Красные цепи - читать онлайн книгу. Автор: Константин Образцов cтр.№ 140

«Привет, мам. Прости, что побеспокоила».

«Милые кости», — вспомнила Алина название когда-то прочитанной книги. Там рассказывалось о девочке, изнасилованной и убитой маньяком, которая потом, из запредельных небесных сфер, многие годы наблюдает за жизнью оставшихся на земле родных, как на протяжении долгих лет страшная рана, нанесенная ее смертью, постепенно затягивается, и память о ее гибели из навязчивых кошмаров воспоминаний превращается в светлую грусть. Но некоторые раны имеют свойство открываться и кровоточить даже спустя десятилетия, особенно если боль, которую они причинили, превратилась за это время в желание возмездия, холодное и неподвижное, как спящая змея, готовая пробудиться и сделать один стремительный и смертоносный бросок.

— Алина Сергеевна, с вами все в порядке?

Алина тряхнула головой и оторвала взгляд от того, что когда-то было ее мамой.

— Да, Лера, все в порядке. Работаем.

Она глубоко вздохнула и начала говорить:

— Судебно-медицинское исследование скелетированных останков женщины; точный возраст на момент наступления смерти сорок лет, рост сто шестьдесят восемь сантиметров. Останки были эксгумированы из могильного захоронения тринадцатилетней давности в рамках постановления… по уголовному делу… в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, и принадлежат Назаровой Татьяне Константиновне, 1955 года рождения. Идентификация личности произведена на основании свидетельства о смерти №…, выданном…, и на основании документов о погребении…, а также подтверждена показаниями мужа покойной, Назарова Сергея Николаевича, и дочери, Назаровой Алины Сергеевны.

«Какой бы ты стала сейчас, мама? Я помню, какой ты была: сильной без грубости, строгой без жестокости, любящей без сентиментальности. Странно, я не помню, чтобы за семнадцать лет мы хоть раз поссорились. Конечно, в детстве я обижалась на тебя, если ты что-то запрещала, в юности спорила, если считала, что я права, но мы никогда не ссорились, потому что только ты умела удивительно тактично справляться с трудным характером упрямой маленькой рыжей девчонки, зануды и перфекционистки, принципиальной, неуступчивой, умела уважать желание независимости и понимать стремление к справедливости в том радикальном ее понимании, какое только и возможно в подростковом возрасте. Какой бы стала? И какой бы стала я, будь ты рядом? Умнее? Мягче? Счастливее?»

— Целью проводимого исследования является установление идентичности имеющихся повреждений ранее описанным в судебно-медицинских заключениях №…, №…, №…, а также определение приобщенного к материалу исследования однолезвийного ножа, являющегося вещественным доказательством по делу №…, как орудия, использовавшегося при совершении преступления тринадцатилетней давности и аналогичных по образу действия убийствах в августе — октябре текущего года. Для решения этой задачи со скелетированных останков будет произведен срез костной ткани вдоль раневых каналов в районе грудной кости и ребер в целях получения образца для микроскопического (гистологического) анализа.

«Все, что я могу сделать для тебя сейчас, это установить истину. Узнать, кто виноват в твоей смерти. Узнать, а потом предпринять все для того, чтобы тот, кто сделал с тобой это тогда, ранним счастливым утром весеннего дня, тот, кто искромсал тебя и бросил, как разорванную куклу, у дверей твоего дома, чтобы этот человек, или люди, или нелюди, кто угодно — чтобы они заплатили полной и суровой мерой справедливости».

Марину убил не оборотень. Та самая несчастная девушка-бармен, смерть которой свела их с Гронским в этом странном расследовании, погибла от другого ножа, а значит, что скорее всего, и от другой руки. Вчера, получив результаты исследования тканей трех жертв, которые Алина попросила сделать еще три недели назад и про которые благополучно забыла среди стремительного потока событий последних дней, она поняла, что же именно упустила в самом начале, когда еще только проводила первые вскрытия жертв загадочного потрошителя. Будь она тогда чуть внимательнее, будь у нее больше времени, не поддайся она эмоциям — вначале шокирующему узнаванию почерка убийцы ее матери, а потом возмущению и гневу, вызванному давлением со стороны Кобота, — возможно, ей не потребовались бы дополнительные лабораторные исследования. Смутные догадки начали обретать форму, когда ей в руки попал кривой тесак Вервольфа, с его тяжелой, темной энергетикой, причудливой рукоятью, а еще — мелкими зазубринами на лезвии и небольшим застаревшим сколом на самом острие. Эти почти незаметные дефекты клинка неизбежно должны были оставить следы на костях, разрубленных мощными ударами, — и эти следы там действительно были. На грудине и ребрах двух жертв оборотня четко различались характерные линии от зазубрин и заметные при микроскопическом исследовании вдавления костной ткани от скола на острие. Но на срезах, взятых с тела Марины, таких следов не было. Девушка была убита оружием, которое было точной копией тесака Вервольфа, если только такое было возможно. Совпадало все: длина и кривизна клинка, даже возможный вес и особенности заточки лезвия, — все, кроме небольших зазубрин. Как будто кто-то имитировал почерк убийцы, ухитрившись раздобыть такой же нож или сделать его копию, и нанес свой удар в неурочный день, между двумя новолуниями, когда его совершенно не ожидали те, кто прикрывал ежемесячные вылазки инфернального ночного охотника.

Это открытие мгновенно порождало множество новых вопросов. Кто? С какой целью? Будут ли еще и другие жертвы этого зловещего имитатора? Жив ли он сам и скрывается где-нибудь в городских трущобах или, может быть, погиб вместе с Абдуллой и его людьми в кровавой бойне на заброшенном заводе?

Первым побуждением Алины было позвонить Гронскому и сказать ему, что обезглавленный им в рукопашной схватке оборотень не имеет отношения к смерти Марины. Но потом она решила отложить этот разговор до того момента, когда получит ответ на другой вопрос, самый важный для нее лично. Был ли Вервольф убийцей ее матери?

Пальцы двигались быстро и привычно, губы начитывали текст протокола исследования, деловито позвякивали инструменты, а еще чуть скрипели кости скелета под нажимом блестящих никелированных лезвий.

— Лера, отнеси, пожалуйста, образцы в гистологию. Хотя нет, давай лучше я сама.

Алина взглянула на часы. Анализ не будет долгим. Очень скоро она узнает ответ. А пока у нее есть время подумать, что она станет делать, если ответ будет отрицательным и вся погоня за древними призраками окажется напрасной.

Трамвай прогрохотал по невидимым в темноте рельсам и, тоскливо завывая мертвым жестяным голосом, скрылся во мраке, укатив в сторону чернеющей кромки леса. Мейлах немного постоял на краю бесконечного пустыря из жидкой грязи, ежась под промозглым дождем, а потом медленно побрел по едва различимой тропинке. Дом впереди надвигался, закрывая темно-серое небо в клочьях мятущихся туч: огромная бетонная плита высотой в двадцать пять этажей, утыканная сотнями светящихся окон, как сотами ласточкиных гнезд, за каждым из которых теплилась чья-то жизнь. Мейлах нагнул голову, пряча лицо от холодного влажного ветра, и ускорил шаг. Огни в окнах дома почему-то казались тревожными и были похожи на далекие маяки, указывающие на опасность, но он, как безрассудный мореход, шел прямо на них. Шел домой.