К горлу подступил трудно проглатываемый комок, который буквально выжимал из меня слезу. Еще не хватало зареветь белугой! Вот будет потеха. Хотя Аркадий, верный дружище, поймет подступившую слабость или спишет ее на горькую водку, которая даже у самых крепких мужиков может поднять в душе шквальную волну. Голову заштормило, того и гляди, ураганом сорвет рассудок, и тогда можно понаделать таких глупостей, о которых долго потом будет судачить весь поселок. Нет, с этим нужно бороться, и я что есть силы смежил глаза, невольно выжав скупую слезу. Справимся и с этой душевной непогодой. А Аркадий даже не заметил моего сердечного разлада – со стороны казалось, что я просто дольше обычного сижу с закрытыми глазами, думая о чем-то своем.
Отряхнул с себя липкие, словно лесная паутина, остатки воспоминаний и сказал Аркадию, сидевшему в молчаливом ожидании:
– Надя хочет приехать ко мне. Пишет, что ужасно скучает… Вот только не знаю, что ей ответить. Столько времени уже прошло… А что если у нее была какая-то другая жизнь, о которой я ничего не знаю.
Лицо друга расплылось в довольной улыбке, как если бы именно его Надежда собиралась осчастливить своим появлением.
– Вот оно как… Рад за тебя.
– Только не самое лучшее время она выбрала. Думаю, что нужно отписать, чтобы не торопилась.
– Ну что ты за человек такой, Тимоха! – рассерженно проговорил Аркаша. – К тебе жена собирается приезжать, а ты нос от нее воротишь. Разве это дело? Знаешь что, ведь твои капризы ей могут надоесть, и она тогда того… Найдет себе кого-нибудь более достойного. В городе мужики прыткие, а такие женщины, как твоя Надежда, одни не остаются. Потом будешь локти кусать, да поздно будет.
– Не время сейчас, как-то тревожно на душе. Нам еще с этим шатуном нужно разобраться! Да и вообще…
– С шатуном мы разберемся, а вот если ты Надежду отпустишь, – Аркадий неодобрительно покачал головой, – прости меня, но будешь большим болваном! А потом ты этого себе никогда не простишь. Жизнь мимо тебя пройдет. Не забывай это.
– Хорошо, я подумаю. Вот только, что нам с этим людоедом делать? Уверен, что он отсюда не уйдет.
– Это точно! Упорный зверюга попался. Завтра поговорю с охотниками, может, что и придумаем. А сегодня давай отдохнем по-человечески, а то ночь какая-то нехорошая получилась.
Глава 5
Желанная встреча
Первую половину дня я посвятил письму. Хотелось отписать любимой женщине что-то душевное, проникновенное, достучаться до глубин девичьего сердца. Но слова получались какие-то казенные, скучные, отражавшие бледной тенью все то, что творилось у меня на душе. Однако поделать ничего не мог, запечатав конверт, я потопал на почту.
На полдороге мне повстречался почтальон Матвеич, как всегда с кожаной сумкой через плечо. Почтальоном он работал в поселке уже лет тридцать без малого, хотя, как и подавляющее большинство поселковых мужиков, был некогда охотником. Просто однажды в один день повесил на стену ружье, заявив, что совершил свой последний выстрел. И это в самом сердце глухой тайги, где пятилетний ребенок с ружьем в руках уже считается добытчиком! Просто так в тайге от ружья не отказываются, для этого должны быть серьезные причины. И она имелась: во время охоты он застрелил своего друга. В обстоятельствах случившегося разбирались сами охотники и посчитали – Матвеич не виновен, произошла роковая случайность, тот сам полез под выстрел! Однако Матвеич вины с себя не снял и с прежним ремеслом завязал навсегда. Детям своего друга помогал до тех самых пор, пока они не стали самостоятельными. А на своем стареньком, видавшем виды велосипеде вот уже который десяток лет развозил односельчанам письма.
– На ловца и зверь бежит! – радостно воскликнул Матвеич.
– А что такое? – я невольно приостановился.
На его длинной худющей шее был виден старый шрам, заросший густой щетиной, – печальная память о встрече с волками в одну из суровых и голодных зим. Каким-то чудом Матвеичу удалось доползти до поселка, где его, уже обессиленного, окровавленного, почти в бессознательном состоянии, подобрали односельчане. Биография у нынешнего почтальона была большая, ему было что вспомнить. Вот только о своих охотничьих подвигах он предпочитал не распространяться.
– Телеграмма тебе пришла! Я уж думал, что не застану тебя здесь. Хорошо, что остался, а так пришлось бы к тебе на заимку колесить. А мне еще аккумулятор на своей ласточке нужно перебрать.
– Что за телеграмма? – спросил я и почувствовал, что голос предательски подсел.
– А ты сам почитай, – хитро прищурился Матвеич, протягивая бумагу.
«Больше ждать не могу, ужасно соскучилась. Выезжаю немедленно! Жди меня. Прибуду ближайшим поездом. Номер вагона пока не знаю».
Видно, так чувствует себя оглушенная в воде рыба: ни сказать, ни воспротивиться. Просто лежишь себе кверху брюхом и беспомощно шевелишь губами.
– Похоже, парень, что ты и не рад телеграмме, – обескураженно произнес Матвеич. – Случилось что-нибудь?
– Нет, Матвеич, все в порядке. Жена собирается приехать.
– Ну и славно!
– Ты так думаешь?
Матвеич неодобрительно покачал головой:
– Тут вас молодых и не разберешь… Не знаю, что у вас там на уме. Если бы ко мне такая дивчина приехала, так я бы от радости с велосипеда упал. А у вас тут все не слава богу. Ладно, дела у меня. Поеду! – и, нажав на педали, заколесил по подсохшей грязи.
Оставаться в поселке не имело смысла. Следовало вернуться на свою заимку и хоть как-то подготовиться к предстоящей встрече с хозяйкой. Ближайший поезд прибудет на нашу станцию только завтра в полдень, так что время у меня еще оставалось не только прибраться, но и встретить Надежду. К Аркаше нужно заглянуть, предупредить, что ухожу. А то невесть о чем подумает.
Вернувшись в избу, рассказал Аркадию о присланной телеграмме.
Известие о скором приезде Надежды Аркаша встретил довольной улыбкой.
– Ну вот, наконец-то! Как говорится, прощай холостяцкая жизнь! Знаешь, Тимофей, рад за тебя, очень рад! Все-таки женатый человек, это совсем другое дело, а то шарахаешься по поселку бобылем как неприкаянный. Вот только одного я тебя отпустить не могу, сам понимаешь, после того, что произошло… Всякое может случиться. Медведь – зверь хитрый, коварный, он может и по дороге тебя где-нибудь поджидать. А подкрадывается он, сам знаешь как – даже тростина не шелохнется!
В словах Аркадия была своя сермяжная правда. После вчерашнего дождя вода в реке поднялась, машина не проедет, пройти можно было только пешком. Небольшой отрезок до моей избушки предстояло топать в высокой траве – весьма опасное место, для медведя густая растительность – самый настоящий дом, и перехитрить его здесь просто невозможно. Именно такие участки медведи-людоеды используют для нападения: подкрадываются неслышно, чаще всего сзади, и не спастись, даже если будешь вооружен автоматом.