Свитки из пепла - читать онлайн книгу. Автор: Павел Полян cтр.№ 152

3 Еврейское гетто в Радоме было организовано в марте 1941 г. Его ликвидация началась в августе 1942 и завершилась в июле 1944 гг. Основным местом уничтожения евреев из Радомского гетто была Треблинка, однако некоторые транспорты поступили и в Аушвиц.

4 Ликвидация Лодзинского – последнего на территории Польши – гетто происходила с 23 июня до 31 августа 1944 г. Последние два транспорта из Литцманштадта прибыли в Биркенау 2 сентября 1944 г. К 15 августа 1944 г. из гетто и полицейской тюрьмы Литцманштадта в Аушвиц поступило 60 тыс. чел., а общее число жертв составило примерно 75 тыc.

5 Имеется в виду вооруженное восстание в Варшавском гетто, начавшееся 19 апреля 1943 (на Песах) и подавленное только 16 мая 1943 г.

6 Так в тексте.

7 Имеется в виду Красная Армия и СССР в целом.

8 То есть немец, Гитлер – имеются в виду немцы в целом.

9 Так в тексте.

10 Так в тексте.

11 Так в тексте.

12 Название 12-го месяца еврейского календаря. Соответствует второй половине августа – началу сентября.

13 Так в тексте. Правильно: оно (гетто). Рассогласование между существительными «город [Лодзь]» (в идише – женского рода) и «[Лодзинское] гетто» (среднего рода). Многочисленные рассогласования и логические пропуски у Левенталя – явные свидетельства той спешки и того эмоционального волнения, с которыми он писал.

14 Имеется в виду убийство рапортфюрера СС Шиллингера.

15 То есть внутри крематория

16 По-видимому, автор Лодзинской рукописи.

17 Председателя юденрата Лодзинского гетто Мордхэ-Хаима Румковского.

18 Эти два слова написаны еврейскими буквами, но по-польски [pod obcerwacją], что и означает «под наблюдением».

19 Лодзинскую рукопись.

20 «Немец», то есть гитлеровская Германия.

21 Документы, заметки.

Сама рукопись этого письма была обнаружена едва ли не первой из всех, что дошли до нас, – в середине февраля 1945 года. Нашел ее Анджей Заорский из Варшавы, 22– летний студент-медик и член добровольного корпуса Польского Красного Креста в Кракове1. Этот корпус прибыл тогда в Освенцим для того, чтобы помочь разместить там госпиталь для бывших узников концлагеря2.

После нескольких дней напряженной работы в головном лагере Заорский с коллегами совершил «экскурсию» в Биркенау. И вдруг в пепле за крематорием IV он случайно обнаружил самую обычную стеклянную пол-литровую бутылку, внутри которой виднелись листки бумаги!

Открыв бутылку, он вынул стопку листов бумаги в клеточку, хорошо сохранившихся и сложенных в восьмеро, как будто это письмо. На самом верхнем из листов стоял адрес Польского Красного Креста (ну разве не поразительно, что бутылку нашел сотрудник именно этой организации?!), а на его обороте – собственно почтовый адрес лица, которому предназначалось письмо: адрес где-то во Франции.

Остальная бумага была исписана мелкими строчками на французском языке: то было будничное письмо мужа жене, в котором он описывал свою трагическую судьбу и переживания человека, волею судеб работающего в чудовищной «зондеркоммандо» при крематории. Он ясно осознавал, что вскоре погибнет, как погибли уже многие его товарищи, и отдавал жене свои последние распоряжения. Он, в частности, просил ее как можно скорее выйти замуж и ни при каких обстоятельствах не возвращаться и не приезжать в Польшу3.

А. Заорский сохранил письмо и передал его в марте 1945 года во французскую миссию в Варшаве. 10 февраля 1948 года французский министр по делам бывших военнопленных и жертв войны передал машинописную копию этого письма председателю Союза бывших узников концлагеря Аушвиц во Франции4, а в 1967 году Государственный музей Аушвиц-Биркенау в Освенциме получил фотокопии этой машинописи и сопроводительного к ней письма из упомянутого министерства5.

