День народного единства. Преодоление смуты - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 69

А на англичан сыпались шишки со всех сторон. Из-за голландских безобразий стали косо смотреть на европейцев вообще, в Сурате индийские власти в 1623 г. опечатали склады британской фактории и арестовали служащих, они 7 месяцев провели в тюрьме. Ну а Нидерланды, хотя в Европе они снова молили Англию о помощи, на Востоке вели себя иначе. Захватили британскую факторию на о. Амбоин, а весь персонал, 10 англичан и 11 японцев, казнили. Опять же за великий грех — они смели конкурировать с «богоизбранной» нидерландской компанией. Но в 1624 г. китайские войска выбили агрессоров с Пэнхуледао. Эскадры Куна сумели лишь прибрать к рукам и удержать часть Тайваня. И адмирал Сонк докладывал: «Наши предыдущие действия у китайских берегов настолько восстановили против нас всю страну, что нас теперь в этих краях все поголовно считают только убийцами, грабителями и пиратами… Наши действия были очень жестоки, и мое мнение заключается в том, что нам никогда не добиться торговли с Китаем этими способами… Теперь нам придется долго искупать эти и другие ошибки и преступления, прежде чем о них забудут и наша компания сможет пожать желанные плоды китайской торговли».

Вест-Индской голландской компании основывать колонии в Америке было бы непросто, там испанцы имели значительные силы. Но компания для этого и не предназначалась. Это было мощное и хорошо организованное пиратское предприятие. Главнокомандующий Питер Питерсон Хейн имел в распоряжении 31 корабль, 3 тыс. моряков. Базой стал захваченный островок Кюрасао, а отсюда голландцы, привлекая бродивших по Вест-Индии английских и французских «джентльменов удачи», стали нападать на коммуникации и берега. Разграбили и сожгли г. Пуэрто-Рико, ряд других городов, охотились за судами.

Зато «сахарная лихорадка», «табачная лихорадка» и «меховая лихорадка», начавшиеся в это время в Северной Америке и вызвавшие рост английских колоний, амстердамских купцов очень заинтересовали. Это пахло большими прибылями, а значит, надо было и самим туда внедриться. История о том, как Питер Минюйт в 1625 г. купил у «наивных» индейцев за побрякушки ценой 24 талера о. Манхэттен, хорошо известна. Разумеется, это чушь. Психология у индейцев была другая, им и в голову не пришло бы, что землю, леса и реки можно продавать, как бобровые шкурки. Побрякушки они восприняли как подарок — знак дружбы со стороны пришельцев. А раз такой знак выражен, то и разрешили им поселиться на своей территории. И почему не приложить палец к бумажке, раз «друзья» просят? Хотя по европейской крючкотворской психологии именно бумажка с приложенными пальцами являлась основанием великого права собственности. Так возник Новый Амстердам — будущий Нью-Йорк. И колония Новые Нидерланды.

Пожалуй, здесь стоит коснуться широко распространенного в наших умах противопоставления свирепых и коварных захватчиков-испанцев мирным колонистам — англичанам и голландцам. Возникло оно только из-за того, что основной поток художественных и исторических книжек на данную тему выходил из-под пера тех же англичан, голландцев и их потомков-американцев — то бишь в результате целенаправленной «информационной войны». А реальные взаимоотношения разных народов с туземцами характеризовались с точностью до наоборот. Да, испанцы бывали очень жестоки. Но лишь на войне. И индейцы, и филиппинцы оставались для них людьми, и когда они были покорены и окрещены, положение менялось.

Первый вице-король Перу Бласко Нуньес Вела погиб, пытаясь защитить индейцев от бесчинств бандитов-конкистадоров. Еще в 1543 г. колумбовскую систему рабства «репартименто» Испания заменила системой «Епсотiеndas», представлявшей обычные феодальные отношения. Индейцы признавались вассалами короля, но должны были в качестве крестьян работать «под опекой» землевладельцев, которые за это несли службу. И если сперва в Америке разгулялись инквизиторы, то были и такие церковные деятели, как Бартоломео де лас Касас, поднявший протест против жестокостей. И уже в 1569 г. Филипп II (которого протестантские источники характеризуют лишь в облике жуткого фанатика) круто тормознул инквизицию, лишив ее права привлекать индейцев к суду за преступления против религии. Расовой дискриминации испанцы не знали. Вождям-касикам давали при крещении титул «дон», на их дочерях не считали зазорным жениться дворяне. И их потомки-дворяне смешанного происхождения очень гордились, что в их жилах течет кровь индейских «королей», пытались восстанавливать свои родословные по американской линии. Кстати, подчеркнем, что и в Канаде католики-французы умели поддерживать очень хорошие отношения с индейцами.

А вот протестанты «дикарей» за людей не считали. В азиатских колониях их приравнивали к поголовью скота. В Америке британские королевские грамоты и документы английских и голландских колониальных компаний, касающиеся владения землями, индейцев даже не упоминали, будто речь шла о необитаемых пространствах. А протестантские переселенцы выдвинули лозунг: «Дикари должны уйти!» Результат известен. Латинскую Америку индейцы и потомки их браков с белыми населяют до сих пор. Но в Северной Америке в XVII в. насчитывалось более 2 млн. индейцев, а к концу XX в. их осталось 200 тыс., да и то основная часть в Канаде. Впрочем, в современных трудах британских историков, например в «Оксфордской иллюстрированной энциклопедии», ничуть не смущаясь, обвиняют в геноциде… самих индейцев. Оказывается, они ощутили выгоды пушной торговли с белыми, передрались из-за этого и истребили друг дружку. А «бледнолицые» тут вовсе ни при чем…

Федора Никитича Романова судьба провела и через огонь, и воду, и медные трубы. Он успел побыть военным. Был политиком, участвовал в работе Боярской думы и Земских соборов. Был узником-монахом, терпя притеснения приставов и братии Антониева Сийского монастыря. Был митрополитом, причем не номинальным — он еще в монастыре хорошо выучил церковный чин, получил посвящение в иеромонахи и в сане митрополита сам вел службы. Был «казачьим патриархом» в Тушине. Дважды был заговорщиком, свергая Лжедмитрия I и Шуйского. Был дипломатом, твердо отстаивая под Смоленском интересы России и православия и вдохновляя на это других. И 8 лет был пленником. Причем все время подвергаясь давлению: агенты короля и папы настойчиво старались склонить его к унии, обещая за это освобождение и пост русского архиепископа при «царе» Владиславе, а в противном случае угрожая расправой. А он не говорил «да», но и не говорил прямо «нет». Помалкивал. Жизнь научила. Вроде бы оставлял противникам надежду «обратить» себя. Хитрил и тянул время, ссылаясь на недостаточное образование. И, пользуясь случаем, получил лучших преподавателей, освоил латынь, греческий и другие тогдашние науки…

А в результате всех передряг жизнь выковала из прежнего щеголя мудрого человека, горячего патриота России и одного из величайших деятелей своей эпохи. Ему стукнуло уже 65 лет, но он был полон сил и энергии. Михаил Федорович, осознавая свою неготовность к царствованию, давно ждал отца и сразу по его прибытии фактически уступил ему правление. Местоблюститель патриаршего престола митрополит Иона заранее знал, что занимает этот пост лишь временно. И Филарет стал патриархом, но при этом принял и титул Великого Государя — наряду с царем. И указы стали издаваться от имени обоих. Впрочем, многие вопросы отец решал единолично, без сына. Летопись сообщает, что он «не только слово Божие справлял, но и земскими делами всеми правил, многих освободил от насилия… Кто служил в безгосударное время и был не пожалован, тех всех он взыскал и пожаловал».