Раневская, которая плюнула в вечность - читать онлайн книгу. Автор: Збигнев Войцеховский cтр.№ 37

Давайте вспомним: он был призван в царскую армию в совсем юном возрасте. Какие-то политические пристрастия у него не успели сформироваться. Первая мировая война перевернула умы у многих офицеров и солдат. Бессмысленная в последние годы, она напоминала некий план по медленному, неотвратимому уничтожению людей. Тут невольно станешь противником самодержавного режима.

Природный ум Федора Толбухина мог ему подсказать, что красные пришли всерьез и надолго. Выбор был невелик. Идти к ним или погибнуть.

Как бы то ни было, Федор Толбухин участвовал в Гражданской войне. Правда, с лихим криком на вороном скакуне белых шашкой он не рубал – был младшим помощником начальника штаба стрелковой дивизии по оперативной работе. В его обязанности входило сведение воедино всех сведений о действиях на фронтах и формирование на этой основе стратегии и тактики. Вы уж извините великодушно за такой военный стиль, больше не буду.

Но коммунисты не были бы самими собой, если бы не запутали в своих жутких делах всех, кто пришел к ним. Своеобразное помазание кровью произошло для Толбухина в 1921 году, когда он вынужден был принимать участие в подавлении Кронштадтского восстания. Очевидцы говорили, что после этой «операции», в ходе которой были зверски казнены несколько сотен офицеров, Толбухин не разговаривал с сослуживцами две недели. Он и раньше был немногословен, а тут отвечал только старшим по званию, односложно, строго по уставу.

Потом Толбухин воевал в Карелии. Нам нет смысла расписывать дальше боевой путь будущего маршала Толбухина. Давайте лучше взглянем на него как на мужчину и человека.

Высокий, крупного телосложения, но не грузный, просто большой и сильный. Наверное, поэтому Федор Толбухин нравился женщинам. Первый раз он женился еще в 1919 году. Этот брак продлился недолго, всего год. От него осталась дочь Татьяна.

В 1923 году Федор женился вторично. Эта его супруга была из дворян. Но вот какой факт неожиданный, наверняка горький для обоих: детей у них не было.

Теперь про человека. Чуть медлительный в походке, в движениях. Очень нетороплив в разговоре. В сороковых годах, на фронте, все военачальники, которые с ним служили, подчеркивали его невероятное спокойствие. В любых, самых критических ситуациях он не повышал голоса, не срывался на крик, не психовал.

У него, как и у многих людей, не любящих многословность, была так называемая фраза-паразит. Иной раз эти словечки закрепляются за их хозяевами в качестве кличек. Но с Толбухиным такого не случилось. Вот что он обычно приговаривал в конце, чем заканчивал практически всегда свою недолгую речь: «Вот так».

Эти слова всякий раз включали в себе столько интонационного смысла, чувств, энергии, что воспринимались подчиненными как идеально составленный приказ или доклад.

Толбухин вызывал начальника разведки, слушал его, потом заключал:

– Все проходы найти. Людей класть на мины не дам. Вот так.

Там же, на фронте, у него проявилась удивительная черта – человеколюбие. В последние месяцы войны он особенно заботился о том, чтобы как можно меньше своих солдат положили командиры на полях боев, строил дальнейшие планы операций в первую очередь с точки зрения потерь личного состава.

Его сослуживцы говорят, пусть и вскользь, как будто о деле вовсе и не генеральском, что Толбухин любил искусство в самом разном его проявлении. Он побывал в уцелевших музеях Европы, после войны посещал театр и оперу.

Удивительно, но Толбухин, будучи дворянином, штабс-капитаном царской армии, так и остался не тронутым НКВД во время великой чистки армии в 1937–1938 годах. Сталин почему-то не стал арестовывать его. Хотя практически все высшее командование Красной армии прошло через подвалы НКВД. Например, Рокоссовский, один из самых известных наших маршалов, провел более трех месяцев в тюрьме. У него были выбиты почти все зубы.

Правда, есть один небольшой эпизод в воспоминаниях некоего бывшего штабиста. Он рассказывает о том, что Толбухин был неожиданно вызван в Москву. Это произошло в 1936 году. Потом из столицы пришла телеграмма, что он задерживается там по важным делам на неопределенное время. Три недели его не было. Федор Иванович вернулся заметно исхудавшим, с сильно осунувшимся лицом. Так что зря мы, наверное, поспешили с утверждением, что Толбухина никто не арестовывал.

Итак, Федор Толбухин стал маршалом в 1944 году. После окончания войны он назначается командующим Южной группой войск. Она располагалась на территории Румынии и Болгарии. В общем, очень даже стратегическая группировка, многозначащая. Доверил Сталин?

Как бы не так!

Вы уж простите меня, дорогие читатели, но нам в этой главе не обойтись без некоторой высшей политики. Она очень даже понадобится нам, чтобы понять все презрение и ненависть Фаины Раневской к коммунистической власти. Заодно я тешу себя надеждой раз и навсегда поставить точку в вопросе о том, почему Фаина Раневская так и не создала семью.

Так вот, после окончания войны уж очень как-то неприятно для Сталина всплыли в народе имена тех военачальников, которые командовали фронтами, в действительности побеждали благодаря своему уму и умению, при этом были любимы солдатами за отеческое отношение к ним.

Таким оказался, к примеру, маршал Рокоссовский, тот самый, который командовал парадом Победы. Очень уж популярным. Он был быстренько задвинут руководить каким-то там округом внутри страны. От глаз подальше.

Та же судьба ожидала и маршала Толбухина. Известен в народе? Любят тебя солдаты? Говорят, побеждал ты? Нет, товарищ Толбухин, это делал Сталин. Ладно, еще Жуков. А ты… иди-ка командовать Закавказским округом. А то у тебя в Южной группе очень уж много войск. Смелый, храбрый. А вдруг со мной поспоришь, со Сталиным? Вся Болгария и Румыния перестанут подчиняться? Этого нельзя допустить!

И Толбухина переводят в Закавказье. Тихий небольшой округ, не имеющий никаких стратегических направлений. Под началом маршала – два танка и пехота. Командование округа размещалось в Тбилиси.

В это время труппу театра Моссовета отправили туда на отдых. Первая, совершенно неожиданная встреча Фаины Раневской и Федора Толбухина случилась в ресторане. Конечно же, Толбухин был там со своей компанией, Раневская – со своей.

Если вы не помните или не знаете, то скажу, что в СССР было модно ставить на дверях ресторанов швейцаров с генеральскими лампасами на брюках – этакими широкими нашитыми красными лентами.

И вот Раневская выходит из ресторана – одна, поскольку решила оставить пару, которая сидела с ней за столиком, наедине с собой и недожаренной семгой. Дверь перед ней кто-то придержал.

Раневская, выходя, взглянула на этого человека, увидела лампасы и сказала:

– Ах, благодарю! Здесь такие двери, что без помощи швейцара я всегда боюсь быть зажатой между створками.

– Но я, извините, не швейцар, – прозвучал слегка обиженный голос.

Так могут говорить очень заносчивые люди, склонные к самолюбованию, или серьезные взрослые мужчины, в душе которых не умер ребенок.