Земля без людей - читать онлайн книгу. Автор: Алан Вейсман cтр.№ 11

В руинах небоскребов звучит эхо любовных песен лягушек, размножающихся в воссозданных реках Манхэттена, теперь заполненных сельдью и мидиями, занесенными чайками. Сельд и шэд также вернулись в Гудзон, правда, им пришлось потратить несколько поколений на адаптацию к радиации, просачивающейся из атомной электростанции Индиан-Пойнт, в 56 километрах от Таймс-Сквер, с тех пор, как начал разрушаться ее железобетон. Не хватает, однако, привыкшей к нам фауны. Непобедимые тараканы, попавшие к нам из тропиков, давным-давно вымерзли в неотапливаемых многоквартирных домах. Без мусора крысы умерли с голоду или стали добычей хищников, гнездящихся в сгоревших небоскребах.

Поднявшаяся вода, приливы и воздействие соли превратили искусственный берег Нью-Йорка в череду устьев рек и небольших пляжей. Без очистки пруды и водохранилище Центрального парка вернулись в свое исходное болотное состояние. Без пасущихся животных – если только лошади, использовавшиеся в кэбах и полицией, не сумели одичать и начать размножаться – газоны в Центральном парке исчезли. На их месте теперь взрослеющий лес, расползающийся по бывшим улицам и захватывающий пустые фундаменты. Койоты, волки, краснобурые лисы и рыжие рыси привели популяцию белок в баланс с дубами, достаточно крепкими, чтобы пережить сброшенный нами в почву свинец, и через 500 лет, даже при условии потеплевшего климата, дубы, буки и такие влаголюбивые виды, как ясень, продолжают доминировать.

Уже давно дикие хищники покончили с последними потомками домашних собак, но хитрая популяция одичавших домашних кошек выжила, питаясь скворцами. После того как мосты наконец-то обрушились, а туннели затопило, Манхэттен опять стал настоящим островом, а лоси и медведи переплывают расширившийся Гудзон, чтобы попировать ягодами, которые когда-то собирали ленапе.

Среди обломков финансовых институтов Манхэттена, обвалившихся в буквальном смысле этого слова, стоят несколько банковских хранилищ; деньги внутри, хоть и никому уже не нужные, отсырели, но целы. В отличие от произведений искусства, собранных в музейных хранилищах, построенных в большей степени для контроля температуры и влажности, чем для защиты от взлома. Без электричества защита перестанет действовать; со временем крыши музеев протекут, как правило начиная со стеклянных, а их подвалы заполнятся стоячей водой. Подверженное скачкам влажности и температуры, всё в комнатах хранилища станет добычей плесени, бактерий и прожорливых личинок знаменитого бича музеев, коврового кожееда. Распространяясь по всем этажам, грибок обесцвечивает и разлагает картины в Метрополитен до неузнаваемости. Произведения из керамики, однако, чувствуют себя неплохо, так как они химически близки к ископаемым. Если только что-нибудь их не разобьет, упав, они доживут до нового погребения и будут ждать новых археологов. Коррозия усиливает патину на бронзовых статуях, но не влияет на их формы. «Именно поэтому мы знаем о бронзовом веке», – отмечает специалист по сохранению искусства на Манхэттене Барбара Аппельбаум.

Поднявшаяся вода, приливы и воздействие соли превратили искусственный берег Нью-Йорка в череду устьев рек и небольших пляжей.

Даже если Статуя Свободы закончит свои дни на дне гавани, говорит Аппельбаум, она останется навечно неизменной, разве что несколько модифицируется ее химический состав, и, возможно, появится кокон из ракушек. И это может оказаться для нее самым безопасным местом, потому что в какой-то момент через тысячи лет любые все еще стоящие стены – может быть, куски стен капеллы Святого Павла напротив Всемирного торгового центра, построенной в 1766 году из манхэттенского сланца, – должны будут упасть. Трижды за последние 100 тысяч лет ледники начисто соскребали Нью-Йорк. Если только дьявольское изобретение человечества, углеводородное топливо, не раскачает атмосферу до точки невозврата и неудержимое глобальное потепление не превратит Землю в Венеру, однажды ледники сделают это снова. Взрослый буково-дубово-ясенево-айлантовый лес будет скошен. Четыре огромных мусорных могильника во Фреш-Киллс на Статен-Айленд будут сровнены с землей, а их крупнейшее скопление упорного ПВХ-пластика и одного из самых живучих человеческих творений – стекла – размолото в порошок.

После ухода льда похороненной в морене и впоследствии в более глубоких геологических слоях окажется неестественная концентрация красноватого металла, когда-то ненадолго имевшая форму проводки и труб. Затем все это было свалено в кучу и возвращено Земле. Следующий изготовитель орудий труда, пришедший или зародившийся на этой планете, сможет открыть и использовать его, но к тому времени уже не будет ничего, что могло бы указать, что это мы положили его сюда.

Более чем миллиард лет полотна льда скользили взад и вперед от полюсов, иногда даже встречаясь на экваторе. Причины того – движение континентов, несколько эксцентрическая орбита Земли, колебания концентрации двуокиси азота в атмосфере. За последние несколько миллионов лет с континентами, расположенными практически там, где мы привыкли их видеть, ледниковые периоды случались достаточно регулярно и длились свыше 100 тысяч лет, с периодическими таяниями в среднем от 12 до 28 тысяч лет.

Последний ледник покинул Нью-Йорк 11 тысяч лет назад. При нормальных условиях следующий должен был бы отутюжить Манхэттен со дня на день, но все больше сомнений, что он прибудет по расписанию. Многие ученые предполагают, что текущий антракт перед следующим ледяным действием продлится много дольше, потому что, набив наше атмосферное одеяло дополнительным утеплителем, мы сумели отложить неизбежное. Сравнение с содержимым древних воздушных пузырьков из материкового льда Антарктики показывает, что сегодня вокруг нас плавает куда больше СO2, чем когда-либо за последние 650 тысяч лет. Если человечество завтра прекратит свое существование и никогда больше не отправит к небесам ни одной углеродсодержащей молекулы, запущенные нами процессы все еще будут обратимы.

Последний ледник покинул Нью-Йорк 11 тысяч лет назад.

Возврат к исходному состоянию произойдет совсем не быстро, по нашим меркам, но стандарты меняются, потому что мы, Homo sapiens, не стали ждать до окаменения, чтобы войти в геологическое время. Став настоящей силой природы, мы уже в нем. Среди рукотворных артефактов, которые просуществуют дольше всего после нашего ухода, останется перестроенная нами атмосфера. Так, Тайлер Волк не видит ничего странного в том, что, будучи архитектором, преподает физику атмосферы и химию моря на биологическом факультете Нью-Йоркского университета. Он считает, что должен прибегнуть ко всем этим дисциплинам, чтобы описать, как люди превратили атмосферу, биосферу и моря в нечто, что до сих пор могли сотворить только вулканы и сталкивающиеся литосферные плиты.

Волк – долговязый мужчина с темными вьющимися волосами и глазами, сжимающимися в полумесяцы, когда он задумывается. Откинувшись на спинку кресла, он изучает плакат, который занимает практически всю доску объявлений в его офисе. На плакате атмосфера и океаны изображены в виде единой жидкости со слоями все увеличивающейся плотности. Еще примерно 200 лет назад углекислый газ из газообразной верхней части растворялся в нижней жидкой части в пропорции, достаточной для удержания мира в состоянии равновесия. Теперь, при настолько высоком уровне атмосферного CO2, океану нужно приспосабливаться. Но поскольку он огромен, говорит Волк, ему требуется время.