Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914-1917). 1916 год. Сверхнапряжение - читать онлайн книгу. Автор: Олег Айрапетов cтр.№ 43

Поначалу Жоффр выступил против того, чтобы торопить русское наступление, но все более усиливающийся кризис итальянской армии привел к тому, что Петроград и Ставка начали буквально бомбардироваться просьбами о немедленной помощи. «Содержание этих переговоров, – продолжал в том же докладе наштаверх, – указывает на растерянность Высшего итальянского командования и отсутствие готовности прежде всего в своих средствах искать выхода из создавшегося положения, несмотря на то что в настоящее время превосходство сил остается на его стороне. Только немедленный переход в наступление русской армии считается единственным средством изменить положение; не учитывается то, что в ближайшее время австрийцы не могут, по условиям железнодорожных перевозок, серьезно усилить свои войска на итальянском фронте, даже при совершенно успешном ходе нашей атаки»19.

Тем не менее уже 11 (24) мая он известил начальника итальянской миссии в России полковника Ромеи, что для помощи союзнику и отвлечения австрийских сил будет сделано все, что возможно. В тот же день наштаверх предупредил главнокомандующих фронтами, что обстановка требует сокращения сроков подготовки наступления20. Бомбардировка русских штабов просьбами о помощи во имя союзнических интересов продолжалась21. 13 (26) мая с аналогичным призывом к Николаю II обратился итальянский король. Методы, к которым прибегали итальянцы, вызывали у Алексеева раздражение. Он готов был ускорить подготовку, но считал, что «…наши решения в частностях всегда будут приниматься, исключительно образуясь с обстановкой и требованиями собственного фронта; стремиться к удовлетворению переменчивых желаний союзников под влиянием такой же переменчивой обстановки недопустимо. Это должно служить ответом суждениям итальянцев на несоответствие нашего плана их желаниям, хотя 40 дивизий Брусилова нельзя назвать демонстративным только участием»22.

Итальянское командование предпочитало поначалу иметь дело с Россией через французскую штаб-квартиру, и не просто просить о помощи, а заявлять, что при отсутствии оной оно само не будет способно наступать на Изонцо. Смысл одного из этих воззваний, прямых и через посредство Франции, довольно точно суммировал в своем донесении от 18 (31) мая русский военный агент в Италии полковник Энкель: «Понимаю этот странный документ так: оробев и потеряв веру в себя, главная квартира взывает о помощи к России, но при этом желает прикрыться флагом общих интересов союзников и снять с себя всякую ответственность перед страной и союзниками, что бы ни произошло. Если Россия выступит немедленно и итальянцы будут спасены, то главная квартира окружит себя ореолом славы перед страной, а Италия не обяжет себя долгом благодарности перед нами. Если мы выступим, а итальянцы тем не менее будут разбиты, то будет виновата Россия, оказавшая недостаточное давление на своем фронте. Если мы не выступим, а итальянцы будут разбиты, опять-таки будем виноваты мы. Наконец, ответственность за возможные последствия преждевременного нашего выступления отнюдь не ляжет на итальянцев, вовсе не нуждавшихся в спасении, а на весь союз (на Антанту. – А. О.), неправильно оценивший обстановку»23.

Энкель недвусмысленно заявил итальянскому командованию, что им не стоит ожидать русского наступления вплоть до 23–24 мая (5–6 июня). Тем не менее подготовка к нему была ускорена. 18 (31) мая Николай II отправил Виктору-Эммануилу телеграмму, обещая, что наступление Юго-Западного фронта против австрийцев начнется 4 июня по новому стилю24. Главкоюз, которого это касалось прежде всего, согласился начать артиллерийскую подготовку уже 19 мая (1 июня), но попросил поддержать снарядами и дополнительным корпусом из резерва Ставки. Алексеев порекомендовал ему сузить фронт атаки до пределов одной армии – 8-й – согласился на передачу

корпуса25.

