Советские партизаны. Легенда и действительность. 1941-1944 - читать онлайн книгу. Автор: Армстронг Джон cтр.№ 52

В составе некоторых отрядов, организованных в июле и августе 1941 года, насчитывалось до 80 процентов членов партии. Но такие отряды даже в начальный период не являлись типичными, хотя появлявшиеся в начале отряды имели сравнительно высокую численность членов партии – от 25 до 40 процентов. После весны 1942 года, когда начался массовый призыв в партизаны, численность членов партии резко сократилась. Захваченные документы партийных организаций двух партизанских отрядов, действовавших весной 1942 года, показывают, что в одном отряде численностью в 150 человек было 6 членов партии (4 процента); в другом, чья общая численность составляла 142 человека, было 7 членов партии (5 процентов), 2 кандидата в члены партии (2 процента), 24 комсомольца (16 процентов) и 108 человек (77 процентов) были беспартийными. В сентябре 1943 года в бригаде общей численностью 1113 человек насчитывалось 40 членов партии (3,5 процента), 87 кандидатов в члены партии (7,8 процента), 334 комсомольца (30 процентов) и 652 беспартийных (58,7 процента). Члены партии, включая кандидатов, редко составляли более 10 процентов от общей численности отдельного отряда. Процент комсомольцев был выше – от 15 до 30 процентов, что, по всей видимости, объяснялось более низкими требованиями, предъявляемыми к вступавшим в комсомол, а также тем, что была высока доля молодежи среди партизан. К тому же численность членов комсомола, в отличие от численности членов партии, не столь заметно уменьшилась в результате советской эвакуации и полицейских операций немцев [154] .

Члены партии на протяжении всей войны являлись элитной и самой влиятельной группой в партизанском движении. Вместе с тем члены партии были важны главным образом в качестве орудия, позволявшего усилить контроль за партизанами; нет свидетельств того, что члены партии действовали в качестве спонтанной направляющей силы.

Очень многие из находившихся на оккупированной территории запятнали себя сотрудничеством с немцами. По советским меркам любой, кто не принимал активного участия в борьбе с врагом, был виновен. Советская пропаганда постоянно задавала одни и те же вопросы: «Как ты сражался с фашистами? Как ты защищал свою родину? Где ты находился, когда все советские люди вели героическую борьбу с врагом?» Тем, кто не мог дать вразумительных ответов, была обещана быстрая расправа после возвращения Красной армии. Поэтому практически для любого участие в партизанском движении являлось алиби, средством избежать наказания за сотрудничество с противником. Одним из следствий такого положения стало то, что на более поздних этапах войны в Красной армии всех партизан стали считать бывшими коллаборационистами, которые, прячась в лесах и делая вид, что оказывают сопротивление, на деле пытались спасти свою шкуру.

Самой значительной группой среди сотрудничавших с противником были так называемые «военные коллаборационисты» – полицаи, члены вспомогательных отрядов и военнослужащие организованных немцами национальных воинских подразделений. Эти люди действовали в качестве основной противостоящей партизанам силы. По разным оценкам их количество составляло от 800 000 до 2 000 000 человек [155] . Если объединить все типы формирований – полицию, регулярные части и вспомогательные отряды, – то с полным основанием можно утверждать, что общее количество личного состава этих формирований превышало 1 000 000 человек (больше, чем состав всего партизанского движения).

Когда стало ясно, что Советский Союз одерживает победу в войне, «военные коллаборационисты» оказались в безвыходном положении. Партизаны стремились полностью деморализовать их, обещая амнистию тем, кто дезертирует и пойдет на службу в партизанские отряды. Этот призыв возымел действие. В отдельных случаях коллаборационисты целыми подразделениями переходили на сторону партизан. Летом 1943 года в Белоруссии подразделение СС, в составе которого было 2000 бывших военнопленных, перешло на сторону партизан по приказу своего командира, бывшего полковника Красной армии. За несколько месяцев до этого в этом же регионе 700 татар дезертировали из другой немецкой части и перешли на сторону партизан. Массовое бегство, хотя и впечатляющее, играло менее важную роль, чем постоянный приток в партизанские бригады дезертировавших поодиночке. Особенно сильно этот процесс коснулся разбросанных по территории подразделений местной полиции: после очередного отступления немцев волна дезертировавших возрастала.

Как правило, партизаны выполняли свое обещание об амнистии. Коллаборационисты являлись полезным пополнением, поскольку многие из них прошли военную подготовку, а их перспективы уцелеть в случае перехода обратно на сторону немцев были весьма призрачными. В отличие от немцев партизаны обычно старались избегать лжи в своей пропаганде. Вместе с тем в качестве дополнительной силы для партизанского движения коллаборационисты не играли важной роли. К середине 1943 года, когда они были готовы дезертировать в больших количествах, для партизан проблем с людскими ресурсами уже не существовало. В последний год войны коллаборационисты составляли от 10 до 20 процентов в общей численности партизанского движения.

Для немцев, чья концепция роли женщин в обществе сводилась к лозунгу «Kirche, Kueche, Kinder» («Церковь, кухня, дети»), призыв женщин на военную службу был абсолютно неприемлем. Советская власть, наоборот, пропагандировала участие женщин в партизанских действиях в качестве примера беззаветного мужества и преданности идее.

В партизанских отрядах женщин использовали главным образом в качестве разведчиков и тайных агентов. Советская разведка стремилась широко привлекать женщин, в особенности в наводненных партизанами районах, где женщины лучше подходили на роль агентов, поскольку мужчины призывного возраста практически сразу попадали под подозрение и подвергались арестам. Женщины проходили подготовку и становились радистами и медицинскими сестрами; большое число врачей, получавших назначение в партизанские отряды, были женщинами. Дипломированные медсестры и врачи имели офицерские звания. Иногда женщины наравне с мужчинами участвовали в боевых действиях, но, по всей видимости, помимо выполнения разведывательных заданий их чаще использовали в качестве медицинского персонала, поваров и уборщиц.

Путем призыва в партизаны попадало мало женщин. По большей части они шли на службу добровольно в силу своих политических убеждений или в надежде заслужить почет и уважение. Часть женщин, подготовленных в советском тылу, строго говоря, добровольцами не являлись, поскольку поручаемые им задания они выполняли в приказном порядке; как правило, они были членами комсомола и считались политически благонадежными.

Почти в каждом партизанском отряде было несколько женщин, хотя обычно их количество составляло не более 5 процентов от всего личного состава отряда. Именно такое количество женщин можно было наиболее эффективно использовать в отдельном партизанском отряде. Их ценная роль в качестве разведчиц и тайных агентов уже упоминалась. Помимо этого, они служили главным образом в качестве вспомогательного персонала и, поскольку не принимали участия в боевых действиях, не состояли на довольствии из-за ограниченности запасов продуктов питания и вооружения у партизан.