Наблюдая за мужчинами. Скрытые правила поведения - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ястребов cтр.№ 77

Зощенко ставит эксперимент. Писатель изымает своего 50-летнего Василька, профессора, между прочим, из запасников семейной обыденности, делая его наглядным пособием, по которому следует изучать старческие дурачества, то есть состояние природы, которое на языке высокой словесности называется «осенней любовью».

Исходное состояние героя нарисовано автором печальным знанием предмета: «…что-то с ним творится неладное. Сердце работает все хуже. Вялость и усталость приковывают его к кровати. Бессонница мучает его… это резкое ухудшение своего здоровья он приписывал своей старости… и он действительно был болен». Человек в 50 лет являет «печальное и ужасное зрелище! Все тело было вялое и поникшее. Все безжизненно висело, во всем были смерть, разрушение и упадок».

Исследовав уроны, нанесенные жизнью, уже 53-летний герой ставит перед собой задачу избавиться от болезни и вернуть себе растраченную молодость. Василек не желает уподобляться горьковскому герою, который, суммируя опыт обретенного, убежден, что «…прожил полстолетия не для того, чтобы признать спасительность английского либерализма». В поисках панацеи Василек обращается к врачам, полгода пьет пилюли, микстуры, бром и стрихнин, ему прописывают ванны и клизмы, его лечат электричеством и гипнозом. И ни одно из средств не помогает избавиться от состояния физической дряблости и психической апатии. Герой кропотливо изучает специальную медицинскую литературу, чтобы понять сбои в работе своего тела и психики.

В срочном порядке Василек ищет способы преодоления полувековой обветшалости тела, ума и души: физическая культура, общественная работа и любовь. Лекарства выбраны неточно. От гимнастики «поднимается сердцебиение», для общественно полезной работы не хватает воли и искренности. И только любовь возвращает герою искомую молодость. Он становится энергичен, подтянут, свеж и бодр.

Возраст – это круг, жестко очерченный с внешней стороны жизненными обстоятельствами, научившими человека минимизировать потребности. Каждый прожитый год сужает радиус человеческих претензий. Чем дальше, тем неумолимее жизнь уменьшает интересы. И постепенно претензии на счастье и вдохновение умещаются между сапогами и шляпой, а горизонты пристрастий не выходят за пределы вытянутой руки. Раньше герой мечтал о неведомом идеале, теперь он хватается за ту, которая поближе и подоступнее. Он влюбляется со всем отчаянием человека, обнаружившего, что его может спасти только чудо настоящей любви.

Объяснение страстей полувекового мужчины некогда дал вездесущий О. де Бальзак: «… в пятьдесят два года мужчина опаснее, чем в любом другом возрасте. Именно в эту прекрасную пору жизни ему представляется случай воспользоваться и дорого купленным опытом, и нажитым за долгие годы состоянием. Зная, что владеющая им страсть – последняя, он делается могуч и неумолим: так человек, увлекаемый потоком, изо всех сил вцепляется в гибкую зеленую ветку молодой ивы».

«Гибкая зеленая ветка молодой ивы» – это очень красивое сравнение. В жизни, как и у героя Зощенко, все как-то иначе. Жизнь не желает знать сравнений. Избранница Василька представляет распространенный типаж: миленькая, хитренькая, желающая за счет старого воздыхателя устроить свою жизнь. Главное – она молоденькая. Этого качества оказывается достаточно для того, чтобы страсть 50-летнего разыгралась не на шутку.

Поначалу чувственность почти что пенсионера вызывает трогательный эффект, но потом сентиментальный образ жизни наскучивает юной особе. Она начинает тоскливо поглядывать по сторонам в поисках ухажеров-ровесников.

Высокий сюжет возрастного чувства катится под горку фарса.

Домочадцы Василька обеспокоены переменами, произошедшими с отцом семейства. Сюжет третирования дочерью отца, намеченный в русской литературе XIX века, в словесности ХХ столетия приносит богатейший урожай. С беззастенчивой балаганностью распространенный факт действительности пробирается на страницы книжки. Жестокая молодость не желает видеть ощутимой победы любви над возрастными бедами. Дочери «во что бы то ни стало хотелось образумить отца, выбросить из него весь идеалистический мусор прежней жизни. Ей казалось, что ее отец ни о чем не думает, она не уставала говорить с ним, растравляя и приводя его в бешенство».

Дочь Василька убеждена, что социализм приведет стариков в «христианский вид»: «Нечего вам развивать грязные инстинкты и стремиться черт знает к чему. Поживите наконец в чистой и опрятной старости. А если захотите настоящей любви – вас в пятьдесят лет могут полюбить не за деньги, а за общественно полезную работу, за тонкость ума, за талант».

История любви 50-летнего очень скоро завершится. Непосильные заботы, неправильный образ жизни, усугубленные поездкой на юг, ревностью, воспоминаниями, окончательно подорвут здоровье Василька. Сколько бы герой ни актерствовал, ни совершал бодряческих безумств и ни петушился, карающая рука возраста его настигнет.

Способность к любви в 50 лет оказывается мечтательным самооговором. Временная жизнерадостность, рожденная осенним чувством, заканчивается апоплексическим ударом. А хотелось всего-навсего возвратить молодость, чтобы не жить, «как последний муравей, без луча счастья и радости». Жизнь молодого человека 50-летнему не по силам.

В словосочетании «влюбленный старик» звучит грустный вызов природе. И по всем статьям выходит, что любовь в немолодом возрасте – это, вероятно, гуманно, быть может, отчасти естественно, но нехорошо, беспокойно и утомительно. И унизительно.

Иное название флирту с молоденькой – «заигрывание со смертью».

Автор ставит неутешительный диагноз: излечиться от болезни возраста невозможно, следует к ней приспособиться и признать, что есть этапы жизни, когда различия между человеком и бобром как-то незаметно стираются.

Из истории, рассказанной М. М. Зощенко о тех нередких образчиках мужской коллекции, которые игриво щерятся на девушек и чувствуют себя хоть куда, можно извлечь несколько резонов. Вот первый и основной: в 50 лет жизнь окончательно утратила эротический смысл. И оттого герою было бы предпочтительнее возвратиться в лоно семьи, заняться полезной для общества деятельностью, забыть о волнениях плоти и бурях души.

Жизнь – жесткий редактор. Если она увидит, что в любовном словаре 50-летнего появились «блохи» опечаток любовной сноровки, то вымарает для начала все слова из гусарского лексикона, а затем собьет фанаберию с всклокоченного любовного синтаксиса.

Вот в чем неутомим возраст, так это в вычерчивании кривой налогов на здоровье.

В 50 лет мимика великовозрастного ухажера напоминает непристойные гримасы сатира. А в любовном объяснении, если воспользоваться метафорой Д. Кэрри, виден «цинизм подпольного акушера».

Что нужно делать влюбившемуся полувековому мужчине? Плакать? Нет. Ему, как советует жестокосердная героиня Зощенко, следует привести себя в «христианский вид» и активно включиться в «общественно полезную работу». Или, уподобясь Дон Кихоту, воспевать не существующие в жизни прелести романной красавицы. Следует признать: выбор убог.