Краткая история масонства - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Гулд cтр.№ 15

Очевидно, что Вудворд и Пайк сходятся в том, что основная часть масонской символики заимствована из средневековой мистики. В частности, Пайк указал некоторые общие для них символы. К этому можно добавить слова из последней лекции Вудворда «Франкмасонство и мистицизм», прочитанной им перед своей безвременной кончиной: «Линейка и ватерпас, тесаный камень, две колонны, круг внутри параллельных линий, точка внутри круга и священная фигура, по внешнему виду напоминающая треугольник. Или пятиконечная звезда, которую Пифагор забрал из Египта в Кротону, сделав мистическим символом братства. Наконец, это и гексальфа (шестиконечная звезда), иначе называемая печатью Соломона или щитом Давида. Она использовалась на всем Древнем и средневековом Востоке как мистический, племенной и религиозный знак, но в то же время стала главным символом и эмблемой масонов».

Очевидно, что многие символы, которыми пользуются масоны, были заимствованы из средневековой мистики. Однако невозможно точно сказать из-за отсутствия реальных свидетельств, в какой именно период это произошло. В данной связи позвольте мне напомнить слова Альберта Пайка, писавшего об Эшмоле, что «в масонстве, возможно, существует нечто происходящее из глубокой древности, что побудило его вступить туда».

В «Биографии» Эшмола, написанной преподобным Уильямом Стакли, отмечается, что в январе 1721 года «к посвящению в таинства масонства привело его любопытство, а также убеждение, что оно является остатками таинств древних». Вполне возможно, что Эшмол действительно руководствовался этими чувствами и удовлетворил таким образом свое любопытство. Стакли вступил в масоны в 1717 году, вскоре после образования Великой Ложи Англии, самой первой организации масонов в этой стране.

Теперь мы несколько отвлечемся и закончим наши выводы о деятельности розенкрейцеров. Вначале приведу одно сравнение. В отличие от других наций цивилизация Египта отражает процесс постепенного упадка. Чем более совершенным является искусство, тем более сложным оказывается управление механическими процессами и приспособлениями, применяемыми цивилизацией. Иначе говоря, расцвет древнеегипетской цивилизации произошел незадолго до заката ее письменной истории.

Если для Египта механические приемы строительства пирамид были естественны, то для последующих цивилизаций они во многом становились необъяснимой реальностью.

Одновременно не приходится сомневаться в том, что символизм масонства, значительную часть которого даже и в наши дни, без сомнения, можно найти у просвещенных умов, должен был «достичь кульминации еще до малейшего даже намека на закат письменной истории». Он также претерпел величайший процесс угасания, который обозначается тем, что масонство перешло под контроль Великой Ложи Англии в 1717 году.

Иначе говоря, значение большей части масонского символизма было забыто. С уверенностью можем сказать, что подобное частичное забвение его заимствованности произошло до эпохи Великих Лож. Наши выводы основаны на единичном исследовании, но, допуская, что символизм (или церемониал) масонства старше 1717 года, время его формирования остается неопределенным.

После образования Великой Ложи наступил период централизации, до него ничего подобного не было, каждая ложа была независимой. В них вполне мог применяться различный церемониал, поскольку отсутствовал высший орган, с помощью авторитета которого эти инновации внедрялись бы в другие ложи.

Приходится согласиться, что большая часть современной символики пришла к нам из весьма отдаленных эпох, впитав великолепие средневекового масонства. Сам же я придерживаюсь мнения, что связь масонства с средневековой мистикой неоспорима и относится к тому периоду, когда в Англию проникли мистические учения Востока, и именно данный период мы и должны рассматривать.

Теперь представлю удивительный отрывок из анонимного сочинения, озаглавленного «О связи с средневековой мистикой», появившегося в 1850 году. Правда, вскоре по неизвестной причине оно было изъято из продажи.

«Получается, что современная наука до сих пор никак не прояснила древнюю мудрость… Причем древние не только осветили путь, та же самая мудрость проявилась во многих непревзойденных результатах оккультной химии, например в известном чуде Философского Камня. Бок о бок с ней развивалась алхимия. Именно она вдохновила Альберта Великого, Фому Аквинского, Роджера Бэкона, пламенного Луллия, Пико дела Мирандолу, Спинозу, Рейхлина, Корнелиуса Агриппу и последующих представителей школы Парацельса. Именно ее, под другим именем, возвеличивал Платон во всех существовавших искусствах, называя ее теургией и поклонением богам. Ее же практиковал в своей школе Пифагор, а „Халдейские оракулы“ открыто заявляли об уподоблении божеству посредством ритуалов. Александрийские платоники, постоянно преследуемые за свои мистерии, о которых писали Прокл, Плотин, Ямвлих и Синесий, видели их главный источник в архаических культах Древнего Египта».

Некоторые приписывают Братству франкмасонов функции церкви как хранителя сокровенного знания. Возможно, для этого имеются некоторые основания, древние архивы этих мистических объединений, если они существуют, могут проиллюстрировать прогресс готической архитектуры и, возможно, откроют их происхождение.

Генри Халлам

О происхождении готической архитектуры существует такое же множество противоречивых мнений, как и о корнях масонства. Одним из первых в Англии понятие «готический» ввел в употребление Джон Эвелин в 1697 году. Благодаря авторитету сэра Кристофера Рена оно вошло в широкое употребление всеми, кто писал на данную тему в течение XVIII века.

Однако, используя понятие «готический», Рен не считал, что оно обозначает происхождение способа строительства. Он приписывал это изобретение сарацинам, от которых, как он считал, его восприняли западные крестоносцы.

Как полагают издатели «Паренталии, или Записок членов семьи Рен», «он [сэр Кристофер] придерживался мнения, что то, что мы сегодня называем „готическим“, возможно, правильнее и точнее называть сарацинской архитектурой, облагороженной христианами. Священная война одарила христиан, оказавшихся там, идеями сарацинских творений. Впоследствии они и были сымитированы ими на Западе.

Итальянцы (среди которых было немало выходцев из Греции), а также французы, немцы и фламандцы объединились в Братство Архитекторов, заручившись в качестве одобрения папскими буллами и особыми привилегиями. Дистанцируясь от своих наций, они определяли себя как франкмасоны, когда приходилось возводить храмы. Ведь в те времена строительство храмов считалось проявлением набожности и благочестия.

Их Правительство было постоянным, и рядом с возводимым храмом они строили свой палаточный лагерь. Всеми управлял землемер, каждого десятого называли смотрителем, он приглядывал за остальными девятью».

Отсюда идет известная история, в течение столетия владевшая умами наших энциклопедистов о Братстве Архитекторов, путешествующих с папскими буллами и называвших себя франкмасонами. Однако, если мы зайдем так далеко и поверим, что Рен действительно говорил все то, что ему приписывают издатели (я еще затрону этот вопрос), то легко придем к мнению, что это предание приобрело вес на основании общественного заблуждения, будто Великий Архитектор в течение многих лет являлся Великим Мастером Братства.