Именно 8-я армия была выбрана в качестве ударной. Она соседствовала с Западным фронтом – 3-й армией генерала Л. П. Леша – и имела возможность обхода района Полесья с востока. Еще предшественник Брусилова на посту командующего фронтом 26 января (8 февраля) 1916 г. ориентировал командующих армиями на тщательную подготовку к наступлению, в котором основная роль будет принадлежать 11-й и 8-й армиям. Сам Брусилов в качестве командующего 8-й армии предупредил своих подчиненных об этом в приказе № 108 от 31 января (13 февраля) 1916 г. Задача 8-й армии сводилась к прорыву с целью дальнейшего овладения Луцком, Ковелем и далее Брестом. Взятие последнего пункта заставило бы отойти назад противника, сдерживающего Западный фронт, и значительно облегчило бы ему выполнение поставленных Ставкой задач. Таким образом, в составе фронта главный удар наносила 8-я армия, а три остальные проводили вспомогательные наступления, целью которых было частично исправить линию фронта, нанести максимальный ущерб противнику и не допустить переброски его войск с собственных участков фронта. Это должно было упростить Каледину решение задачи. «Ковель – Брест, – заявлял в 1920 г. Брусилов, – вот руководящая идея для Юго-Западного фронта. Эта идея была твердо высказана Алексеевым, и я был с нею вполне согласен»26.

Рекомендации начальника штаба Ставки соответствовали шаблону: обеспечить мощную артиллерийскую подготовку за счет сокращения линии наступления. «На Западном и Северо-Западном фронтах, – вспоминал Брусилов, – были выбраны на каждом по одному участку фронта, куда уже свозились все необходимые материалы для атаки по вышеизложенному способу, и на военном совете 14 апреля генерал Алексеев предупреждал главнокомандующих, в особенности Эверта, о необходимости избежать преждевременного сосредоточения резервов, дабы не открыть противнику

своих карт. На это вполне резонно Эверт ответил, что скрыть место нашего удара все равно невозможно, так как земляные работы для подготовки плацдарма раскроют противнику наши намерения»27.

На Юго-Западном фронте пошли по другому пути, в какой-то степени его командование подводили к этому слабость тяжелой артиллерии и недостаток боеприпасов к ней. При прорыве на каждую погонную сажень фронта противника (2134 м) по существовавшим на это время нормам требовалось использовать десять 6-дюймовых (152-мм) или тридцать 48-линейных (122-мм) фугасных снарядов. Даже при сокращении линии прорыва в 9-й армии с пяти до трех верст (то есть с 2500 до 1500 саженей) тяжелых снарядов не хватало, и, кроме того, даже при их наличии состояние имевшихся орудий исключало возможность произвести такое количество выстрелов по причине изношенности стволов28. На участке прорыва 8-й армии длиной в 4,5 км на каждый километр удалось выделить только 9 легких и 5 полевых тяжелых орудий29. Фронт вынужден был экспериментировать, по возможности употреблять небольшие запасы газового оружия и бронеавтомобили (там, где для этого имелись дороги с прочным покрытием), рассредоточивать удары по армиям, для того чтобы максимально использовать фактор внезапности.

16 (29) мая 1916 г. Каледин издал приказ № 112 по армии, извещавший подчиненных о скором переходе в наступление. Задача 8-й армии была сформулирована следующим образом – разбить живую силу противника и наступать по направлению к Луцку для овладения линией р. Стыри. 20 мая (2 июня) Брусилов известил командующего 8-й армией о том, что через неделю его резервы будут усилены 5-м Сибирским корпусом. Это был резерв, который за день до этого выделил для фронта Алексеев. Главкоюз решил усилить им ударную армию. Командующий фронтом явно старался ободрить Каледина: «XXX корпус и XXXII на обоих флангах ударной группы также ведут наступление, а на Вашем правом фланге будет действовать кавалерийская масса. Считаю, что при этих условиях и риска никакого нет; ну а если и есть риск, то без этого на войне не обойдешься. Помните пословицу: “Кто не рискует, тот не получает”. Наступая и атакуя, нужно все ставить на карту и без оглядки, во что бы то ни стало, добиваться победы. Не оглядываться назад, ни по сторонам, только вперед. Простите, что напоминаю Вам азбучные истины, но у нас часто вследствие пренебрежений ими на практике и получались неудачи. Теоретически мы всегда решаем правильно, а как дело доходит до практики, начинаем сомневаться. Это не Вас касается, ибо Вы ведете первую большую операцию, а говорю это вообще – о привычках в русской армии, которые зачастую влекли за собой печальные последствия»30.