Только после этого удалось установить личность писавшего: им был Хаим Герман – польский еврей, родившийся 3 мая 1901 года в Варшаве и переехавший в начале века во Францию. Сам по себе французский язык, которым написано это письмо, не слишком хорош, что совершенно нормально для эмигранта в первом поколении6. Однако интересно, что Герман не стал писать жене на идише, полагая, по-видимому, что так у письма просто больше шансов достичь адресата во Франции. Жил он, возможно, в Париже, в доме 65 на рю де Монтре7.

2 марта 1943 года его депортировали из Дранси в Аушвиц, куда он прибыл 4 марта 1943 года. Он получил № 106113 и был зачислен в «зондеркоммандо». Уже при разгрузке их эшелона № 49 в составе 1132 человек были первые мертвецы и сошедшие с ума, около ста человек были отобраны для работы, остальные – на смерть. С тем же самым транспортом в Аушвиц прибыли и также попали в «зондеркоммандо» упомянутый в письме Давид Лахана, торговец кожами из Тулузы8, а также неупомянутые Яков (Янкель) Гандельсман и Иосиф (Йосель) Доребус, он же Иосиф Варшавский9. Ко времени написания письма, то есть спустя почти 21 месяц пребывания Германа в Аушвице, из той сотни в живых оставалось всего двое.

На служащей нам оригиналом машинописной копии письмо отчетливо датировано 6 ноября 1944 года. Но, судя по упоминанию начала демонтажа Крематория II, начавшегося только 25 ноября, написано оно скорее 26 ноября 1944 года. То есть, весьма вероятно, за несколько часов до смерти автора, ибо 26 ноября состоялась последняя селекция, унесшая жизнь и Лейба Лангфуса, чьи последние записи датированы этим же днем. Это объясняет и то, что письмо лежало в простой бутылке – ничего другого, более стойкого против времени и сырости, под рукой в эти минуты просто не было. В то же время, пролежав в земле не больше 10 недель, оно, похоже, неплохо сохранилось.

Точная дата – не единственная загадка, которую ставит письмо Хаима Германа. Ведь оно не просто письмо, а как бы и ответ на другое письмо, полученное от жены и дочери в начале июля! Неужели евреи – узники лагеря смерти, да еще члены «зондеркоммандо»! – могли переписываться со своими домашними, и тоже, надо полагать, не арийцами?!

В сущности, да: каждый зарегистрированный узник любого немецкого концлагеря был вправе дважды в месяц получать и писать письма своим родным. При этом принимались письма, написанные исключительно на немецком языке, причем как можно более стандартными фразами, – письма цензурировались.

А М. Нижли сообщал даже о навязывании узникам в июне– июле 1944 года почтовых карточек с обратным адресом «Am Waldsee» вместо Аушвица или Биркенау10. Уж не таким ли образом случилась и переписка в семье Германа?

И тогда – еще одна загадка! Откуда отозвалась на его открытку семья?.. Откуда-нибудь с юга – из Виши? Из Гурса?.. Или, может, все из того же Дранси?.. (Мы ведь даже не знаем, где во Франции Герман проживал до ареста).

Интересно, что свой адов труд в «зондеркоммандо» Герман сравнивает со службой в «Хевра кедиша» (Chevra Kedischa) – еврейском похоронном товариществе, пекущемся в первую очередь о больных и умирающих, а также о поддержании кладбищ в порядке и о проведении похорон. Само по себе сравнение деятельности «зондеркоммандо» с «Хевра Кадиша» – даже несколько кощунственно, ведь евреев, согласно еврейской традиции, полагается не сжигать, а хоронить в земле, а вот согласно немецкой инструкции – как раз наоборот: полагается сжигать.