Прохоровское побоище. Правда о "Величайшем танковом сражении" - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Замулин cтр.№ 81

«В 13.00 командующий армией выехал на рекогносцировку и на выс. 240.8 (3,5 км юго-западнее с. Ивня. – В.З.) поставил задачу командирам: 23-го гв. ск, 204-й, 219-й и 184-й сд, собравшимся в это время на высоте. Остальным соединениям задачи были поставлены штабом. На основании приказа командующего фронтом, командарм решил: прикрываясь на правом фланге 71-й гв. сд, основной удар нанести соединениями 22-й гв. ск с рубежа Чапаев, Новенькое, Круглик в направлении Сырцево, Дмитриевка. Для этого 22-й гв. ск в составе: 90-й гв. сд, 184-й и 219-й сд с исходного рубежа Чапаев, Новенькое, /иск./ Круглик наносит удар через Сырцево, Сырцев на Яковлево, где, соединившись с частями, наступающими с востока (5-й гв. ТА и 48-го ск69-й А. – В.З.), и во взаимодействии с 23-м гв. ск, 1-й танковой армией и 5-й гв. А, наступающих с севера и северо-востока, окружить и уничтожить прорвавшуюся группировку противника в районе Покровка.

23-й гв. скв составе: 204-й, 309-й сд и 67-й гв. сд с рубежа Круглик, ур. Малиновое наступает через северную окраину Верхопенье на Покровку.

51-я гв. и 71-я гв. сд находятся в подчинении командующего армией, причем 51-я гв. сд после смены ее частями 5-й гв. А переходит в резерв командарма. Начало наступления – с рассветом 12.07.43 г. Исходное положение занять у 1.00 12.07.43 г.» [232] .

Но это был лишь предварительный план, и к началу боевых действий его пришлось существенно корректировать. Причина крылась в том числе и в непомерных амбициях командующего 40-й А.

Решение о передаче дивизий вызвало недовольство и противодействие со стороны сразу обоих командующих, и 1 – й ТА, и 40-й А, что, в конечном счете, привело практически к срыву контрудара в намеченные сроки. Они «возбудили ходатайство» [233] перед руководством фронта об отмене приказа, просили эти дивизии оставить им. К.С. Москаленко был крайне недоволен тем, что в ходе оборонительной операции его задвинули на вторые роли, хотя, по предварительному плану фронта, 40-я А должна была уже давно включиться в дело, а вместо этого армию разобрали по частям. Это выводило его из себя. Последней каплей, которая переполнила чашу его терпения, стала подготовка к фронтовому контрудару, в котором опять не нашлось места для него, в то же время несколько дивизий 40-й А передавали И.М. Чистякову.

М.Е. Катуков приводил иные доводы. 309-я сд была одним из двух боеспособных соединений армии. Мехкорпус С.М. Кривошеина ограниченно боеспособен, и дивизия Дремова могла на период контрудара компенсировать отсутствие достаточного количества пехоты. Поэтому Михаил Ефимович просил пересмотреть решение о переподчинении 309-й сд в 23-й гв. ск 6-й гв. А.

В 1.40 11 июля начальник штаба 40-й А генерал Батюня подписал боевое распоряжение штарма № 0746, которое приостанавливало передачу 71-й гв., 184-й и 219-й сд и их подготовку к контрудару. В нем отмечалось, что «время вызова командиров дивизий для получения задачи будет сообщено дополнительно» [234] . Такая же проблема возникла и с 32-й оиптабр, которую штаб фронта подчинил в 6-ю гв. А еще раньше. К.С. Москаленко тоже опротестовал этот приказ и без его распоряжения комбригу запретил менять боевые порядки.

Неизвестно, какие аргументы выдвигал командующий 40-й А. Ведь было очевидно, что противник не готовился атаковать позиции его армии. Так что возражения К.С. Москаленко были абсолютно беспочвенны. Скорее всего, у командарма просто взыграли амбиции. Почти все его дивизии, которые он готовил к летним боям, ушли И.М. Чистякову и М.Е. Катукову. Именно там решалась судьба столь грандиозного события, а он оказался в тени, хотя немало сделал за минувшие три месяца подготовки. После войны К.С. Москаленко написал книгу воспоминаний. Читая раздел, посвященный оборонительной операции на Курской дуге, нельзя не заметить, как автор очень хочет быть причисленным к творцам победы в этой битве. Он настойчиво убеждает читателя в том, что армия, а значит, и ее командующий, сыграла очень важную роль в сдерживании противника. Спору нет – дивизии, подготовленные к летней кампании командованием 40-й А, внесли свой вклад в разгром операции «Цитадель». Но вот почему-то Кирилл Семенович не упомянул в мемуарах о том, что он лично практически сорвал план контрудара на правом крыле фронта.

Итак, для подготовки войск оставались считаные часы, но К.С. Москаленко знал, насколько неповоротлив механизм управления фронтом: пока доложат Н.Ф. Ватутину о его возражениях, прибудут документы с офицером связи, уже атака начнется, а дивизии, находящиеся не на исходных позициях, бросать в атаку невозможно.

Окончательно вопрос о подчинении дивизий решился лишь перед рассветом 12 июля. Н.Ф. Ватутин не стал ломать уже подготовленный план, и в 4.00 фронт подтвердил приказ о передаче обоих соединений 40-й А в состав 6-й гв. А. Войска начали выдвижение на исходные позиции уже в светлое время суток, походными колоннами, на глазах у врага. Эта неувязка значительно затянула начало наступления на правом крыле 6-й гв. А и ослабила силу первого удара. О каком-либо общем детальном плане боевых действий и отработке взаимодействия 22-го гв. ск и танковых корпусов 1 – й ТА в этой ситуации говорить не приходилось. Опережая события, замечу, что из-за проблем с передачей дивизий даже к середине дня 12 июля войска вспомогательной контрударной группировки в единый кулак собрать не удалось.

При планировании действий 1-й ТА ее штаб учитывал два главных момента: боеготовность войск и основную задачу командующего фронтом – оттянуть на себя как можно больше сил. Сообщая М.Е. Катукову о контрударе, Н.Ф. Ватутин подчеркнул:

«– Больших задач на глубокий прорыв немецкой обороны вам не ставлю, – сказал он, – продвинетесь на километр-другой – и хорошо. Главное, сковать немецкие войска, лишить их возможности свободно маневрировать резервами, не дать им больше накапливать силы под Прохоровкой» [235] .

Все соединения армии были поделены на две группы. В первую вошли: 204-я и 309-я сд, 3-й мк и 31-й тк, они должны были находиться на прежних рубежах с задачей: взаимодействуя с 67-й гв. сд 6-й гв. А, не допустить прорыва обороны противником в случае его контратаки в северном направлении. При этом их командиры имели приказ: «В случае отхода противника на юг, не отрываясь от него, во взаимодействии с правофланговыми частями армии перейти в наступление и уничтожить прорвавшуюся группировку противника» [236] .

Во вторую, основную, группу, которая, собственно, и должна была перейти в контрудар, были включены два танковых корпуса: 5-й гв. Стк генерал-майора А.Г. Кравченко и 10-й тк генерал-майора В.Г. Буркова, а также 14-я оиптабр. Оба танковых соединения выводились на правый фланг армии, им предстояло усилить группировку 22-го гв. ск и совместно с его 184-й и 219-й сд нанести удар на юго-восток. Корпуса получили следующие задачи: