Наука джунглей - читать онлайн книгу. Автор: Джим Корбетт cтр.№ 33

Другая привычка носорога, которая тоже отличает его от других известных мне пернатых, состоит в том, что он раскрашивает свои перья специальным пигментом. Этот желтый пигмент легко стирается с перьев даже носовым платком. Носорог носит свою краску в специальном складчатом мешочке над хвостом и наносит ее при помощи клюва поверх белых полос, которые проходят у него по обоим крыльям. Зачем ему раскрашивать белые перья в желтый цвет, который все равно будет смыт при первом же дожде? Я могу это отнести только на счет желания замаскироваться от врагов, которые были у него в прежние дни. Ведь единственный враг, от которого сегодня иногда страдает птица-носорог, — это леопард. Но леопард нападает ночью, и светомаскировка против него бессмысленна.

Кроме носорога на фикусе и сливовнике полно других птиц. Среди них два вида голубей — бенгальский и острохохлый. Два вида бородастиков — красногрудый и обычный зеленый. Четыре вида бюльбюлей — гималайский черный, обычный бенгальский, краснобородый и белощекий. Три вида длиннохвостых попугайчиков — ожереловый, александрийский и пестроголовый. Роясь в опавшей листве и кормясь спелыми плодами, которые уронили вниз другие птицы, среди корней копошится стая из пятидесяти или более белоголовых дроздов-пересмешников. Они последними спустились из своих высоко расположенных гнезд на землю и первыми туда вернутся.

Неподалеку от фикусовых деревьев тянется просека, которую пересекает натоптанная звериная тропа, тянущаяся вдоль холма к солончаку, рядом с маленьким зеркальцем водоема, питаемого родником. Между солончаком и озерцом стоит пень. Когда-то он был низкорослым деревом, в ветвях которого браконьеры устраивали засады. Стрелять в животных возле солончаков и водоемов запрещено. Но браконьеры не соблюдают правил. Я несколько раз разрушал их засады, но это не помогало, поэтому в конце концов я просто срубил дерево. Приходилось слышать, будто хищники никогда не нападают возле водопоев или солончаков. Но, вероятно, такие разборчивые звери встречаются в каких-нибудь других странах, но не в Индии, где хищники не брезгуют охотиться на солончаках. На самом деле вблизи таких мест они чаще всего и подкарауливают свои жертвы, что нетрудно заметить по обилию полуобъеденных дикобразами рогов, валяющихся поблизости, равно как и около всех других солончаков, окруженных лесами.

Теперь поднимемся на холм, возвышающийся над солончаком, чтобы оттуда, с высоты птичьего полета, осмотреть простирающиеся окрестности. Перед нами лес, через который мы только что прошли к тому месту, откуда начали путь к каналу. Лес этот остался первозданным — в нем мало коммерческой древесины, и поэтому он не очень пострадал от опустошающей руки человека. Светло-зеленые участки у ближнего края — это молодая поросль дерева шисам, проросшая из семян, смытых потоками муссонных дождей с возвышенных мест. Когда этот подлесок подрастет, из него получатся превосходные колеса для повозок. Темно-зеленые участки деревьев с кистями красных ягод — это деревья руни, дающие порошок, известный торговцам под названием «камала». Когда бедняки так же, как и птицы, спускаются зимой с гор в предгорья в поисках пищи и тепла, стар и мал идет в джунгли на сбор камалы. Камала — это красная пудра, содержащаяся в ягодах дерева руни. Обычно люди обламывают ветки, обрывают с них ягоды, высыпают их в большие неглубокие корзины и начинают растирать ягоды о стенки. Порошок просеивается сквозь плетенку, и его собирают в оленью шкуру или тканевую подстилку. Супружеская пара и трое детей, работая с утра до ночи, могут таким образом при хорошем урожае собрать за день четыре фунта пудры, стоимость которой, в зависимости от рыночного курса, составляет одну-две рупии. Пудру эту используют в Индии и странах Ближнего Востока при крашении шерсти. Ее когда-то широко применяли в США для подкрашивания масла, однако этому был положен конец, когда оказалось, что недобросовестные торговцы-посредники стали добавлять в порошок тертый кирпич. Еще камала применяется в медицине, а если ягоды вскипятить в горчичном масле, то можно получить средство от ревматизма.

