Слава и трагедия балтийского линкора - читать онлайн книгу. Автор: Никита Кузнецов cтр.№ 7

В этот день спасаемых свозили на «Славу» и на «Гиляка» с «Корейцем». Поздно вечером канонерские лодки вышли в Торенто, а «Слава» в Неаполь. У нас были заполнены лежачими больными все помещения корабля. «Цесаревич» вышел в эту же ночь в Сиракузы.

Заслуживают серьезного упрека итальянские власти, которые оказались неспособными организовать даже вывоз людей из Мессины. Была бы спасена жизнь еще не одной тысячи человек, если бы многочисленные команды гардемаринского отряда занимались только раскопками и наши военные корабли не вынуждены были отвлекаться на перевозку спасенных.

Тяжела была ночь перехода «Славы» из Мессины в Неаполь. Никто на корабле не спал. Приходилось поить, кормить людей, подавать банные бачки для естественных надобностей, успокаивать детей и оказывать больным всевозможную медицинскую помощь. В частности, многие страдали от ожогов. На смазку обожженных мест тела не хватало вазелина — в ход пошло нефтяное пушечное сало. У одной молодой женщины была сильно обожжена спина. Измученная, она не могла ни лечь, ни облокотитъся. Наш матрос бессменно просидел с нею рядом на палубе всю ночь, поддерживая ее.

В эту многострадальную ночь на корабле было суждено появиться на свет новому человеку. В судовом лазарете военные врачи приняли новорожденную девочку. Некоей итальянке предстояло всю жизнь указывать в своих личных документах: место рождения — русский броненосец «Слава» на пути из Мессины в Неаполь.

Поразительно, как при самых тяжелых обстоятельствах обычная жизнь брала свое: красивая девушка, придя в себя, попросила зеркало, гребенку, одеколон. Два гардемарина, спасшие ее, угождали своей подопечной, как могли, а наутро в Неаполе… девушка рыдала, не хотела расставаться со своими спасителями, — им пришлось сопровождать ее в госпиталь.

Ночью по приказанию командира я, говоря на французском языке, связался с Неаполем и получил разрешение местных властей не салютовать из орудий при подходе к этому порту утром 31 декабря, чтобы не пугать раненых.

Масса народа ожидала, когда «Слава» подойдет к причалу. Раненых выносили осторожно, регистрировали и затем принимали к перевозке. В массе частных открытых автомобилей сидело по четыре человека, которые клали носилки или двери к себе на плечи и так доставляли больных в госпитали. Выносили людей долго — оказалось, что «Слава» взяла в Мессине свыше 700 человек.

С прибытием кораблей, доставлявших спасенных мессинцев, настроение жителей Неаполя переходило от уныния к энтузиазму. Толпа приветствовала русских офицеров и матросов где бы они ни появлялись. Знаменитый певец Баттистини шел по улице во главе огромной толпы, окружавшей нескольких наших моряков, и не щадя своего горла кричал: «Да здравствуют наши братья русские!» И вся толпа подхватывала этот крик: «Viva I nosti fratelli russi», гудело в воздухе. А русские не знали, как уклониться от неожиданной овации. То было истинное проявление солидарности народов, как то, что русские выказали в Мессине, так и то, чем население отвечало им в Неаполе.

Итальянская пресса восторженно отзывалась о самоотверженности и человечности русских офицеров и матросов. Например, в газете «Il Giomo» Матильда Серас писала: «Пусть будет отмечено в истории человеческого милосердия, на бессмертной странице, память о всем том, что совершили русские моряки в Мессине!.. Да сопровождают их на жизненном поприще повсюду одни удачи и счастье!.. Первая бессмертная страница ярко-светлой истории проявления доброты, великодушия и милосердия была написана этими белокурыми славянами… умеющими благородно жить и благородно умирать!»

1 января вечером, возобновив запасы воды, продовольствия и перевязочных материалов, «Слава» вышла из Неаполя и 2 января утром была опять в Мессине.

На рейде много судов разных наций.

Сейчас же по приходе снова снарядили команды и отправились на раскопки. От массы разлагающихся трупов воздух ужасный. Затыкаем носы ватой, пропитанной камфарой.

Появились группы грабителей — приходится ходить вооруженными пистолетами.

Высадившаяся на берег группа людей взбирается на развалины. Уже не слышно явных признаков жизни в этом хаосе разрушения. Моряки останавливаются, и кто-либо кричит зычным голосом: «Siniore!» Все, притаив дыхание, прислушиваются, нет ли где-нибудь слабого отклика из-под развалившегося здания.

Уже упоминавшийся нами германский врач Годель писал в «Frankfurter Zeitung», что на пятый день после катастрофы трудно было различать стоны заживо погребенных. Русские моряки натыкались на них как-то инстинктивно, и в этот день удалось спасти свыше 100 человек. Даже тогда, когда итальянцы, прибывшие на раскопки, бросали работу и, махнув рукой, заявляли, что тут никакое спасение невозможно, русские с этим не соглашались и зачастую вытаскивали несчастную жертву.

Этот врач, служивший нам переводчиком, рассказывает: «Вот слышу я слабый стон женщины где-то под нами. Видишь ли свет? — спрашиваю я. — Нет! — Руки, ноги свободны? — Нет! — Ты одна? Вместо ответа послышался какой-то жалобный стон. Но русские моряки почти раскопали опасное место и через полчаса работы они вытащили молодую женщину, находившуюся вместе с разлагающимся трупом».

На шестой день после начала землетрясения моряки со «Славы» спасли 30 человек. Прибывший из Неаполя в Мессину с нами русский научный работник зоологической станции в Неаполе С. Кушакевич отмечал в своих путевых впечатлениях, что спасаемые люди составляют ничтожную часть от тысяч людей, ждущих своего освобождения и медленно угасающих под развалинами города. Самое ужасное заключалось в том, писал Кушакевич, что большинство несчастных можно было бы спасти, действуй итальянское правительство и войска иначе. Итальянцы подали помощь лишь на четвертый день. Привезенные на место катастрофы итальянские войска выказали полную растерянность, а иногда прямо-таки преступную халатность. Сам Кушакевич был свидетелем, как итальянские солдаты с офицером во главе стояли и смотрели на раскопки, производимые русскими. Когда он осведомился у офицера о причине такого бездействия, тот с горечью сказал: «С такими людьми, как ваши матросы, можно работать, а наши только болтать умеют».

При этих условиях необычайно ярко выделялась на общем фоне деятельность наших моряков. Как это ни дико в данных условиях, быстрые и целесообразные действия гардемаринского отряда, человеколюбивая, самоотверженная работа русских, восхваляемые широкой итальянской общественностью, вызывали зависть, а под конец плохо скрываемую неприязнь местных военных и морских итальянских властей.

Уже на третий день после прибытия русских кораблей только что назначенный итальянский комендант города заявил, что он обладает теперь достаточным количеством своих солдат и может обойтись без посторонней помощи.

Задаваясь целью спасти как можно больше человеческих жизней, русское командование вынуждено было не считаться с такой безответственной болтовней коменданта, и работы продолжались. По когда уже морской министр адмирал Мирабелло, поблагодарив от имени короля и нации за помощь, оказанную русскими кораблями, сообщил, что, ввиду наличия достаточных средств не представляется необходимым дальнейшее содействие отряда, контр-адмирал Литвинов приказал своим кораблям следовать в порт Аугуста для пополнения запасов угля.