Видео Унтерменшн - читать онлайн книгу. Автор: Александр Селин cтр.№ 28

– Ну и что потом? – поинтересовался Сергей.

– Я думал, ты знаешь, что потом, – вяло произнес Руденко. – Через неделю после этого визита Апоков вместе с Леснером его так подставили, что Логинов до сих пор из долгов выбраться не может. Машину продал, гараж продал, дачу продал. Парень бог знает где только ни подрабатывает, чтобы из ямы вылезти. А тут еще и ребенок у него заболел. Какая-то сыпь пошла по всему телу, причем с критической температурой. Еле выходил. Слава Богу, что догадался всю квартиру и одежду продезинфицировать, после чего малыш на поправку пошел.

– А что за болезнь?

– До сих пор не знают. И врачи ничего внятного не сказали, хотя клиника была платная и одна из лучших. Вот так. Стало быть и задумался я сейчас, Сережа, действительно ли Апоков серьезно моей персоной заинтересовался, или так это, баловство? А если заинтересовался, то почему? Неужели он думает, что я ему враг? Нет, я, конечно, действительно ему враг, но он-то почему так считает? На телевидении меня больше нет. Я для них – политический труп… Ладно, поживем – увидим. Посмотрим, что он еще выкинет… Кустодиевская «Купчиха», мать его в дышло! И откуда такие художественные знания почерпнул наш прораб? Можно подумать, что галереи посещает… А слова из молитвенника… Как вам это нравится? «Аще бо… мироносицам вещавый… воскресл еси!» Так он говорил?

– Примерно так.

Руденко сплюнул под ноги на пожелтевшие листья, присел на корточки и, прищурившись, посмотрел на закат.

– Ты вот что, Садовников, ты теперь тоже не отставай и прояви ответную инициативу. Выучи что-нибудь про асбестоцемент или про гипсокартон и при возможности попробуй еще раз разговорить Апокова на строительные темы. Если беседа опять повернется в сторону моей персоны и обстановки в моей квартире, отвечай охотно. Скажи, дескать, что начал меня навещать, и какую-нибудь дезу про мой быт наговори. Спровоцируй его фантазию. Хочу посмотреть на ход апоковской мысли. Кустодиевской «Купчихи» я специально вешать не стану, а вот про унитаз можешь смело сказать, что он у меня медный. Скажи, что я пантеру завел, женился на негритянке, а мясо полюбил сырое. Впрочем, не мне тебя учить, кто из нас сценарист – я или ты?… Ладно, пойдем. Уже темнеет. А нам далеко возвращаться. Не люблю издалека возвращаться…

Вернувшись домой, друзья обнаружили, что в квартире в их отсутствие кто-то устроил настоящий обыск.

Еще при подходе к дому Роман почувствовал недоброе. Он обратил внимание на то, что в обеих комнатах – маленькой и гостиной – горел свет, хотя вроде бы они его сегодня вообще не включали. Перед уходом на улице было светло и в электрическом освещении не было нужды.

– Смотри! Свет горит. Ты его не зажигал, не помнишь?

– Нет. А может, у тебя гости?

– Откуда?

Странным оказалось и то, что дверь была закрыта только на один верхний английский замок, в то время как, отправляясь даже в ближайший магазин, Роман всегда запирал двери на оба замка и на все обороты. Еще бы – в квартире хранилось оружие.

С тревогой поглядывая друг на друга, друзья вошли в квартиру, и Роман, не снимая обуви, сразу же прошел в большую комнату.

– Ну ничего себе! Серый, иди сюда! Посмотри…

Никогда еще Садовникову не приходилось бывать в квартирах, где только что устроили обыск. В фильмах он такое видел, – понятное дело. Но совсем по-другому это воспринимается, когда обыск произвели почти в родной тебе хате, в которой еще два часа назад был полный порядок (перед уходом Роман даже не поленился помыть полы). Теперь же по полу обеих комнат были разбросаны бумаги. Все ящики из тумбочек и шкафчиков выдвинуты и опустошены. Раскрыт был и платяной шкаф. Одежда, правда, так и оставалась висеть на плечиках, однако все постельное белье кто-то перерыл, словно искал что-то ценное между наволочками и простынями. Пострадали и книги. Их, правда, не унесли, но складывалось такое впечатление, что перебрали и вытряхнули все, какие были.