Здесь же можно встретить и дерево кхаир. Из его древесины окрестные жители делают лемехи для плугов. Но кроме того, кхаир обеспечивает работой десятки и тысячи бедняков по всем Соединенным провинциям, поскольку из него получают важное сырье для производства другого красителя, местное название которого «кач», а коммерческое — «сатечу». Это работа, рассчитанная на всю зиму. Четыре месяца днем и ночью люди трудятся, чтобы в конце концов изготовить средство, способное окрашивать одежду и рыболовные сети в цвет хаки. Я подозреваю, что мой знакомый по имени Мирза был первым, кто обнаружил, что в этот цвет можно окрашивать при помощи сырья из дерева кхаир. Получилось это у него случайно. Однажды, наклонившись над чаном, где кипятились щепки, из которых предполагалось делать «кач», он уронил туда свой носовой платок. Выудив платок палкой, Мирза отправил его в стирку. Когда платок вернули обратно, Мирза увидел, что он остался того же цвета, что и был. Прачка получила выговор, и ей было велено выстирать платок заново. Однако вскоре Мирза получил ответ, что удалить с ткани краску невозможно, хотя для этого были испробованы все известные средства. Тут-то он понял, что открыл новый способ быстрой окраски тканей. Теперь по этой методике ткани красят на его фабрике в Изатнагаре.

Все оттенки зеленого — ведь листва каждого дерева имеет собственный цвет — перемешаны с золотым и оранжевым, сиреневым, розовым и красным. Деревья с оранжевыми цветами — это дханк, из которого получают рубиновую смолу для окраски шелка лучших сортов. А те, с гирляндами цветов до трех футов длиной, называются амалтас. В цилиндрических семенных коробочках этого дерева, которые бывают величиной до двух футов, содержится сладкая желеобразная субстанция, которую во всем Кумаоне применяют в качестве слабительного. Дерево с большими фиолетовыми цветами — качанар. А розовое рядом с ним — это дерево кусум, на котором играют все оттенки цвета — от бледно-розового до насыщенного. Но оно розовое не от цветов, розовые у него молодые листья. Весь красный стоит симул, цветы которого обожают все птицы, питающиеся нектаром, попугаи и обезьяны, поедающие мясистые цветы, олени и кабаны, подбирающие все, что падает наземь. Через некоторое время вместо цветов на ветках симула появятся большие деревянистые семенные коробочки. Когда задуют горячие апрельские ветры, эти коробочки начнут раскрываться, выстреливая, как зенитки, белые облачка шелковистой ваты, которая используется для изготовления страховочных ремней безопасности. Семена из каждой коробочки подхватываются ветром, и таким образом осуществляется возрождение сада природы. Все семена, кроме тех, которые переносятся животными, могут плавать по воде, либо они снабжены устройством вроде паруса или пропеллера, чтобы ветру было легко переносить их с места на место. Правда, есть и исключения. Одно из них — gotail, плод которого похож на небольшое зеленое яблоко, не съедобное для зверей и птиц. Дерево это растет вдоль берегов рек, и вода делает для него то, что для других — звери, птицы и ветер. Еще одно исключение — кокосовый орех, плод которого, одетый в легкую скорлупу, плавает по поверхности океана и переносится волнами от одного берега к другому.

Наша деревня располагается несколько выше того места у канала, откуда мы начали прогулку. Участки ярко-зеленых и золотистых посадок указывают, где зреет молодая пшеница, а где цветет горчичное поле. Белая полоса у края деревни — это стена — граница, за которой начинается тянущийся за горизонт массив девственного леса. К востоку и западу, насколько хватает глаз, лежат беспредельные леса, примеряющие весеннее одеяние, и каждый порыв ветра доносит сладкий запах цветов; все наполнено пением множества птиц. Здесь действительно можно на время забыть о напряженной жизни, стрессах и приобщиться к миру лесных обитателей. Здесь правит закон джунглей. Закон, который старше и бесконечно лучше тех, что придуманы человеком. Закон, позволяющий каждому жить своей собственной жизнью и который никому не предвещает назавтра беды или горя. Здесь для всех существует опасность, но она лишь добавляет прелести каждодневному существованию. Каждый настороже и в состоянии постоянной готовности, но жизнь от этого не лишается своего очарования. Зато вокруг царит радость — в этом можно убедиться по звукам, прислушиваясь к птичьим и звериным голосам и размышляя над тем, что хотят сообщить друг другу лесные жители.