Крымский гамбит. Трагедия и слава Черноморского флота - читать онлайн книгу. Автор: Олег Грейгъ cтр.№ 43

Генерал фон Манштейн отличился в первые же дни боевых действий в России. Его корпус вырвался вперед на 200 миль уже на пятый день кампании, без боя оседлал мост через западную Двину и вырвался на оперативный простор. Результатом решительных и продуманных действий было спасение оказавшегося в окружении 10-го корпуса вермахта и почти молниеносное уничтожение 3-ей советской армии, которая имела три таких корпуса, как у Манштейна. (Вот это генерал: одним корпусом уничтожил три!) Происходило это у города Демянска, за потерю и города, и армии Сталин после воздал должное многим советским военачальникам.

Приняв в сентябре 1941 года 11-ю армию, генрал Манштейн, ознакомившись с документами штаба, уяснил, что ему следует осуществить захват Крыма, а затем выйти на направление Ростова-на-Дону.

В состав 11-й армии входили: 54-й, 44-й горный, 30-й корпуса, в которых было 6 пехотных дивизий. Т. е. каждый корпус состоял из двух дивизий. Помимо этого в его подчинении еще была одна моторизованная дивизия СС «лейб-штандарт Адольф Гитлер», а также 3-я румынская дивизия, состоящая из трех горных бригад и трех кавалерийских бригад. Единственное сильное соединение в составе армии — 1-я дивизия СС, которая была почти полностью укомплектована и готова к сражениям. Фон Манштейн сразу же оценил, что для осуществления захвата Крыма с последующим выходом в излучину Дона у него совсем недостаточно сил.

Однако решительность и острый ум всегда сослужат хорошую службу.

Исходя из реальности, Манштейн перестроил вверенные ему соединения с целью нанесения удара по советским армиям, засевшим в Крыму. По его мнению, находившиеся здесь советские войска преследовали цель нанесения удара по нефтепромыслам Румынии и тем самым они представляли серьезную угрозу правому флангу группы немецких армий «Юг».

24 сентября 1941 года Манштейн силами 54-го корпуса генерала Эриха Ханзена начал наступление на Перекоп. При этом оставил в своем резерве 49-й горный корпус генерала Людвига Кюблера. Левый фланг армии прикрывал 30-й корпус генерала Ганса фон Зальмута и шесть ненадежных румынских бригад.

После ожесточенной схватки с шестью советскими дивизиями 9-го корпуса под командованием генерала Батова, генералу Ханзену со своим 54-м корпусом удалось 28 сентября осуществить захват Перекопа. В плен было захвачено 10 тысяч советских солдат и командиров, 112 танков, 135 орудий.

На 26 сентября две советские армии под командованием Д. Козлова, в авангарде которых был 9-й корпус П. Батова, контратаковали левый фланг Манштейна. 30-й корпус едва устоял, а шесть румынских бригад разбежались. В сложившейся критической ситуации генерал Манштейн в срочном порядке бросил из Ногайской степи 49-й корпус генерала Кюблера. Но ввести в бой этот корпус не удалось, ибо тут же последовало распоряжение из ставки группы армий «Юг» вернуть на прежние позиции, под Ростов, где русские прорвали фронт.

Своим контрнаступлением к северу от Азова части Красной армии спасли Крым, но одновременно оголили свой правый фланг. Чем и воспользовались танкисты 1-й танковой армии генерала Клейста, который совместно с генералом Манштейном осуществил в первой декаде декабря операцию по окружению советских соединений у Азовского моря. В результате была уничтожена советская 18-я армия, а ее командующий погиб во время сражения, также почти полностью была обескровлена 9-я армия и ее остатки в количестве 65 тысяч человек попали в плен. Захвачено было 220 танков и около 700 орудий.

После тяжелых боев на этом участке советско-германского фронта наступило относительное затишье с позиционными боями.

За это время советское командование укрепило Крым и Севастополь. В городе было восемь пехотных и четыре кавалерийских дивизии, рассредоточенных в первом и втором секторах обороны.

