Мадам Пикассо - читать онлайн книгу. Автор: Энн Жирар cтр.№ 47

Пикассо уже больше месяца не видел Еву, но не проходило и дня, когда бы он не думал о ней и не вспоминал каждое слово и нюанс их последнего разговора. Как и обещал, он не стал настаивать на новой встрече и собирался доказать ей, что верен своему слову. Он хотел, чтобы она считала его порядочным человеком, несмотря на другие открывшиеся ей качества.

Сейчас на его мольберте стоял ее незавершенный портрет в кубистском стиле. Она отличалась от любых других женщин, которых он знал, поэтому он решил создать для нее новый образ. Цвета его палитры были осенними: золотистые, коричневые и приглушенные оттенки зеленого. Символы, которые он использовал в ее изображении, служили очевидными намеками для любого, кто знал, что творится у него на душе. Но Пикассо по-прежнему пребывал в уверенности, что единственным человеком, знавшим о его любви, была лишь Ева.

Скрипичный ключ обозначал музыку, которую они слушали месяц назад в маленьком кафе «Тамбурин». Изящные пальцы были ее пальцами, прикасавшимися к бокалу перно, когда она смотрела на него. Струны скрипки напоминали о его признании: «Мне хочется обнять тебя прямо сейчас, как этот музыкант обнимает свой инструмент». И даже намек на ее совершенную улыбку наводил его на мысль о «Моне Лизе». В нижней части холста он написал два простых слова: Ma jolie.

За грязными окнами его студии прохладный осенний ветер вращал калейдоскоп листьев на мостовой. Пикассо не представлял, что сделает Фернанда, если узнает о Еве. Они с Фернандой с каждым днем все больше отдалялись друг от друга, но он еще не решил, как с ней расстаться, чтобы не разрушить ее жизнь. Так или иначе, Ева теперь была его единственным увлечением.

От своего друга Жозефа Оллера Пикассо знал, что она по-прежнему работает в «Мулен Руж», хотя ее дерзкий выход на сцену больше не повторялся. Несмотря на протесты Евы, Пикассо поговорил о ней наедине с Жозефом. Он сказал Оллеру, что будет считать личным одолжением, если против мадемуазель Умбер, имевшей смелость помочь одной из звезд представления, не будет выдвинуто никаких обвинений.

Сначала Оллер, с присущей ему надменной помпезностью, ответил отказом. Мадам Люто пришла в ярость и уже отругала девушку. Но Пикассо, который сам был мастером интриги, пригрозил владельцу, что переместится в «Фоли-Бержер» на другом конце города вместе со своими друзьями, делами и растущей славой. Через два дня Еву официально назначили помощницей костюмера. Единственным комментарием мадам Люто было сухое поздравление; во всяком случае, так ему сказала Мистангет. Ему хотелось обеспечить Еве лучшее будущее, независимо от того, увидятся они снова или нет.

Солнце садилось, окутанное сиянием багрянца и золота, когда Пикассо любовался с крутого склона городского холма видом, открывавшимся с Монмартра. Эйфелева башня возвышалась над парижским горизонтом, словно огромное мифическое существо. Пикассо любил этот вид и все, чтобы было с ним связано. Он глубоко вздохнул, потом посмотрел на свои заляпанные краской ботинки и побрел по извилистым булыжным мостовым. Его кепи было низко надвинуто на лоб, скрывая лицо. Он завернул за угол рядом с высокой каменной стеной и направился по аллее к «Розовому дому», намереваясь побыть там немного перед посещением салона Гертруды Стайн.

Пикассо уселся за столиком в меркнущем свете раннего вечера, ведь Стайны ожидали их прихода лишь после семи часов. Он молча наблюдал, как молодой официант зажигает свечи, вставленные в старые винные бутылки, на маленьких столиках, накрытых белыми скатертями. Сколько вечеров они провели здесь вместе с Фернандой, беззаботно болтая, ужиная, выпивая и наслаждаясь обществом друг друга!

Очаровательное бистро, оформленное в розовых тонах, было совместным предприятием его старой любовницы Жермены и ее нынешнего мужа Рамона. Пикассо всегда радовала мысль о том, что он лично их познакомил. Теперь уже больше пяти лет обе пары были почти неразлучны.

Давным-давно, еще до того, как Жермена стала любовницей Пикассо, он также познакомил ее с Касагемасом, своим лучшим другом из Барселоны, с которым он приехал в Париж… Именно из-за нее он свел счеты с жизнью. Но это была другая история, о которой лучше не вспоминать. Дружба между четырьмя старыми знакомыми, включая Фернанду, была крепкой и долговечной. Совсем немногим он доверял больше, чем супругам Пишо.

Жермена вышла на улицу, и Пикассо встал, чтобы обнять ее. У нее были замечательные зеленые глаза, похожие на глаза Фернанды. Посторонние люди даже считали их сестрами.

– Я думала, у тебя есть планы на сегодняшний вечер, – сказала она, когда он опустился на стул, а другая молодая пара устроилась за столиком рядом с ними.

– Есть. Я просто подумал, что сначала хорошо бы выпить пива с Рамоном. Он здесь?

– Само собой. Где еще он может быть? – Она рассмеялась, но потом серьезно посмотрела на него. – Все в порядке, Пабло?

– А почему ты об этом спрашиваешь?

Он понял, что ответил слишком быстро, потому что Жермена помедлила, прежде чем заговорить снова.

– Не знаю. Ты надолго пропал после скандала с «Моной Лизой». Мы беспокоились за тебя.

– Не о чем беспокоиться. Я работаю. Мои картины по-прежнему продаются. Канвейлер через месяц устроит мне очередную выставку в Лондоне.

Жермена с подозрением покосилась на него.

– Фернанду я тоже давно не видела, с тех пор как вы вернулись из Сере.

– Уверен, что она не скучает и где-нибудь тратит мои деньги. Сейчас она большей частью занимается именно этим.

Он понимал, что Жермена чувствует раздражение в его голосе, но ничего не мог с этим поделать. Они слишком давно были знакомы друг с другом.

Появился Рамон, державший в руках два подноса для группы посетителей, расположившихся за несколько столиков от них. Он расставил тарелки и подошел.

– Hola [43] , Дон Кихот, – поприветствовал его Пикассо.

– El hijo prodigo regresa, – отозвался Рамон и уселся рядом с ним. Возвращение блудного сына.

Худой и долговязый, с суровым вытянутым лицом и эспаньолкой, Рамон Пишо давно получил у барселонских друзей Пикассо прозвище «Дон Кихот», которое прочно закрепилось за ним.

Со своей стороны, Рамон называл Пикассо «блудным сыном» со времен его юности, когда они выпивали бесчисленное количество чашечек черного кофе среди сизых клубов табачного дыма в барселонском ресторане «Четыре кота» [44] , беседуя о женщинах и музыке.

Они обменялись дружескими улыбками.

– Я всегда возвращаюсь, амиго, – сказал Пикассо, когда Жермена отправилась навстречу новым посетителям.

– Фернанда к тебе присоединится?

– Нет, и она не имеет представления, где я нахожусь. Но уверен, что она будет у Стайнов, когда я туда приду. Она не упустит случая покрасоваться в обществе после закрытия летнего сезона. Никогда не знаешь, какая знаменитость может появиться там, чтобы приветствовать возвращение Гертруды и Алисы в цивилизованный мир, – со смехом добавил Пикассо.