Русское иго, или Нашествие ушкуйников на Золотую Орду - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Телицын cтр.№ 24

Званому гостю много места надо,

Много места надо и честь большая,

А незваному гостю как Бог пришлет.

Когда ссыпщики поели, попили, начались забавы молодецкие, стали молодцы между собою бороться, драться на кулаки и примерно сражаться: то были новгородские забавы; но они нередко переходили в дело серьезное, под пьяную руку. «От того боя кулачного, — говорит песня, — учинилась драка великая». Василий стал разнимать драку. Тут кто-то из мужиков по прежней злобе, а может быть, и невзначай, оплел его по уху. Тогда Василий крикнул громким голосом:

Гой еси, ты, Костя Новоторженин,

И Лука, Моисей, дети боярские!

Уже Ваську меня бьют!

Тут бросились к нему молодцы. Вся толпа выхлынула на улицу. Пошла потеха. Мужикам достается; они кричат, ревут, а Василий видит, что ему везет счастье, разгорячился, крикнул на весь мир:

Гой еси вы, мужики новгородские!

Бьюсь с вами о велик заклад:

Напущаюсь я на весь Новгород

Битися, дратися,

Со всею дружиною хораброю;

Тако вы меня с дружиною побьете Новым городом,

Буду вам платить дани, выходы по смерть свою,

На всякой год по три тысячи;

А буде же я вас побью —

И вы мне покоритеся.

То вам платить мне такову же дань!

Мужики новгородские смекнули, в чем дело. Василий надеется на свою дружину и думает, что его противников только и есть, что на братчине; но мужики связаны со всем Новгородом. Такого народа много найдется, что станет за них, если дело на то пойдет. У всех есть приятели. Мужики говорят ему:

Ай-же ты Васильюшка Буслаевич!

Загадываешь загадку великую:

Когда ты, Василий, удаль е.

Пойдем же драться на мостик, на Волховский,

На тою на реченьку на Волхову:

Ты со своима с дружинами хоробрыма —

А мы будем драться всем народом.

Василию нельзя было идти на попятную. И вот ударились об заклад; написали запись, приложили руки, заложили головы. В записи постановлено: «Василию идти на волховский мост. Поставить на мосту три заставы: Василий должен перейти через все заставы; если его свалят где-нибудь на мосту, заклад проигран и его тогда казнят; а если он пройдет все три заставы и собьет всех своих противников, тогда ему заплатят». Черта чрезвычайно любопытная; она открывает для нас много в старой действительности. Такие заклады, как видно, были в обычае, и этим-то, быть может, могли бы объясниться буйства в Новгороде. Историческая основа этого дела та, что тогда образовалось две удалые партии: одна Васильева, другая противная; одна под рукою знатного, богатого боярина; другая из толпы черни, молодчих людей; и держали они заклад: чья сторона одолеет в драке на мосту.

Обе стороны составили договор и подписались. Запись эта получала юридический характер. Само новгородское правительство ее признало. Матушка, узнавши, что ожидает ее сына, побежала к новгородскому князю хлопотать: нельзя ли как-нибудь приостановить спор. Но что тут может сделать князь, когда договор написан и подписан с обеих сторон? Князю оставалось только казнить Василия, когда ему противная сторона выдаст его. И князь отвечает матушке: «Тогда прощу, когда голову срублю».

Началась свалка на мосту, — правильная, законная. Храбрая дружина Буслаева одолевает. Тут противники, чтоб не проиграть окончательно заклада, побежали к матери Василия, принесли ей подарки и стали просить:

Матера вдова Амелфа Тимофеевна!

Прими у нас дороги подарочки:

Уйми свое чадо милое!

Старуха, естественно, склонна к тишине и спокойствию. Она посылает девушку-чернавушку взять Васеньку с побоища и привести к ней домой. Богатырь, от которого трясется вся улица, покоряется безропотно:

Прибежала девушка-чернавушка,

Схватила Ваську во белы руки —

Потащила к матушке родимой,

Притащила Ваську на широкой двор.

Покорность эта в духе тогдашних нравов и понятий. В семейном быту власть матери считалась священнее и выше власти отца. Без материнского благословения не было удачи в жизни. Рьяный, неугомонный молодец делался ниже травы, тише воды перед матерью. Тут был чистый расчет. Что же, если удалец не послушает, какая из этого ему корысть? — Материнского благословения не будет: и ему удачи не будет; и сила его будет не в силу. Оттого и Василий так покорно отправился вслед за девушкой-чернавушкой. Мать заперла его. Песня за то называет ее неразмышленной:

А и та старуха неразмышлена —

Посадила в погреба глубокие

Молода Василья Буслаева,

Затворила дверьми железными,

Запирала замки булатными.

Действительно, старуха не рассудила, поступивши так с Василием. Заклад был сделан; договор подписан. Драка не прекратится от того, что Василия нет на улице. Противники его умышленно рассчитали, что без Василия дело обратится на их сторону, а потому хитро и постарались отвлечь его от боя. Дружина осталась без атамана. Противники стали одолевать. Тогда пошла девушка-чернавушка к Волхову; и проходила она мимо побоища и видела, как одолевали мужики Васильевых побратенников; они подбежали к ней и стали говорить:

Гой если ты, девушка-чернавушка!

Не подай нас у дела ратного,

У того часу смертнаго.

Иначе — они просили, чтоб она освободила Василия. Но мужики-противники, завидя ее, бросились на нее:

И тут девушка-чернавушка

Бросала она ведро кленовое,

Брала коромысло кипарисово;

Коромыслом тем стала она помахивати

По тем мужикам новгородским.

Как ни эпичен кажется этот образ героини, но он не совсем лишен исторической действительности. В новгородских женщинах была мужественность; в суде, когда дело доходило до поля, жонка с жонкою становилась на бой — дело было обычное и законное. Не мудрено, если и девушка-чернавушка из Буслаева дома богатырски отмахивалась от мужиков.

И тут девка запыхалася,

Побежала ко Василию Буслаеву:

Срывала замки булатные,

Отворяла двери железныя:

— А и спишь ли Василий или так лежишь? —

Твою дружину хорабрую

Мужики новгородские

Всех прибили, переранили.

Булавами буйны головы пробивалы.

Девушка-чернавушка освобождает сама Василия. Но может быть, и матушка тогда не противилась; матушка должна же была одуматься и рассудить, что если Васильеву дружину победят, то доберутся до ее дома и тогда придется ее сынку плохо. Как бы то ни было, Василий, освобожденный из заключения, бросается стремглав; — не попало — говорит песня — палицы железной; попалась ему ось тележная — обычный образ для означения храбрости героя, который так силен и ловок, что и с таким плохим оружием может творить чудеса! Выскочил Василий, и не достиг еще моста, где дружина его, изнемогая, отдавала бока свои под мужичьи кулаки и палки… Вдруг пред ним явление — старчище-пилигримище; на плечах у него трехсотпудовый колокол. То его крестовый (то есть, крестный) батюшка. Был он, как видно, когда-то и сам молодец-богатырь, а теперь уже удалился от мира и уединился в Кириллов монастырь. Мужики упросили его явиться посреди свалки и остановить Василия: они думали, что Василий, видя пред собой крестного отца и притом отшельника, посовестится ударить его. Он кричит ему: