Владимир Ленин. На грани возможного - читать онлайн книгу. Автор: Владлен Логинов cтр.№ 85

Программа Корнилова отражала мнение генералитета. Его авторитет в этой среде еще более вырос не столько в результате успешного начала наступления, сколько благодаря поведению при отступлении. Не дожидаясь санкций правительства и Главкома, он поставил на путях бегства заградотряды и, как рассказывает Деникин, – «приказывал расстреливать солдат, выставляя трупы их с соответствующими подписями на дорогах и видных местах» [688] .

Никаких дерзостей в адрес правительства – на манер генералов Деникина или Гурко – телеграмма Корнилова не содержала. Ультиматумов – в отличие от Брусилова – Лавр Георгиевич не ставил. И 19 июля именно он был назначен новым Верховным главнокомандующим.

Ленин, естественно, ничего о совещании в Ставке не знал. Не знал он и о письме Брусилова от 8 июля командующим фронтами относительно необходимости подготовки к гражданской войне. Но даже из газет было очевидно, что вектор развития послеиюльских событий повернул не в сторону мирного демократического процесса. Наоборот, государственная власть в России явно сдвинулась к военной диктатуре. И уже 10 (23) июля, на чердаке емельяновского сарая, Владимир Ильич пишет четыре тезиса – «Политическое положение», которые позднее в партии стану называть «Июльскими тезисами».

Первый из них констатировал, что контрреволюция в России «укрепилась и фактически взяла власть в государстве в свои руки». Речь идет о военной диктатуре, которая направлена не только против большевиков. Суть ее политики состоит прежде всего «в подготовке разгона Советов».

Второй тезис обосновал вывод об окончании периода двоевластия. После Февраля оно существовало лишь потому, что за Советами стояла вполне конкретная сила. Но эсеро-меньшевистские лидеры, обладавшие большинством в Советах, оказались политическими банкротами. Они предали дело революции. «Узаконив разоружения рабочих и революционных полков, они отняли у себя всякую реальную власть». И бессильные «советские вожди» обрекли себя на роль пустейших говорунов до той поры, когда реакция «докончит свои последние приготовления к разгону Советов».

Третий тезис утверждал, что мирный период развития русской революции, тот путь, который большевики отстаивали с апреля 1917 года, кончился. Нынешняя власть не решит мирно ни одной из задач, поставленных после свержения самодержавия. Она не даст ни скорого мира, ни хлеба, ни земли крестьянам. Она не сможет предотвратить разруху и распад страны. Она не позволит самому народу участвовать в управлении производством и государством, то есть не допустит действительной демократии и свободы.

Весь арсенал средств, которыми контрреволюция будет добиваться своих целей, уже продемонстрирован: введение смертной казни, каторжные тюрьмы, применение внесудебных репрессий и массовых арестов, разоружение рабочих, разгром газет политических оппонентов и массированная клеветническая кампания против большевиков. А уж коли контрреволюция завладела этой властью силой, значит и отстранить ее от власти можно лишь с помощью насилия, то есть путем вооруженного восстания. И его необходимость определяется не чьим-то коварным умыслом или злой волей. «Объективное положение, – пишет Ленин, – либо победа военной диктатуры до конца, либо победа вооруженного восстания рабочих…»

Но из этого вытекает и другой вывод: нынешние Советы, отказавшиеся брать власть, утратили реальную силу, стали лишь «фиговым листком», прикрытием сговора соглашателей с контрреволюцией. А посему лозунг мирного периода – «Вся власть Советам!» – утратил прежний смысл и стал «уже неверен». Эти Советы не могут возглавить восстания. Памятуя об уроках июльских событий, Владимир Ильич пишет, что условия победы «теперь страшно трудны, но возможны…». Возможны в том случае, если восстание будет связано «с глубоким массовым подъемом против правительства и против буржуазии на почве экономической разрухи и затягивания войны». И победа станет реальностью, если такая борьба создаст общенациональный кризис «в действительно массовом, общенародном размере».

А до этого – сплочение сил и организованность. Не поддаваться на провокации. Никаких авантюр или бунтов. Никаких заговоров и мятежей. Никаких разрозненных действий и безнадежных попыток по частям противостоять реакции. Главное сейчас – «ясное сознание положения, выдержка и стойкость рабочего авангарда…» В этой связи в четвертом тезисе Ленин предлагает партии, «не бросая легальности, но и ни на минуту не преувеличивая ее… соединить легальную работу с нелегальной, как в 1912–1914 годах». Цель: «собрать силы, переорганизовать их и стойко готовить к вооруженному восстанию…»

К этим тезисам Зиновьев приложил записку о том, что «с некоторыми пунктами» он не согласен. И в тот же день, 10 июля, связные доставили ленинский документ в Питер [689] .

С «Июльскими тезисами» путаница продолжалась довольно долго. Достаточно сказать, что на протяжении более чем 40 лет их вообще считали утерянными. И только в результате анализа, проведенного Александром Михайловичем Совокиным, удалось установить, что статья Ленина «Политическое положение» из кронштадтской газеты «Пролетарское дело» от 20 июля 1917 года, это и есть искомый документ [690] .

Тезисы Ленина, как уже отмечалось, в Питере получили 10 июля. И, если верить Володарскому, в тот же день они обсуждались на заседании ПК. Однако состав его участников был не полон. На нем явно отсутствовали выборжцы. И, судя по дневниковым записям Лациса – члена Исполнительной комиссии ПК, – он о тезисах тоже ничего не знал [691] . Содержание тезисов оказалось для многих питерских лидеров столь неожиданным, что решили обсудить их на расширенном совещании ЦК. Такое совещание ранее предполагали провести 10 июля для обсуждения проекта программы партии. Однако теперь проект отложили, а на обсуждение поставили те вопросы, которые необходимо было решить безотлагательно.

Расширенное совещание ЦК состоялось 13 и 14 июля. На нем присутствовали члены ЦК Сталин, Свердлов, Ногин; от Военной организации – Подвойский; от ПК – Володарский, Молотов, Савельев, Бокий; от МК – Ольминский и Бубнов; от Московского областного бюро – Бухарин, Рыков, Сокольников. Кто-то представлял и «Межрайонную организацию». Возможно – Урицкий или Иоффе, введенные в состав Оргбюро по созыву VI съезда.

Протоколы совещания до сих пор не обнаружены, но повестка дня известна: 1) о созыве съезда партии; 2) о тезисах Ленина; 3) о явке Ленина и Зиновьева на суд. Первый и третий вопросы споров не вызывали: съезд назначить на 25 июля, а Ленину и Зиновьеву «ни в коем случае не являться для ареста благодаря возможности насилия со стороны верных слуг старого строя и Керенского с компанией». Так изложил на заседании МК 15 июля это решение Ольминский. В обсуждении, возможно, участвовала и Крупская. Фраза: «Передают, что во время обыска у Ленина юнкера сказали: хорошо, что не нашли, а то повесили бы его» – вполне могла принадлежать ей [692] .