Навстречу белому медведю - читать онлайн книгу. Автор: Олег Бундур cтр.№ 7

Вахтенные старпомы обычно стоят на левом пульте, а правый вместе с высоким креслом свободен.

Я спросил разрешения у старпома сесть в правое кресло. Спрашивать непременно надо, пусть даже капитан и не садится в кресло, пусть капитана даже нет на мостике…

Ну вот, высоко сижу, далеко гляжу, оторваться не могу.

Подошёл главный механик:

– Да что это вы всё смотрите? Что там интересного? Однообразно всё.

Для человека, тридцать лет знакомого с Арктикой, может, и однообразно… Но я подозреваю, что главный механик, влюблённый в Арктику, задал этот вопрос с провокационной целью и услышал то, что хотел: мои восторги!

А в самом деле, даже ровные ледовые поля всё время разные. Ровные, ровные, вдруг торосы, или медвежий след, или трещина зазмеится впереди ледокола.

Я смотрю и пытаюсь угадать, где следующая трещина появится, куда пойдёт: влево, вправо? Смотрю на лёд, смотрю, где он слабее, где старые трещины, там и новая будет. И ведь угадываю! Научился. Я бы, наверное, и ледоколом мог сам рулить запросто. Ага, размечтался! Мореходку сначала закончить надо да палубным матросом поработать. Тогда доверят штурвал!

Уж если на велике кататься надо сначала научиться, то чтоб управлять атомным ледоколом и подавно!

Мне как-то подумалось вот о чём: я уже в стольких морях побывал, что могу называть себя морским волком.

Вот считайте сами: Азовское море, Чёрное, Каспийское, Средиземное, Балтийское, Белое, Баренцево, Карское и даже Северный Ледовитый океан! Ну, чем не морской волк?

Вы скажете небось:

– Ну, дядя, расхвастался!

Ага, расхвастался. А что? Имею право, это же правда – восемь морей и один океан!

Настоящие моряки в море не плавают, а ходят. Про меня можно сказать, что в Азовском, Чёрном и Средиземном морях я не ходил, а плавал – туристом на прогулочных корабликах. Зато в остальных – ходил.

От Балтийского моря на сухогрузе «Балтийский-107» по Неве, Ладоге, Свири, Шексне, Онеге, по Волге, Каспийскому морю дошёл до Баку. Целая эпопея!

В остальных морях был на ледоколах. Даже в нашем Белом море ходил на судне ледового класса – «Кандалакша». Правда здорово звучит, когда по радио объявляют:

«К причалу морского торгового порта Кандалакши пришла „Кандалакша“».

Кто не знает, о чём речь, не поймёт. Но мы-то знаем!

Но больше всего я побывал в Баренцевом море – пять раз! Хоть оно и суровое, студёное и штормит часто, всё равно как родное стало мне Баренцево море.

И в этот раз только я вышел на палубу в Баренцевом море, сразу узнал и море, и чаек. Наверное, внутренней памятью, по внутренним ощущениям.

Но, конечно, морским волком я называть себя не буду. Не хочу, чтоб моряки-ледокольщики перестали меня уважать. И любителем моря не хочу быть. Вон есть любители «мороженых-пирожных», любители селёдки с луком… И знатоком – тоже не годится: не так-то много я знаю о кораблях, не так-то много прошёл по морям. А вот человеком, увлечённым морем, назвать меня можно. Как вы думаете?

Мне очень нравится смотреть, как работает рулевой. Да, собственно, это и работой назвать нельзя. Он сидит в высоком кресле, положив одну руку на штурвал. Штурвал похож на автомобильную баранку, но меньше.

Рулевой трогает легонько штурвал, и нос ледокола послушно поворачивается туда, куда направил его рулевой. А куда поворачивать, рулевому указывает старший помощник капитана.

– Лево руля! – громко говорит старпом.

– Лево руля, – непременно повторяет рулевой.

Это надо для того, чтоб было ясно, что рулевой правильно понял приказ. Интересно, правда?

На мостике вообще всё интересно. Сюда приходят моряки, которые несут вахту внизу, у различных механизмов, у атомного реактора. Моряки разговаривают, шутят, рассказывают всякие истории.

Я тут узнаю и людей, и жизнь корабля.

– Хочешь порулить? – вдруг спрашивает старпом.

Я чуть не подпрыгнул. Конечно хочу! Ещё как хочу! Как он догадался? Я же никому не говорил, что мечтаю об этом. Я стоял за штурвалами судов и на Волге, и в Каспийском море, но ледокол – это класс! Мои друзья умрут от зависти.

Сел я в высокое кресло, положил руки на штурвал. Рулевой рядом стоит.

– Курс десять! – командует старпом.

– Курс десять, – повторяю, смотрю на компас и поворачиваю штурвал, чтоб стрелка остановилась на десяти градусах.

Стрелка остановилась, а ледокол продолжает поворачивать влево.

Рулевой подвернул штурвал чуть вправо.

– Надо погасить инерцию хода.

– Так держать! – приказывает старпом.

– Так держать, – повторяю я, но ледокол «так» не держит, норовит мимо полыньи пройти и на льдину наскочить.

Рулевой снова подвернул штурвал.

– Нет, – говорю, – садись ты, боюсь, не получится у меня.

Рулевой занял своё кресло, и ледокол уверенно, не рыская носом, пошёл вперёд.

«Ну и правильно, – думал я. – Пусть рулевой управляет. А то я зарулю куда-нибудь в сторону, а мне поскорей на полюс надо. Навстречу белому медведю. И так с самого детства этого жду!»

Рано-рано прошёл по коридорам, куда выходят двери кают, поднялся на палубу – пусто! И голосов не слышно. Ничего себе! Такое впечатление, что никого нет на судне. А судно идёт себе. Не ледокол, а корабль-призрак – «Летучий голландец».

Но это обманчивое впечатление. На мостике – вахта. У ядерного реактора – тоже. В машинном отделении дежурят моряки. На камбузе уже завтрак готовят. На всех рабочих местах несут вахту моряки. А другие отдыхают от вахты.

Капитан в своей каюте тоже отдыхает.

Если капитана нет, а экипаж хуже справляется со своими делами – плохой капитан. Если капитан отсутствует, а моряки работают лучше – плохой капитан. Если капитан отдыхает, а всё идёт своим чередом, вот как у нас, – настоящий капитан!

На ледоколе всё отлажено, всё работает. Все уверены друг в друге.

Вы ведь тоже, если, например, в войнушку играете и знаете, что рядом надёжный товарищ, идёте в атаку, не оглядываясь, уверены, что товарищ не подведёт.

Вообще экипаж корабля – самый надёжный мужской коллектив. В море, особенно в Арктике, далеко от родных берегов надеяться можно только друг на друга.

На корабле всё и все надёжны. А ненадёжных, случайных людей нет. Случайные сами отсеиваются либо их отсеивают. Остаются только настоящие мужчины, влюблённые в море. Они гордятся тем, что делают работу, которую другие не могут.