Партизанская война. Стратегия и тактика. 1941-1943 - читать онлайн книгу. Автор: Армстронг Джон cтр.№ 70

В этот момент, очевидно, советское командование приняло решение о заброске агентов в район Моздока, где тогда шли ожесточенные бои. В сентябре часть агентов была направлена НКВД через линию фронта, другие были заброшены на парашютах. Задачей и тех и других групп был в основном сбор разведывательных сведений, а не проведение диверсий. К примеру, одной группе, сброшенной на парашютах неподалеку от Моздока 20–21 сентября, было поручено взрывать или поджигать немецкие машины, казармы, мосты, но основное внимание она должна была уделять сбору информации о немецких войсках, дислокации авиационных и бронетанковых частей и тому подобным сведениям. Захваченные в плен агенты сообщили, что они входили в состав группы из восемнадцати человек, прошедших подготовку в Грозном, откуда их и забросили. По данным немецкой разведки, штабы НКВД в Орджоникидзе, Грозном, Нальчике и Махачкале осуществляли заброску таких же групп (Нальчик впоследствии был оккупирован немцами). Агентам предстояло собирать сведения о численности и национальной принадлежности союзников немцев; родах войск; количестве бронетехники и артиллерии; знаках различия; местоположении штабов, аэродромов, складов боеприпасов и горючего; моральном состоянии войск и местного населения; обращении немецких властей с местным населением.

Агенты НКВД, насколько можно судить, использовались тем самым вместо партизан, не выполнивших этого задания. Отмечались случаи, когда в дополнение к оставленным в тылу агентам, а также агентам, пробравшимся через линию фронта, на парашютах забрасывались особые группы радистов. Хотя большинство агентов не получали никакой предварительной подготовки или были подготовлены очень слабо, некоторые агенты прошли обучение в специальной школе НКВД в Тбилиси.

Но, помимо этой категории агентов НКВД, действия основной массы агентов, во многом аналогичные действиям партизан, направлялись высшим советским командованием. В организационном плане о связи с управлением партизанской войной свидетельствуют следующие факты.

Многие агенты, забрасывавшиеся на оккупированную территорию, проходили подготовку и получали задания в Астрахани, где находилось и командование партизан юга. Фактически агенты обучались в той же школе, где проходили подготовку партизаны. Еще одна школа в Кизляре, скорее всего, выполняла те же двойные функции. (Третий крупный центр подготовки партизан и агентов, главным образом для западной части Кавказского фронта, находился в Сочи.) После освобождения Краснодара Красной армией школы по подготовке агентов в феврале – марте 1943 года были переведены туда и располагались на аэродроме в районе станицы Пашковской, откуда и производилась заброска агентов.

На связь с партизанским движением указывают и личности некоторых участников. Партизан, строки из дневника которого цитировались выше, прошел специальную подготовку в Москве и Астрахани и был направлен в Калмыкию в ноябре 1942 года; в марте 1943 года этот человек, вместе с группой других, был заброшен с Пашковского аэродрома в район к северу от Новороссийска. По возвращении после прерванного задания в Калмыкию он был направлен в Кизляр и получил назначение в «диверсионную группу Бурнина». Запись от 11 февраля в его дневнике сообщает, что «через два дня мы должны лететь в Крым в тыл к немцам». В действительности он был направлен на оккупированную немцами территорию 25 марта и заброшен в район действий соединения Егорова. Организационная связь партизанского движения с Крымом рассматривалась выше. Старший лейтенант Бурнин, по всей видимости, был именно тем человеком, который, согласно другим источникам, сменил Ягунова на посту руководителя партизанского движения в Крыму. Таким образом, одни и те же люди могли входить в состав партизанских подразделений и групп агентов-парашютистов.

Вышесказанное позволяет сделать и еще одно умозаключение. В обоих случаях решение об отправке партизан в оккупированные немцами районы Северного Кавказа принималось в последнюю минуту: изначально людей намечалось отправить в другие места (в одном случае в Сталинград; в другом – в Крым). Кавказу тем самым отводилось лишь второстепенное место. Причиной этого отчасти может быть то, что от действий агентов там не рассчитывали получить требуемых результатов.

И наконец, часть агентов, направляемых на оккупированную территорию из Астрахани или Краснодара, получала специальные задания установить связь с уцелевшими местными партизанами. Об этом можно судить, например, по заброске агентов весной 1943 года в район, где ранее действовало соединение Егорова. Организация и использование забрасываемых на оккупированную территорию групп во многом соответствовали выработанной еще в апреле 1942 года схеме: планировалось забрасывать на парашютах состоявшие из одиннадцати человек группы диверсантов главным образом в те районы, где изначально действовавшие партизанские отряды были уничтожены. Укомплектованность и вооружение многих заброшенных на Северный Кавказ групп соответствовали схеме, предусмотренной этой директивой. Другой разновидностью являлись группы из двух человек. Эти люди были взрывниками и забрасывались для выполнения таких заданий, как взрывы конкретно названных мостов. У каждого было по две мины, две ручных гранаты и финский нож. Группы из двух взрывников использовались в основном весной 1943 года на Кубанском плацдарме немцев.

Заброска таких агентов, возможно, и проводилась до зимних месяцев, но имеющиеся материалы свидетельствуют, что интенсивность этих действий усиливается в декабре 1942 года. Есть сообщения о выброске агентов в январе для проведения взрывов на железнодорожной линии Белореченская – Армавир, но в целом суровые условия зимы затруднили дальнейшую заброску. Вместе с тем советское наступление избавило от необходимости использования агентов-парашютистов, поскольку Красная армия рассчитывала вскоре освободить этот регион. Такие операции были возобновлены лишь в конце марта: погода улучшилась, а немцы, покинувшие большую часть территории к югу от Ростова, сконцентрировали свои силы на небольшом участке, оставшемся от Кубанского плацдарма. Советская сторона теперь преследовала цель «оживить» остатки партизанских групп, действовавших в зимние месяцы.

В этот район направлялись значительные силы, заброска групп численностью до тридцати человек была обычным делом. Многим удавалось избежать плена, но большинство агентов были молодыми и неопытными, не получили необходимой подготовки и были склонны сдаваться или дезертировать. Однако в целом действовали они намного успешнее тех, кто был заброшен в предыдущие месяцы. После довольно активных действий в марте и апреле наступило затишье; дальнейший всплеск активности произошел в июне.

Значительное внимание уделялось подготовке радистов, часть которых прошла обучение в Москве и на Кавказе. Личному составу вменялось в обязанность поддерживать связь с новым штабом в Пашковской, для связи использовался сравнительно сложный шифр. В состав групп в качестве радистов и медсестер часто включали женщин. Специальную прыжковую подготовку проходила лишь небольшая часть агентов-парашютистов, большинство из них были солдатами регулярной армии, при этом значительная их часть являлась добровольцами. Часть из них совершала по одному парашютному прыжку на аэродроме в Пашковской, многим до отправки на задание вообще не приходилось летать. Помимо обычного пайка и снаряжения их снабжали фальшивыми немецкими документами. Для полетов обычно использовались учебные самолеты У-2, из которых агенты прыгали на парашютах с высоты 400–600 метров; после приземления парашюты прятали или уничтожали. Иногда использовались другие типы самолетов, например Р-5, одномоторный разведывательный самолет, а для больших групп – обычно ДС-3.