошлой ночи.

– О, мой бог, я ж отправила фотку своих бобосов Джиму, – простонала я. И сразу накатила новая волна тошноты.

– Еще тебя вырвало на парковке приемного покоя, ты позвонила Дрю и сообщила ему, что ты – «королева члена, взбрыкнувшего ослом», а потом на салфетке местной закусочной изложила свою «последнюю волю и завещание», попросив подавальщика в раздаточном окне нотариально заверить его.

Больше я не пью никогда. Больше я не пью никогда.

– И почему только я не из тех, кто, опьянев, отключается напрочь? Ведь вот как было бы сейчас здорово ничего этого не помнить, – бурчала я.

Я почувствовала, как колыхнулась кровать, а через несколько секунд рука Картера обогнула меня и поднесла к лицу салфетку.

– Извини, детка, даже если бы ты отключилась, у меня все равно осталось бы свидетельство твоей глупости, – со смехом сказал он. Я выхватила у него салфетку и стала вглядываться в каракули, покрывавшие ее целиком, он же опять залез под одеяло.

«Не желаю умер. Смерть. Мертвая. Данная салфетка этой рыгаловки является моим завещанием, СУЧАРА! Ваша жарка – дерьмо, между прочим. Если я умру, не кормите моего сына вашей жаркой. И не отдавайте моего сына мерзкому королю растлителей малолетних, которого вы всунули в свою рекламу. Что, едрена-печь, стряслось с этим чудаком? У него нормальное тулово, а лицо из пластика и вечно лыбится. Так не годится, мужик. Так просто не годится. У меня с ушами что-то странное».

Интересно, уж не подсунул ли мне кто вчера нарко-хрень какую-нибудь? Тогда, будем надеяться, это окажется единственный раз, когда я охренела, а потому могла бы винить во всем что-то еще, а не собственное жуткое пьянство.

– Во, ладно… да, я собиралась поговорить о том, чтобы заполучить составленное адвокатом завещание и выправить Гэвину новое свидетельство о рождении, внеся в него твое имя, – пояснила я. – Наверное, следовало сделать это до того, как я влила в себя прорву вина.

– Что ж, тебе повезло: я поднаторел разбирать пьяную ахинею Клэр. Пусть вчера ночью ты вряд ли сама соображала, что несешь, я все равно понимал: для тебя оно важно. И для меня тоже важно. Не дай бог, чтоб с нами что-то случилось, но мало ли, вдруг, мне будет легче, если я буду знать, что с Гэвином все будет в порядке. То есть понимаю, у нас есть твой отец, и, хоть ты с ними еще не знакома, есть еще мои родители, которые абсолютно секут все, что имеет отношение к заботе о Гэвине, только я согласен: нам на всякий случай следует продумать запасной вариант с кем-то помоложе. Понимаю, завтра открывается кондитерская, значит, следующий месяц или около того ты будешь безумно занята, и у нас уже нет времени сесть и обмозговать это как следует, так вот, я подумал, а может, мы смогли бы в оставшиеся несколько дней типа нагрянуть к нашим друзьям да и поглядеть, как они себя поведут, когда рядом окажется Гэвин? Ну, знаешь, что-то типа скрытного собеседования.

В данный момент, если честно, я готова была сблевнуть, но пришлось изо всех сил сдержаться: Картеру требовалось все мое внимание – без раздела и без рыганья.

– Поверить не могу, что вчера ночью ты и впрямь хоть в чем-то воспринимал меня всерьез.

Картер скользнул на мою половину постели, прижался ко мне всем телом и обвил руками за талию.

– Я все, что ты говоришь, воспринимаю всерьез. Даже когда ты рассылаешь по мобильнику порнуху нашим друзьям, даже когда ты орешь раздатчику в окошке закусочной, чтоб тот, кто тебе жарит бургер, не смел в него плевать, – сказал Картер и поцеловал меня в макушку.

Я подняла руку так, что ладонь оказалась у меня перед лицом, и впервые заметила, что у меня перебинтован средний палец.

– Получается, что я едва не оттяпала себе средний палец. Сплошной смехуечик, когда б я на все расспросы, что стряслось, пыталась бы его выставлять: а пошли вы, мол, все… – вздохнула я. – Знаешь, что я вспомнила? Лиз с Джимом остались сегодня на несколько часов за сиделок с его маленькой кузиной. Я даже собиралась подъехать к ним, чтоб она и Гэвин могли поиграть вместе, пока мы с Лиз окончательно покончим со всеми бумагами. Ты мог бы поехать с нами, и мы провели бы наше первое скрытное шпионское собеседование.

Картер, опершись на локоть, глянул на меня сверху:

– Должен ли я буду носить перстень с секретным дешифратором и принять шпионскую кликуху, типа Ичибон Заводила или Шахномяс Золотая Жила?

Повернув голову, я посмотрела на него:

– Придется ли мне когда-нибудь произнести эти кликухи вслух в присутствии знакомых? – спросила я.

– Только если нас разоблачат.

Он опять положил голову на подушку, и уже через несколько мгновений я почувствовала, как его твердый пенис уперся мне в зад.

– Так оно у тебя? Разговоры про Шахномяса Золотую Жилу тебя возбуждают? – смеясь, спросила я и постаралась при этом не поморщиться, потому как от легкого колыхания у меня желудок свело.

Его рука, лежавшая у меня на животе, шмыгнула мне под майку и двинулась вверх по телу, пока не коснулась обнаженной груди.

– Когда ты рядом, меня возбуждает все, что бы я ни говорил, ни делал или ни думал, – тихо проговорил он, легко поглаживая ладонью мой сосок. Я изогнулась назад и потерлась задом о то, что вытянулось во всю длину, а он в это время мял мне грудь и впивался поцелуем в шею. Вдруг голова его отпрянула, а рука перестала бродить по моему телу.

– Тебя же тошнит, верно? – спросил он, заметив, как плотно сжала я веки, стараясь думать о радугах, котятах и прочем, что не вызывало у меня рвотных позывов.

Не получалось. Радуги заставляли меня думать про «Попробуйте радугу на вкус», что толкало меня на мысли о целом пакете сухариков, которые я умяла вчера вечером перед тем, как лечь спать. Котята вызывали мысли о блохах и коробках для мусора с маленькими какашками, похожими на свернутые в рулончик карамельки, обернутые камнем и…

Я стремглав выскочила из постели и помчалась в туалет, едва успев добежать вовремя, чтобы опорожнить содержимое своего желудка, которое, кстати, немного смахивало на радугу.

– Все тип-топ, мой пенис ничуть не в обиде, что своим видом вызвал у тебя рвоту, – донесся из спальни крик Картера.

* * *

Картер поднял Гэвина с постели, одел, накормил его завтраком, пока я принимала душ и старалась почувствовать себя человеком. Как ни ненавистен мне сам процесс, но от рвоты действительно полегчало. Я исторгла из себя демонов.