А 49-й горный корпус из 11-й армии был переведен в состав группы немецких армий «Юг». После чего у генерала Манштейна осталось только шесть дивизий, причем все пехотные и потому для тактического маневрирования у этого военачальника не было уже никакой возможности.

В составе 11-й армии — чтобы быть полнокровной армией — должно быть не шесть дивизий, а три корпуса, в составе которых должно быть по три дивизии. А у него армия состояла всего лишь из двух корпусов! Причем понесших потери в тяжелых боях, не пополнявшихся…

С этим минимальным количеством войск Маштейн продолжал бои в течение 10 дней, после чего части Красной армии… отступили. Манштейну со своими пехотными соединениями оставалось только упорно их преследовать. В результате обходного маневра ему удалось отсечь и захватить в плен более 100 тысяч пленных, плюс 700 орудий и 160 танков.

Но овладеть Черноморской твердыней — Севастополем — не удалось. Горная гряда, начинавшаяся на линии станций Сирень — Бельбек — Микензиевы Горы, укрепленные дотами, дзотами, линиями траншей, окопов, блиндажей, являлись достаточно хорошо организованной обороной трех секторов защиты Черноморской столицы. Особенно укрепленным был форт «Сталин», на котором располагалась 30-я батарея под командованием капитана Александера, под батареей были созданы бетонированные многокилометровые коридоры, в которых были оборудованы электростанция, автоматические подъемники снарядов. Наличие таких фортификационных сооружений в форте «Сталин» позволяли 30-й батарее вести длительную оборону города. Так и случилось; ужасные бои казались бесконечными. Когда в живых практически никого не осталось, капитан Александер вместе с батарейцами тщательно замаскировал основные входы в подземелье. После того, как Севастополь был занят немецкими войсками, противнику не удалось найти вход в подземные сооружения форта. Две артиллерийские башни, каждая состоявшая из трех орудий (вес орудийного ствола составлял 160 тн, а лобовая броня башни была 650 мм; вес одной башни с тремя орудиями без комплекта и экипажа составлял 2500 тн), не были взорваны фашистами, но и использовать их им не удалось.

В долину речки Бельбек вошла 22-я пехотная дивизия немцев и сразу наткнулась на упорное сопротивление моряков-пехотинцев, которые зачастую ценой жизни останавливали пехоту и состоявшие в ней на вооружении танкетки, которые с легкой руки советских историков стали вдруг грозными танками. С той же легкостью их можно было назвать и телегами. При этом следует вспомнить миф (один из многих и многих, созданных фантазией советских историков и писателей), упоминаемый в книгах по истории ВОВ о том, что 7 ноября 1941 года — в годовщину Великой Октябрьской социалистической революции — по приказу командира 7-й бригады морской пехоты полковника Горпищенко в район села Дуванкой была выдвинута группа моряков под командованием политрука Николая Дмитриевича Фильченкова, которая закрепилась на высоте 107,5 с целью не допустить продвижения немцев до второго сектора обороны.

Во второй половине дня один из батальонов 22-й немецкой пехотной дивизии начал наступление на этом участке фронта. Вполне возможно, наступление солдат поддерживали несколько танкеток, которые не могли представлять той опасности, которую представляли бы танки. В истории описывается, что, несмотря на превосходящие силы противника, первая атака фашистов была отражена. В неравном бою погибли матросы Иван Михайлович Красносельский и Дмитрий Сергеевич Одинцов, разбит был пулемет. Перегруппировавшись, немецкие подразделения через несколько минут вновь атаковали высоту. Тогда политрук Фильченков вскочил наперерез идущим танкам и с криком: «За Родину!» бросился под вражескую машину. Его примеру последовали оставшиеся в живых матросы Юрий Константинович Паршин и Виктор Григорьевич Цибулько. Даже здесь, пусть оно было бы правдой, историки как всегда, врут. Если политрук Фильченков действительно бросился на танкетки, то он мог закричать только один лозунг; и лозунг этот звучал: «За Родину! За Сталина!». И потом, коль никого в живых не осталось, а зрителей рядом не находилось, то вряд ли кто мог передать потомкам, что же все-таки кричал политрук.