Горм, сын Хёрдакнута - читать онлайн книгу. Автор: Петр Воробьев cтр.№ 174

Неррет, стоявший на каменных ступенях, сжимая в руках здоровенную костяную дудку и настороженно оглядывая покой, сделал шаг в сторону. По лестнице спустилась тень в черном плаще с клобуком и встала слева от Саппивока.

– Йормунреконунг, ты велел сделать Тиранассе узоры по нашему обычаю. Мы изучили язык и искусство ее племени и посоветовались с его мудрецами. Кнуркузнец помог с оборудованием, – шаман раскрыл кожаную суму, в которой блеснули золотом, серебром, и стеклом зверского вида острые приспособления. – Три луны мы искали совета у духов перед нанесением каждого узо…

– Показывай уже, – прервал конунг.

– Да будет твоя воля, конунг, – ледяным колокольчиком прозвенел голос Тиры.

Она сбросила черный плащ, оставшись в золотых сандалиях и старинной венедской работы серебряном кольце с янтарем на указательном пальце правой руки. Дружинники, ярлы, и конунг ахнули.

– Чисто богиня, – сказал кто-то. – Может, раз Один вернулся, и Фрейя тоже?

– Нет, у Фрейи и волосы золотые, – поправил его сосед. – Черные колечками – у Нотт.

– Шаман, ты заказы берешь? – спросил еще один дружинник со стола ближе всего к выходу. – Моей такое сделать!

– На твою все девять лун понадобится – она ж в три раза шире! – съязвил сидевший напротив.

Анасса привстала на цыпочки и повернулась. Совершенство каждого изгиба и каждой округлости ее стройного тела подчеркивали тонкие, как паутина, сплетения из драгоценного металла, мерцавшие в свете факелов. Местами узоры складывались в таинственное письмо Вёрдрагнефы.

– Защищает от колдовства, – пояснил Саппивок. – Особенно против колдовства во имя того злого духа, кого вы зовете Одином.

Фьольнир поднялся со своего места, ворон на плече. От движения, его клобук соскользнул, обнажив покрытую синим рисунком рун бритую голову. Веки дроттара были, как всегда, сомкнуты.

– Пнунг!

Взмах широкого рукава, и рука жреца безошибочно простерлась к Тире. От раскрытой кисти, к ней устремилось, клубясь и расплываясь, едва заметное темное облачко. Уши стоявших и сидевших пронзил странный звук, одновременно высокий и низкий, от которого закачалось пламя факелов. Анасса диковинно сложила пальцы, переплетя указательные, средние, и безымянные, и направив большие и мизинцы в сторону Йормунрекова стола. В янтаре серебряного кольца блеснул огонь.

– Миндалем пахнет? – спросил Хлифхунд.

– Каким миндалем? – Аген безуспешно попытался унюхать миндаль.

Навстречу первому облачку, переливаясь, поплыло другое, словно собранное из крошечных осенних листьев, несомых невидимым ветром. Они встретились в воздухе, на полпути между Тирой и Фьольниром. Раздалось еле слышное шипение, на пол пролились темные капли. Собаки оскалили зубы и зарычали. Дроттар начал вновь поднимать руку, но из-за спины справа Торлейв плеснул ему в голову вином из своего серебряного кубка. Ворон возмущенно каркнул и, обгадившись на пол, слетел с плеча хозяина и взмыл на потолочную балку. Сам жрец от неожиданности поперхнулся, заморгал вполне обычными серыми глазами, в которые попало кислое вино, и выбежал из покоя с растекающейся по коже синей краской. Дружинники расступились, давая ему дорогу. Птица с подмоченным хвостом неуклюже вылетела за хозяином, чуть не столкнувшись с Родульфом. Неррет смущенно огляделся по сторонам и опустил дудку.

– Чем ты дунул? – прошептал Кнур ученику шамана.

– Железным порошком, – негромко ответил за того Горо. – После того, как Горму явилась Дакриодора и сказала «Киано,» это было очевидно.

– Кому как, – пробормотал кузнец. – Потом объяснишь.

– И малые дети знают, – шепнул Неррет. – Наконечник гарпуна с отравой должен быть костяной, с железным яд не сработает.

Таращась на Тиру, Йормунрек закрыл рот, потом снова его открыл.

– Погасите факелы, – сказал Горм.

Несколько дружинников, сидевших за столами, последовали его предложению. Едва озаренная багровыми отблесками пламени, Тира вновь повернулась, подняв обе руки в воздух, затем опустив, и сделав пару чужестранных плясовых шагов. От каждого ее движения, между золотыми полосами шли волны синего и зеленого света, на миг изнутри озаряя призрачные знаки колдовских письмен.

– Красота-то какая, будет что на старости лет вспомнить, – сказал Торкель.

– Зажигайте факелы, – Горм подошел к Тире, подобрав с пола плащ, чтобы накинуть ей на плечи.

Анасса движением руки остановила ярла:

– Больше трех лун, каждый день Саппивок и Неррет по нескольку часов наносили эти узоры серебряными и золотыми иглами, вживляя в кожу золото и впрыскивая светящиеся соки морских тварей. Пусть Йормунрек конунг любуется, как выполнена его воля.

– Моя воля? – только и смог наконец сказать конунг.

Горм шагнул к столу и взглянул конунгу в лицо, кулаками опершись на столешницу:

– Конунг, ты сказал: «Отдай ее шаманам.» Я это сделал. Ты сказал: «Пусть сделают узоры.» Узоры нанесены. Ты сказал: «Чтоб все ахнули.» Все ахнули. Ты сказал: «Чтоб всю жизнь вспоминали.» Твой ярл Торкель уже обещал вспомнить увиденное на смертном одре. Все слово в слово.

– Это правда, – подтвердил забытый в заднем ряду Гормовых дружинников, столпившихся на лестнице, Хаддинг. – Она так стонала, бедная капелька, так стонала.

Йормунрек уставился на Тиру, одновременно выглядевшую, как живая, хотя и почти неправдоподобно красивая, этлавагрская дева, и как забытая богиня Вёрдрагнефы, отлитая из золота за тысячелетия до Фимбулвнтера и обращенная в плоть силой заклинаний, сплетенных в древние письмена.

– Горм ярл! Ты сражался рядом со мной в Гуталанде, у Этлавагра, в Трегорланде, и в Бирке, – перечислил конунг. – Ты не раз защитил меня от удара.

Из-за столов, раздался ропот одобрения и разрозненные кличи: «Горм! Йормунрек!» Конунг оторвал правую ладонь от стола, звуки стихли. Он продолжил:

– Ты выполнил слово в слово, что я сказал. Но ты сам знаешь, что ты не выполнил, чего я хотел! – воскликнул конунг с неподдельной грустью. – Я не могу тебя наказать за следование моему слову, но ты мне больше не служишь. Забирай тех дружинников, что вместе с тобой принесли мне клятву, уходи отсюда, и горе тебе, если мы снова встретимся. И знай, что примирения со мной тебе не видать.

– Тихо, никаких знаков восторга, поняли? – прошипел в дальнем ряду стоявших на лестнице Щеня. – Вы двое, хвостами не вилять!

– Да будет так, – просто ответил Горм.

Он поклонился Йормунреку, повернулся, и снова поднял с камней плащ Тиры.

– А она останется! – тут конунг улыбнулся.

– Как останется? Конунг, ты сказал, что Тира моя пленница, при трех свидетелях! Торлейв, Торкель, и Фьольнир!

– Это правда, – сказал Торлейв. – Отпусти их, Йормунрек. Поступи, как подобает повелителю, и тем умножь свою великую славу.