Видео Унтерменшн - читать онлайн книгу. Автор: Александр Селин cтр.№ 41

– Ну и как ты думаешь, зачем господину Афанасьеу понадобилось изображение скуфети князя Владимира Красно Солнышко? И не откопировать понадобилось, а вырывать самым грубым образом три листа? Три главных листа.

– Я тоже как раз об этом думаю, – кивнул Садовников. – Вряд ли он это для себя делал. Афанасьеу в общем-то быдло. Он, конечно, способен на воровство, но только на такое воровство, которое принесет непосредственную выгоду. А тут дело не на поверхности… Скорее всего, он выполнял чье-то поручение… И догадываюсь, что это было поручение человека, который владеет вопросом уж по крайней мере, не меньше, чем мы с тобой. Так?

– Так. Правильно рассуждаешь, – подтвердил Роман, не отрываясь от окна.

– Ну-ка вспомним, – опять задумался Сергей, – по амбарным записям Полянского, Афанасьеу приходил в Историко-архивный два года назад… Тогда стопроцентным начальником у него был Гусин, помимо жены, конечно… Сейчас он вроде как пытается отойти от Гусина и активно доброхотствует перед самим Апоковым… Но это сейчас… А тогда все-таки – Гусин…

– Нет. Апоков. Апоков давал поручение, – уверенно произнес Роман.

– Два года назад?

– Да. Два года назад. Как раз два года назад, перед тем как меня выгнали, я присутствовал на одной уничижительной вечеринке, где Афанасьеу демонстрировал кубанский перепляс. Потом с ним целую минуту о чем-то разговаривал Апоков. Этого достаточно. Апоков! Ну конечно, поручение давал Апоков! Не будет генеральный директор с мелкой сошкой целую минуту без личного интереса трепаться. Контакт состоялся уже тогда. К тому же, сам посуди, точный орнамент рамочки князя Владимира нужен человеку, который владеет эфиром. Апоков владеет эфиром, а Гусин – нет.

– Эфиром… и почему именно скуфеть князя Владимира?

– Непонятно, что ли? – Роман на несколько секунд оторвался от ясеневского пейзажа и повернулся к собеседнику. – Скуфеть князя Владимира просуществовала долго. Настолько долго, что все подданные привыкли именно к ее орнаменту, а про остальные позабыли. Скуфеть князя Владимира и есть самая главная, самая верная скуфеть. Вот почему ее чертежи и стырили. Вопрос теперь в том, как все это будут использовать. Первое, что мне приходит в голову… В нужное время подадут на телеэкране орнаменты владимировской скуфети. Народ и так до сих пор верит рамке, если она 36 на 24, а с нужным орнаментом по периметру поверит вдесятеро! Вот тогда в центр помещай все, что угодно. Вот тогда все, что будет произнесено с экрана, станет истиной в первой и в последней инстанции. Резонно?

– Пожалуй что так, – согласился Сергей. – Я и сам об этом подумал, просто сначала хотел услышать твою версию.

– Во! Одна голова хорошо, а две иногда лучше. Редкий случай.

Роман опять повернулся к окну, а Сергей мысленно возобновил экскурсию в кабинет генерального, перебрал в памяти некоторые подробности разговора с Александром Завеновичем.

– А ведь он, скотина, неспроста рамочку перед лицом держал, когда меня допрашивал…

– Неспроста, неспроста… И со мной семь лет назад такое же проделывал неспроста у себя дома…

– Что-то выпытывал, выпытывал… А потом начал убеждать, что якобы у тебя есть собака по кличке Тузик. Ты знаешь, я сейчас вспоминаю свое состояние, которое испытывал, когда видел его рожу в прямоугольнике… Необычное состояние, состояние подавленности, что ли… Очень хотелось все рассказать как на духу… а со всем, что он скажет, – согласиться. Насчет собаки я с ним даже согласился и… легче стало.

– Все это говорит о том, Сережа, что в тебе течет кровь наших несчастных предков – славян, которых вот такими рамочками и обрабатывали. Кстати, а та рамочка, которую ты видел у Апокова в кабинете, была с орнаментом?

– Не помню точно, хотя вроде бы какой-то орнамент был нарезан.

– Цветная рамочка?

– Нет. Не раскрашенная.

– Ну что же, – довольно хмыкнул Роман. – Этот аргумент, пожалуй, в нашу пользу. Я так думаю, что, если бы орнамент был в точности как у владимировской скуфети, да еще и раскрашен нужным образом, то ты бы меня с потрохами сдал, и не помогла бы никакая сила воли… Интересно, как же она выглядит, эта владимировская скуфеть? И почему Апоков с полуфабрикатами экспериментирует? Не может главную рамку по чертежам воспроизвести? Странно…

– Может быть, те три страницы он для Леснера доставал? А потом спохватился…

– Вряд ли. Вряд ли для Леснера. Эти два старых приятеля на самом деле ненавидят друг друга… А теперь, – Роман осторожно отошел от окна, – посиди дома пока один, запрись и никому не открывай. А я пойду выйду, кое-что проверю. Кажется, за нами установлено наружное наблюдение. Я вон ту невнятную фигуру уже не в первый раз вижу…

– Ты там поосторожнее.

– Ага.

Руденко надел куртку, обулся и вышел из квартиры. Сергей, как и обещал, заперся. Затем подошел к окну, некоторое время наблюдал за Романом, который быстрым шагом уходил в сторону густо растущего кустарника родного лесопарка. Когда его фигура исчезла среди желтеющих зарослей, Сергей сел на диван и пытался привести мысли в порядок.

«Куда он побежал? Что за наружное наблюдение? И что это за чудеса, до которых мы сегодня с ним доболтались? А ведь действительно, просветленные сны у меня были… И у многих бывают. Но вот только странным образом устроен человек. Не верит в чудеса. Не верит в то, что реально не может себе представить, но при этом спокойно живет в обстановке бесконечности Вселенной. Да еще и голосует за тех, кого показывают по телевизору. Так кто же сумасшедший? Роман, который ночью включил свое абстрактное мышление и сделал потрясающее открытие, или вот эти… миллионы пожирателей рекламы? Соседи по подъездной лестнице, пассажиры общественного транспорта, посетители овощных рынков, клиенты больниц и родильных домов… Да нет, не могут они все быть сумасшедшими, не может такого быть, чтоб все… Тогда в чем же дело? Неужели в соотношении 36 на 24? И действительно… А как иначе объяснить всеобщее повальное желание смотреть по телевизору всякое дерьмо, верить и радоваться этому дерьму? Да. Скорее всего, что так… Скуфеть. Генетическая память и древняя языческая рамочка-скуфеть. Вот отгадка… Удивительно, как же Марк Соломонович Полянский до этого не додумался… И как жаль, что до этого, вероятно, додумался какой-то недобрый человек. Неужели Апоков?»

Взгляд Сергея остановился на каракулях, которые он набросал вчера вечером в вагоне метро, вспомнил фразу, которую в обязательном порядке потребовала от него Галина Иквина: «Мессия – это не я. Мессия – это тот, кто придет следом за мной». Ну и кто же придет следом за вами, господин Болгарин? О Господи, прости… Кто же придет за Вами, Иисус Христос?

В это время со стороны прихожей донеслось характерное щелкание. Кто-то вставлял ключ в замочную скважину и пытался повернуть язычок. По всей видимости, с первого раза справиться с замком не удалось, и щелканье повторилось. Затем еще… Ожидаемого скрипа от плохо смазанных дверных петель так и не последовало. Роман не может открыть? Садовников подошел к двери.