Батальон смерти - читать онлайн книгу. Автор: Мария Бочкарева cтр.№ 12

Я жила с Яшей мирной трудовой жизнью около трех лет. Каждое утро я вставала в шесть часов и шла вместе с ним на бойню. Потом целый день оставалась дома. В нашем городе, расположенном на стыке железнодорожной и пароходной линий, было много пришлого люда, в особенности женщин и детей. Они бродили по улицам, прося хлеба и убежища. Многие из них находили приют в нашем доме-сарае. Временами они заполняли его до отказа и спали рядами на полу. Нередко среди них были больные. Я кормила их, обстирывала, приглядывала за детьми.

Яша часто выговаривал мне за эту непрерывную и тяжелую работу, но наградой мне служили слова благодарности и благословения от тех, кому я помогала. Возможность быть полезной приносила радость. Кроме того, я регулярно отсылала матери десять рублей в месяц. Яша в часы досуга обучил меня чтению.

Мое имя стало хорошо известным в округе. Где бы я ни появлялась, все меня благословляли.

– Вон идет Бук-Бочкарева! – шептались люди, указывая на меня. Родители Яши тоже очень ко мне привязались.

Но все это кончилось однажды вечером в мае 1912 года. В дверь постучали как-то по-особому, и Яша вышел, чтобы впустить человека. Ему было на вид лет тридцать, он был хорошо одет, носил бороду и пенсне. В общем, по виду вполне представительный человек. Но он был бледен и, очевидно, чем-то взволнован. Они постояли с Яшей в прихожей минут десять, разговаривая о чем-то вполголоса. Потом он представился мне как старый друг Яши. Сказал, что сбежал из тюрьмы и теперь должен скрываться, так как поимка означала бы для него смерть. Нежданным гостем был не кто иной, как революционер, убивший всеми ненавидимого губернатора Сибири.

Яша вытащил нашу кровать из угла, потом сдвинул полку в нижней части стены, и за ней, к моему удивлению, открылась глубокая выемка в земле. Гостю было предложено устроиться там. Полку поставили на место, кровать задвинули обратно и легли спать.

Но едва успели потушить лампу, как услышали шаги приближавшихся к дому людей, затем громкий стук в дверь. Это была полиция! Сердце неистово прыгало в груди, но я притворилась спящей, пока Яша открывал дверь. Он еще до этого дал мне свой револьвер, и я спрятала его у себя за пазухой. Обыск продолжался почти два часа. Меня вытащили из кровати и все в доме перевернули вверх дном.

Мы отрицали, что нам что-либо известно о беглеце из политических, но пристав забрал Яшу с собой. Тем не менее через несколько часов его отпустили. Вернувшись домой, Яша выпустил пришельца из убежища, снабдил крестьянской одеждой и провизией, запряг лошадь и уехал с ним еще до рассвета, наказав мне на все расспросы о нем отвечать одно и то же – что, мол, уехал покупать скот.

На окраине города какой-то вылезший из кабака полупьяный полицейский заметил проезжавшего мимо Яшу. В тот момент полицейский не придал этому большого значения, но, когда вернулся поутру на службу и узнал о беглеце, рассказал, что видел Яшу, покидавшего город вместе с каким-то незнакомым человеком. Я как раз стирала белье, когда полиция снова окружила наш дом.

– Где твой муж? – гневно спросил пристав.

– Уехал покупать скотину, – ответила я.

– Одевайся! – заорал он в злобе.

Я пыталась объяснить, что невиновна, но он громовым голосом объявил, что я арестована.

Меня привели в следственный отдел, где господин средних лет, говоривший очень тихо и ласково и, казалось, желавший мне добра, завел со мной долгую беседу и даже предложил мне чашку чая, от которой я отказалась. Он вел дело весьма тонко, и я чуть было не попалась, когда он спросил, видела ли я того молодого человека, который пришел к нам домой в девять часов вечера накануне.

Его сведения были совершенно правильны, но я упорно отказывалась признать их достоверность: ничего, мол, не знаю о человеке, которым он интересуется. Но следователь был терпелив и не скупился мне на похвалы за заботу и помощь бедным. Обещая, что не причинит зла, он добивался, чтобы я сказала правду.

Я не сдавалась, и в конце концов его терпение лопнуло. В бешенстве он ударил меня несколько раз резиновым хлыстом. Разозлившись, я наградила его такими выражениями, что меня посадили в камеру, где находились две пьяные проститутки – совершенно мерзкие существа, которые ругали всех и вся. Они не переставая издевались надо мной. Проведенная там ночь была ужасной. От одной только вони можно было сойти с ума. Я с большим облегчением вздохнула, когда наступило утро и меня снова вызвали к следователю для очередного допроса.

Я продолжала все отрицать. Последовали угрозы надолго посадить меня в тюрьму, льстивые уговоры, упреки и попытки вытянуть признание, из чего следовало заключить, что Яшу арестовали на обратном пути домой и поэтому он не знал о моем аресте. Я пробыла в следственной семь дней, по прошествии которых власти выпустили меня на свободу.

Яша все еще оставался в тюрьме, и я начала ходить по разным чиновникам и конторам, защищая его интересы. В то время в город приехал начальник всей губернской полиции и остановился в доме нашего приятеля. Я обратилась к этому человеку с просьбой устроить мне свидание с начальником полиции. В конце концов меня допустили к нему. Это был крупный мужчина, одетый в форму полковника. Я упала перед ним на колени и, твердя о невиновности мужа, молила о пощаде. Я настолько обессилела, что он сам помог мне встать и приказал принести воды, обещая в то же время разобраться в деле и все рассудить по справедливости.

Потом я пошла в тюрьму, надеясь увидеть Яшу. Но там мне сказали, что его отправили в Нерчинск, в восьмидесяти верстах от Сретенска. Не мешкая я собралась в путь, чтобы догнать его. Взяв с собой сто рублей, села в ближайший поезд, отправлявшийся в Нерчинск, и по прибытии на место сразу же стала добиваться приема у губернатора, но мне приказали встать в очередь и ждать. Когда подошла очередь, губернатор, прочитав мою фамилию в списке, спросил:

– Так какое у вас дело?

– Ваше превосходительство, я по делу мужа, Якова Бука, – ответила я.

– Вашего мужа, да? Как же это он ваш муж, ежели у вас фамилия Бочкарева?

– По гражданскому согласию, ваше превосходительство.

– Знаем мы эти гражданские браки, – заметил он с усмешкой. – Таких, как ты, много шляется на улицах!

И разговор закончился. А свои последние слова губернатор произнес громко, так, чтобы всем слышно было. Кровь бросилась мне в лицо: я почувствовала нестерпимую обиду. Лишь с большим трудом удалось получить разрешение на свидание в тюрьме. Но как же горько было узнать, что Яша провел в этой тюрьме всего одну ночь и его перевели в Иркутск.

Денег моих только и хватило на то, чтобы купить билет в вагон четвертого класса до Иркутска. Никаких вещей у меня тоже не было, и поэтому я без колебаний села в ближайший поезд, шедший на запад. Понадобилось двое суток, чтобы доехать до сибирской столицы. В Иркутске, как и раньше, остановилась у Сементовских, которые очень обрадовались моему приезду, и сразу же направилась в иркутскую тюрьму, но узнала там только то, что Яшу перевели в Центральную пересыльную тюрьму, находившуюся в Александровске, в тридцати верстах от ближайшей железнодорожной станции Усолье. Терять время было нельзя. Я в тот же день выехала в Усолье, откуда мне предстояло идти пешком до Александровска.