Тираны. Книга 2. Императрица - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Чекунов cтр.№ 39

— Бабушка больше не называла меня попрыгуньей, а мать стала часто бить. За то, что я плакала, и за то, что не хотела ходить — а меня заставляли каждый день передвигаться по двору, чтобы пальцы сильнее вдавились. Я пыталась ступать на пятку, но мать меня лупила и за это, говорила, что не видать мне прекрасных очертаний, если буду продолжать ходить как крестьянка. По ночам я тайком пробовала снять бинты и за это тоже получала тумаков. Через неделю меня перебинтовали, снова засыпали ноги квасцами, потом надели обувь поменьше. Прошло несколько месяцев, я сменила еще несколько пар ботинок, каждая теснее предыдущей. Ноги мои часто опухали, особенно если я ела мясо, и почти постоянно из них сочились кровь и гной. Мать не меняла мне повязки теперь, говорила, что, когда со ступней сойдет плоть, они станут изящными. Летом мои бинты ужасно воняли, а зимой ноги страшно мерзли — ведь кровь не несла к ним тепло. За год ступни уменьшились до цуней, а потом еще почти на один цунь. Но мне уже было не так тяжело — я начинала привыкать, и к тому же пришел черед моей сестры, а вдвоем всегда легче переносить такое.

К концу рассказа с Ласточкой произошла заметная перемена. Глаза ее высохли, печаль улетучилась с лица, уступив место горделивому выражению. Разглядывая свои расшитые золотыми нитями башмачки, размером не больше крыла садовой пичужки, она невольно залюбовалась ими.

— Поначалу я завидовала вам, маньчжуркам, что в ваших обычаях нет бинтования. Жалела, что не родилась нищей крестьянкой — ведь низшие сословия тоже избавлены от наших мучений. Но когда подросла, то поняла, что мать оказалась права — кому нужна большеногая китаянка…

Ласточка бросила непроизвольный взгляд на обувь Орхидеи — высокие «цветочные горшки»

— Зато теперь у меня словно два серпика молодой луны! — улыбаясь, пошевелила она крохотными башмачками. — Признаюсь — хоть и волнуюсь ужасно, но с нетерпением жду часа, когда они взойдут над плечами Сына Неба! Уж кто, как не он, сумеет их оценить как следует!

Последние слова наложница произнесла торжественным тоном. Щеки и уши ее покраснели, глаза широко раскрылись и возбужденно блестели.

Орхидея, пристально глядя на соседку, мастерски изобразила дружелюбную улыбку.

— Что-то я озябла, — вдруг поежилась Ласточка. — Весенние вечера частенько прохладны. Уже поздно. Пора спать. Ты идешь?

— Нет, я еще посижу и полюбуюсь закатом, — ответила Орхидея. — Приятных тебе снов!

Осторожно поднявшись из кресла, Ласточка засеменила в сторону дома.

Красные закатные облака неподвижно висели высоко над кронами деревьев и стенами императорского дворца. Метались по темнеющему воздуху летучие мыши. Стылой влагой тянуло со стороны пруда. Прощальные сполохи неба отражались в воде багровыми разводами. На Запретный город ложилась ночь.

Новый день обещал быть таким же невыносимым, как и вчерашний.

Сын Неба лежал на пропотевшем ложе и с тоской смотрел на длинные полоски света, идущие наискось через всю спальню. Золоченые драконы вспыхивали яркими бликами, будто под потолком занимался пожар. А когда солнечные лучи добрались до покрытых красным лаком деревянных колонн, на миг все помещение приняло кровавую окраску. Император смежил веки и вслушался в шорохи и шумы, что заполняли его уши. Слабое сердце толкало нездоровую кровь, разносило хворь по всем членам тела. Вялые руки и ноги не желали шевелиться. Голову, безвольно откинутую на желтые шелковые подушки, стягивал обруч нарастающей боли. Обильный пот не выводил недуг, а лишь отравлял плоть снаружи, липко увлажняя нездоровую кожу.

