Окопная правда войны - читать онлайн книгу. Автор: Олег Смыслов cтр.№ 65

Покидать боевой порядок запрещалось, даже если ранило кого-нибудь из твоих друзей и ты мог бы его спасти — такая попытка расценивалась как стремление выйти из боя. Тяжело раненные истекали кровью и умирали в зарослях кукурузника. Тот, кто был ранен легко, но промедлил или не смог сразу выбраться из-под обстрела, получал второе, третье ранение, часто смертельное. Один из моих сержантов, раненый в ногу, перед отправкой в тыл попросил закурить и, пока кто-то из бойцов сворачивал ему самокрутку, получил пулю в живот. Не знаю, довезли ли его живым до санчасти. Убитых мы не хоронили, — где упал боец, там и оставался лежать. Не было у нас времени валандаться с трупами.

Старшие командиры орали: “Вперед!” Потом, после боя, убитых хоронили специальные похоронные команды”. Они собирали оружие убитых, снимали с них одежду и сапоги, рыли ямы и сбрасывали в них трупы. Закапывали... В штабе части составляли список убитых. Но это совсем не значит, что в той или иной братской могиле лежат только те, кто занесен в список. Точнее, именно те. Порой случались ошибки — боец жив, а числится в списке. И, наоборот, — в списке убитых солдата нет, а он лежит в этой могиле...

Не спали сутками. Бессонница и усталость вызывали состояние полного безразличия. Даже под огнем не хотелось окапываться или искать укрытие: убьют, и черт с ним! Только бы поскорей, чтобы не мучиться, не мерзнуть. Лютая стужа была сильнее страха.

Особенно ночью, в степи. Мороз не давал сомкнул, глаз, пробирал до костей. Дрожишь всем телом, топаешь ногами. Даже лежа в снегу, стучишь ими, как в агонии. До сознания доходили только команды командиров вперемежку с матюками. Или обстрел с близкого расстояния. Почти в упор. Или когда мины ложились рядом. Тогда на короткое время охватывал страх. А затем опять наваливалась усталость и безразличие ко всему».

* * *

9 ноября 1941 г. Приказом НКО СССС № 347 был утвержден и введен в действие новый Боевой устав пехоты Красной Армии. Только теперь некоторые положения Боевого устава существующие с 1927-го и 1938 г. впервые назвали устаревшими и способными принести большой вред. Для этого понадобилось потерять в 1941 г. 4 млн. 473 тыс. 820 чел. (убитыми и ранеными на этапах санитарной эвакуации — 465,4 тыс. чел., умершими от ран в госпиталях — 101,5 тыс. чел., умершими от болезней, погибшими в результате происшествий — 235,3 тыс. чел., пропавшими без вести и попавшими в плен — 2 335,5 тыс.чел., ранеными, контуженными — 1 256,4 тыс. чел., заболевшими 66,1 тыс. чел., обмороженными — 13,6 тыс. чел.) и в 1942 г, 3 258,2 тыс. (безвозвратные потери) и 4 111,1 тыс.чел (санитарные потери).

Только теперь новый Боевой устав исключал поэшелонное построение в глубину боевых порядков дивизии от взвода до дивизии. В основу построения боевых порядков пехоты было положено обязательное требование максимального и одновременного участия в бою пехоты и ее огневых средств от начала до конца боя.

Только теперь для отражения внезапных ударов противника, особенно на флангах и стыках, для поддержки ведущих бой частей, а также для развития закрепления достигнутого успеха должны были создаваться резервы в зависимости от выполняемой задачи и т.д.

Только теперь требовалось сосредоточить основные силы, средства и усилия на направлении главного удара и атак меньшими силами на вспомогательном направлении.

Только теперь командиры были названы центральной фигурой боевых порядков, а, значит, командиры взводов, рот и батальонов должны были находиться за боевыми порядками своих подразделений и частей, на месте, с которого они могли бы наблюдать за ходом боя как своего подразделения, так и на флангах соседей, видеть свой боевой порядок и наблюдать за противником.

Только теперь командирам взвода, роты и батальона разрешалось выдвигаться перед боевыми порядками и лично вести за собою в бой свои подразделения лишь в исключительных случаях.

Только теперь было восстановлено для стрелкового отделения, взвода, а в некоторых случаях и для роты применение залпового огня.

Только теперь современный бой пехоты стал рассматриваться как бой соединенных родов войск, в кагором большое участие должны были принимать артиллерия, огнеметы, танки и авиация, что соответственно требовало строго налаженного и непрерывного взаимодействия.

Только теперь оборона была названа нормальным видом боя в современной войне, а наиболее типичным случаем наступления — фронтальный удар с целью прорыва, организуемый из района непосредственного соприкосновения с противником.

Только теперь были введены новые понятия: артиллерийское наступление и авиационное наступление с целью непрерывной поддержки пехоты массированным огнем в течение всего периода наступлений.

Только теперь оборона должна была стать противоракетной, противоартиллерийской, противовоздушной и глубокой, а следовательно, упорной и активной. При этом фортификационные мероприятия войск должны были обеспечивать живучесть и устойчивость обороны.

В общих положениях устава были определены и задачи пехоты:

«— в наступательном бою умело сочетая огонь и движение, сблизиться с противником, атаковать его, захватить в плен или уничтожить в рукопашной схватке и закрепить за собой захваченную местность;

— в оборонительном бою мощным и метким огнем и решительными контратаками отразить атаки пехоты и танков противника, нанести ему тяжелые потери и удержать за собой обороняемую местность.

Стойкая оборона дело чести пехоты. Она может отходить только по приказу старшего начальника».

Но сколько еще потребовалось времени и крови, чтобы соблюдал, ближе к тексту, написанные опять-таки кровью в 1941-1942 гг. буквы Боевого устава. Чтобы наконец-то одержать победу над врагом в 1945-м!

Ведь и в 1943-м, и в 1944-м нередко пехоту по привычке гнали на убой вопреки всем новым уставам, наставлениям и приказам!

Вспоминает М. Сукнев (середина марта): «Прошу его вызвать комдива Ольховского и отменить штурм без соответствующей артподготовки. Ведь наша полковая, в одну батарею, артиллерия — это, капля в море.

Говорю:

— Товарищ подполковник, позвоните командиру дивизии. Отставьте. Вы же на убийство нас посылаете. Всех! Живым никто не вернется.

— Не могу! Приказ командарма! — резко ответил Лапшин.

Я почти молил не губить не только батальон, но и весь полк, ибо от нас видны колокольни Новгорода. Это значило — противник нас просто расстреляет на этом пойменном ледяном поле!»

И бой начался: «Грянул беспрерывный взрыв, от которого у меня чуть не лопнули барабанные перепонки в ушах, а многие надолго оглохли. Немцы открыли стрельбу из 500, если не более орудий, и все снаряды осколочно- бризантные или шрапнель! Не достигая земли, они рвались над ней в 10-15 метрах, поражая все живое. (...)

Попадались убитые наши, по двое-трое, но это были трупы, это были бестелесные останки! Пустое обмундирование, без голов, пустые мешки с сапогами, даже без костей! Взрыв бризантного снаряда над головой — и человека нет, он уже «без вести пропавший». При взрыве такого снаряда температура достигает двух тысяч градусов, и человек испаряется мгновенно.