1900. Русские штурмуют Пекин - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Янчевецкий cтр.№ 91

У 5-го моста оказался полковник Модль, командир 2-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, с двумя ротами своего полка. Модль со своими стрелками пробрался вдоль минированного полотна железной дороги и обрезал провода заложенных фугасов. Китайцы успели взорвать несколько фугасов, но не рассчитали расстояния, благодаря чему отряд стрелков не пострадал, Модль захватил две гальванические батареи, поставленные у 5-го моста, и водрузил над мостом русский флаг, на крайнем левом фланге китайцев, которые бежали еще дальше на север, вдоль железной дороги.

Китайский лагерь представлял грандиозное саперное сооружение. Это был тройной ряд траншей и окопов, тянувшихся на несколько верст и расположенных в 500 шагах один позади другого. Всюду были разбиты циновочные и холщовые палатки, в которые мы сейчас же забрались, чтобы спастись от жгучих лучей солнца и мучительного блеска этой бесплодной песчаной пустыни. Возле палаток валялись ружья и ящики с патронами. Орудия были увезены. Китайцы сделали все, что могли: возвели сильные и сложные траншеи, наводнили местность, минировали железную дорогу и геройски отбивались всю ночь и утро. Их трупы всюду попадались в лагере. Но со времени падения Тяньцзиня счастье им изменило.

Начальник Печилийского отряда генерал Линевич, осматривая взятый лагерь, приехал на левый фланг со своим штабом. Вслед за ним диким галопом прискакал эскадрон черномазых бенгальских улан в чалмах, с пиками, ружьями и саблями, на красивых австралийских лошадях. Когда сражение давно было окончено и китайцы были далеко, они спохватились и решили преследовать китайцев по пятам. Их офицеры были крайне удивлены, когда узнали, что в этом месте китайцев нет, а есть начальник русского отряда со своим штабом, а эта местность уже давно под русским флагом. Бенгалы, однако, не смутились и с неослабевающим геройством и тем же диким галопом, точно гунны, полетели дальше искать китайцев.

Тут случилась маленькая неприятность. С той стороны, с которой менее всего следовало бы ожидать, — со стороны союзников грянула одна граната и другая и, прошумев над местом, где собрались Линевич и наши офицеры, гранаты полетели вдогонку за бенгалами и упали в воду, всплеснув столбы брызг. Храбрые бенгалы были весьма смущены и, решив, что это место нечисто, помчались еще дальше за китайцами.

Генерал Линевич был крайне недоволен и приказал послать казаков сообщить союзникам, чтобы они больше не стреляли, так как бой кончен и китайцев больше нигде нет.

Отважные бенгалы прискакали к 6-му мосту и услышали выстрелы по ту сторону железнодорожного полотна, в роще. Ура! Наконец китайцы найдены! Бенгалы остановились. Англичанин-офицер приказал стрелять по роще. Из кустов выскочили солдаты в белых рубахах и начали размахивать белыми шапками и что-то кричать. Умный англичанин приказал бенгалам стрелять еще раз. Вдруг из-за кустов раздался такой дружный залп, что несколько раненых бенгалов сейчас же свалилось с лошадей. Нет! Так китайцы не стреляют. Это свои. Англичанин приказал прекратить стрельбу и поехал навстречу. Это были русские.

Японский офицер и взятые им китайские орудия

Из рощи вышел капитан Ярослав Горский с ротою охотников. Целую неделю Горский с охотниками блуждал в тылу Бэйцанских позиций в 20 верстах от Тяньцзиня, питался чем Бог послал, перестреливался с китайскими боксерами, занял три деревни — Исиньфу, Сяодянь и Магода, 6-й мост и пробирался к 7-му, обстреливая 6000 китайцев, бежавших от Бэйцана. Китайцы были, по-видимому, так испуганы появлением противника в тылу Бэйцана, что не решились его атаковать.

Бенгалы обстреляли Горского гораздо серьезнее. Один унтер-офицер был ранен тяжело, 5 стрелков легко. Англичанин-офицер был крайне сконфужен и, поздоровавшись с Горским, стал извиняться за несчастное недоразумение. Горский, с своей стороны, извинялся, что был вынужден дать залп по бенгалам, так как, несмотря на знаки и крики, которые подавали его стрелки, бенгалы продолжали стрелять. Английский офицер выразил желание увидеть раненого унтер-офицера. Англичанин пожал руку солдату и дал ему выпить виски из своей фляжки. В ответ унтер-офицер приложил свои кулаки к глазам и просил Горского передать английскому офицеру:

— Скажите их благородию, чтобы они на будущее время лучше в свой бинокль смотрели.

Горский с охотниками отправился дальше вдоль линии железной дороги, а воинственные бенгалы вернулись восвояси.

Что должны были думать индийские уланы, которые преследовали китайцев и всюду вместо китайцев находили русских?

Осмотрев китайский лагерь, генерал Линевич к вечеру вернулся на русский бивак. Все отряды стали биваком друг подле друга, за Бэйцаном, по ту сторону Пэйхо.

Ночь быстро спустилась. Затрещали костры. Забелели палатки. Зазвучали трубные сигналы. Задымили русские походные кухни, которых не было ни у кого из союзников и на которые союзные солдаты и офицеры смотрели с завистью. Взошел полумесяц.

Русская походная кухня

Я прошелся вдоль биваков союзников. Сипаи разбивали палатки и шалаши, что-то варили, ходили полуголые и так кричали, бранились и гоготали на своем непонятном языке, что их лагерь больше походил на индийский базар. Американцы, рослые и развязные, лениво развалившись в палатках, пили пиво, курили трубки, смеялись, пели или спали. У французов, которые расположились рядом с нами, не было обоза и съестных припасов, по недосмотру начальства. Поэтому они не имели даже палаток. Устроив шалаши из гаоляна, они варили кофе и курили сигареты. Воткнув в зубы папиросу, французский солдат не стесняясь подходил к офицеру и говорил:

— Monsieur… permettez… (позвольте закурить).

Офицер не отказывал.

На японском биваке было тихо и молчаливо. Почтительно проходили солдаты мимо палаток своих любимых генералов Ямагучи и Фукушима. Одни солдаты молча варили рис на дымившем и сверкавшем костре, другие, накинув на плечи черные плащи с капюшонами, так как ночь была прохладна, стояли и лежали вокруг костров и молча и угрюмо смотрели на яркое пламя, освещавшее красным светом их сосредоточенные серьезные лица. О чем думали эти беззаветно храбрые солдаты-мальчики с нахмуренными глазками? О том, что у них сегодня было 300 товарищей раненых и убитых? Что завтра опять будет бой? Опять будет побито много народу? О том, что они должны терпеть все эти страдания и приносить все жертвы ради своей дорогой прекрасной родины, ныне возрождающейся к славе и свету, подобно Восходящему Солнцу? Или, быть может, многие из них думали о том, что на родине дома осталась его милая Оинесан или Оматцусан, которая ждет его не дождется в своем крохотном вишневом садике с апельсинами и хризантемами и которой он привезет после войны хорошего китайского шелку и красивую яшмовую вазочку?

В русском лагере была торжественная и благоговейная тишина. Белые стрелки, выстроившись рядами, среди колосьев кукурузы и гаоляна, стояли с обнаженными головами и слушали молитву. Сегодня Бог хранил всех, пусть же Он хранит их и завтра и всегда! После молитвы весь отряд как один солдат запел «Боже, царя храни!»…