С началом лета к прежним страданиям повелителя прибавилось еще одно. Удушающая жара обволакивала Пекин с раннего утра. Накатываясь на дома и дворцы, к полудню она заливала ослепительным кипенным светом мраморные площади, превращая их в каменные сковороды. Раскаляла черепицу крыш и колонны террас, заставляла воздух дрожать, и тогда казалось, что дворцы Запретного города — всего лишь болезненный мираж, готовый оплыть и расплавиться вместе с обитателями. С белесого неба лился нестерпимый зной, мучительно медленно тянулись дневные часы. Но и вечера не приносили столь желанной прохлады — горячий камень не успевал остыть к новому восходу беспощадного солнца.

Евнухи постоянно окатывали ступени и полы спального дворца водой, но это помогало лишь до определенного часа раннего утра, затем в воздухе воцарялась влажная духота. Не спасали и широкие веера, которыми специально приставленные слуги беспрестанно обмахивали ложе Дракона.

Единственное утешение император находил в Павильоне воды и чистого цветения. Многие каналы обмелели, а некоторые совсем пересохли, и вместо блестящей поверхности взору представало испещренное трещинами бурое дно. А в этом павильоне, выстроенном над подземным источником, до сих пор приятно журчали фонтаны, орошая мельчайшими брызгами лицо и шелковую одежду отдыхавшего. Там император проводил большую часть дня, скрываясь одновременно и от жары, и от докучливых министров и принцев. Изнемогая от каждого лишнего движения, Сын Неба и думать не мог об официальных приемах. Настанет осень, придут первые холода — быть может, и его здоровье улучшится. А если правитель не хворает, то и в государстве дела идут на лад. Набравшись сил, он подумает о многих насущных проблемах. Как усмирить мятежных китайцев, чей бунт расползался во все стороны империи, подобно пожару по степи. Как обуздать жадных, грубых и наглых иностранцев, наседающих на многострадальные южные провинции. Донесения поступали одно тревожнее другого, и Сяньфэн настолько опасался новых гонцов, что порой отказывался принимать их, а также выслушивать придворных советников.

Плохи дела в стране. Не лучше они и у самого императора. Болезни, терзавшие его тело, сильно досаждали молодому мужчине. С недавних пор к уже имевшимся недугам добавился самый тягостный, угнетавший Сына Неба более всех других неприятностей, посылаемых ему судьбой. Затея вдовствующей императрицы с выбором жены и наложниц оказалась тщетной. Новая супруга не могла родить ему наследника. И ни одна из многочисленных дворцовых девушек, очевидно, не была в силах разрешить эту ситуацию — прежде всего потому, что сил не стало у самого повелителя. Хотя он и старался следовать предписаниям трактата благородного Лю Цзина, искушенного мужа, открывшего наилучший способ поддержания здоровья мужчины.

«Следует взять молодую женщину с развившейся, но еще не сформировавшейся грудью. Она должна обладать прямыми и густыми волосами, маленькими и спокойными глазами. Кожа ее должна лосниться, а голос быть благозвучным. Ее кости должны быть тонкими, суставы не выпирающими. На лобке и подмышками не должно быть волос, но если они есть, то лишь тонкие, почти незаметные. Предпочтительнее воспользоваться неопытной. Мужчина всегда должен спать с молодыми девушками: благодаря этому его кожа станет нежной, как у девочки. Но выбранные для укрепления здоровья женщины не должны быть и слишком юными: будет хорошо, если им от пятнадцати до восемнадцати лет».

Регулярно паланкин Величайшего относили в самое прохладное место Запретного города, где под тихие звуки падающей воды и шелковых струн гучжэна проходили его свидания с прекрасными нежными девушками, каждая из которых всячески старалась вызвать в нем желание. Но ни роскошные прически, ни стройные юные тела, ни восхитительные лотосовые ножки, ни утонченные ласки не могли более возбудить пресыщенного и больного Сына Неба. Удрученный, вечером он возвращался в свой дворец, где его ожидала кроткая супруга, день ото дня принимавшая все более печальный вид.