Руденко зашел в маленькую комнату, потом на кухню. Вернувшись, присел на диван и долго смотрел на пальцы правой руки, пока не убедился, что они престали дрожать после пережитого шокового состояния. Затем еще раз, уже медленно и планомерно, осмотрел обе комнаты и кухню, все закутки и заветные места.

– Странно, – наконец проговорил он, – винтовку не тронули. Вообще ничего из техники не тронули, реактивы не взяли. Даже деньги и документы на месте. А все бумаги, какие есть, разбросали, да так, что не хочется собирать. Смотри, как расслоили подробно! Так… вот это, я вижу, от сценария… это письма… это инструкции. Что же они искали, черт бы их побрал, если не взяли ничего ценного?

– Кто «они»? – Садовников уже обрел способность рассуждать.

– Не знаю, кто «они». Одно уже хорошо, что это были не менты, раз оружие на месте. Сволочи… так все разбросали, что и за два дня теперь не разобраться. Пожалуй, сегодня я и не буду собирать… В конце концов, не я же все это разбрасывал! Завтра соберу. Или послезавтра.

Роман подошел к входной двери и внимательно осмотрел замок.

– Чисто открыли! Профессионально. А ключей от этих замков ни у кого, кроме тебя, не было и быть не должно. Ты не давал никому ключи? Нет?

– Нет. И копий, разумеется, тоже не делал, – вздохнул Садовников.

Всякий человек почувствовал бы себя неловко, даже если он теоретически мог быть причастен к случившемуся. Эту неловкость ощутил Руденко.

– Да ладно, не сердись. Извини, пожалуйста, что я про ключи спросил. Когда такие дела, даже себе не доверяешь. Ладно, будем считать, что ничего страшного не произошло, – попытался взбодриться Роман. – Хотя надо будет иметь в виду, что кому-то от меня что-то понадобилось. И понадобилось из бумаг… Но что?! Никаких секретных документов у меня нет. С иностранной разведкой я не сотрудничаю. Сценарии кому-то нужны? Не похоже. Попроси, я и так дам. Зачем, спрашивается, квартиру захламлять? Документы, слава Богу, не взяли… Даже деньги на месте! Представляешь, Садовников, чисто вошли, все вверх дном перевернули, а денег не взяли. Понимай после этого телезрителей!

– Каких еще телезрителей?

– Каких-каких? Тех, что в мою квартиру залезли, вот каких! Мало того, что лесопарк загадили, они еще и в квартиру залезли. Ну чего так смотришь? Я же тебе говорил, что есть три категории: телезрители, телевизионщики и собственно люди. Вот. Нормальные люди, сам понимаешь, в чужих квартирах погромов не устраивают. Остается кто? Телезрители…

– Или телевизионщики, – добавил Сергей.

– Существенное замечание, – согласился Руденко. – Надо подумать. Да, кстати, насчет телевизионщиков… Иди-ка ты сегодня, пожалуй, к себе домой. Тебе как-никак над рок-оперой надо работать, а здесь, уж извини, слишком творческая обстановка… Да не грусти так, а то Галина Васильевна грустных не любит.

Он еще долго ходил по комнатам, вспоминая вслух про отдельные важные для себя предметы. Но в конце концов находил все то, о чем вспоминал, и постепенно успокаивался, сопровождая очередную находку облегчающей матерной тирадой. Несколько раз подходил к окну и вглядывался в темноту, словно домушники могли затаиться за деревьями, ожидая новой возможности, чтобы забраться в квартиру. В конце концов, громко объявив о своем намерении поменять замки, «да на такие, что ни одна сволочь не откроет», Руденко прилег на диване, чтобы восстановить потраченную нервную энергию. Садовников в это время послушно сидел на стуле, пытаясь строить версии, но так ничего и не высказал вслух.