Найди в себе француженку. Искусство быть счастливой - читать онлайн книгу. Автор: Дебра Оливье cтр.№ 19

Француженки, которых мы любим

МАДАМ ДЕ ПОМПАДУР

За то, что была верна своей неуемной страсти к искусству, архитектуре и литературе – настолько, что дала свое имя стилю своей эпохи. Вольтеру следовало бы поблагодарить мадам де Помпадур за то, что дала ему возможность работать и достичь высот. То же следовало бы сделать десяткам живописцев, скульпторов и других художников и ремесленников, которых она одарила своим покровительством и любовью. Конечно, она водила за нос Людовика XVI. И чрезмерно любила роскошь и излишества, дарованные элите. Но она была француженкой, очень хорошо осознававшей свою силу, точно знала, куда стремится – и училась всему необходимому, чтобы туда попасть, – от придворного красноречия до высоколобой философии. Прочтите биографию Нэнси Митфорд «Мадам де Помпадур» или книгу Колина Джонса «Мадам де Помпадур: образы фаворитки».

Не у каждого есть любовница (и не каждая женщина – чья-то любовница), хотя у нее есть свое место во французской культуре, и история изобилует рассказами о ее блестящих проявлениях. Бывший президент Французской Республики Франсуа Миттеран – всего лишь самый недавний и самый заметный пример живучей и признанной роли опасных связей в жизни Франции. Во время церемонии прощания с Миттераном его жена, любовница и дети от разных матерей стояли у гроба рядом. И никто и бровью не повел. Но роман на стороне, разумеется, не исключительная прерогатива элиты.

Возьмем, к примеру, Вивьен – спокойная, уверенная женщина чуть за сорок, уже почти двадцать лет замужем за крупным чиновником. Почти половину этого времени у мужа Вивьен была любовница. А сама Вивьен, как она призналась однажды вечером за бокалом «Вдовы Клико», завела себе любовника – хотя ее роман продлился недолго. (К тому моменту, как Вивьен доверилась мне, я знала ее уже восемь лет.) И вместо того, чтобы считать «другую жизнь» своего мужа непорядочным нарушением брачных клятв, она рассматривает ее как вполне естественное спаривание, которое не только не угрожает ее браку, но даже делает его более жизнеспособным. Когда я упросила ее рассказать о подробностях, она сухо пояснила: «Знаешь, у мужчин есть свои потребности. И у женщин тоже. Сексуальная жизнь пары едва ли сможет удержаться на пике в течение почти двух десятков лет. Мы с мужем верны друг другу как супруги, как любящие друзья. Но его личные потребности… это его личное дело. Как и мои. И лучше, если он будет в течение многих лет удовлетворять их с одной любовницей, чем станет бабником, – вот это, конечно, было бы совершенно неприемлемо».

«Я видела, как вы обращаетесь с женщинами. В этом отношении на вас совершенно нельзя положиться. Но мы могли бы прожить вместе интересную жизнь».

ПОЛИНА ДЕ РОТШИЛЬД, ДЕЛАЯ ПРЕДЛОЖЕНИЕ СВОЕМУ МУЖУ, БАРОНУ ФИЛИППУ ДЕ РОТШИЛЬДУ

Книга

«ОБЫКНОВЕННАЯ СТРАСТЬ» Анни Эрно

Выразительная и емкая проза Эрно описывает образы ее детства, родителей, любовные романы. Как написал один из книжных обозревателей The New York Times, «С помощью слов она воссоздает жизнь, не только свою собственную, но и других – матери, отца, любовника, друга. Точный язык и сосредоточенность позволяют ей глубоко проникнуть в мир своих персонажей, обнажить пульс любви, желания, сожалений». «Обыкновенная страсть», опубликованная в 1998 году, рисует яркую картину романа женщины с женатым мужчиной. Мелкие и точные детали, например, одежда, которую она выбирает, чтобы ему понравиться, фрукты и деликатесы, которые покупает для их встреч, окружающие ее предметы искусства, напоминающие о нем, – все это вместе раскрывает точку страсти.

Не все француженки разделяют взгляды Вивьен – и ревность не знает культурных границ, – но в мире чувств француженок есть определенная латинская терпимость к врожденной страсти. Коринн говорит об этом так: «Мы – французы, и мы любим любить. Но мы также и картезианцы, поэтому можем смотреть на вещи в интеллектуальной перспективе, немного со стороны. Некоторая отстраненность имеет огромное значение в браке».

Некоторая отстраненность имеет большое значение не только в семейной жизни француженки. Ее сдержанность в сочетании с природной осторожностью формируют в ней особую беспристрастность, что-то вроде нейтралитета. Она не принимает ничего, прежде как следует не изучив. Это касается всего: друзей, вещей, мест, где она проводит время. Тогда как американка с головой окунается во все новое, француженка, прежде чем отдаться чему-то всей душой, вначале отступает на шаг, проявляет сдержанность и соблюдает интеллектуальную дистанцию. Впрочем, втайне она восхищается этой американской способностью свободно и иногда с излишней горячностью принимать все новое.

Фильм

LE BONHEUR

Название прекрасного фильма Аньес Варда переводится как «счастье». В семье Друо все идиллически счастливы: от верного мужа-плотника до его красивой любящей жены и двоих чудесных детей. Но это Франция, и поэтому муж решает дополнить семейное счастье любовницей. Однако вместо разоблачения фабрики счастья это дополнение еще более укрепляет ее, открывая новые радости сердцу.

Эдит Уортон, с ее долгой исторической перспективой и тонкой трактовкой чувств, возможно, лучше всех резюмирует взгляды французов на «волнующий вопрос» любви в браке, когда пишет: «Любовь движется в разных ритмах, переживает разные периоды… в отношениях между взрослыми людьми, помимо их постоянных уз (а в глубине сознания французов брак все так же остается нерушимым), они принимают ее, открыто и щедро».

«Если понятие «быть взрослым, – продолжает она, – состоит в том, чтобы иметь обширный и более прогрессивный жизненный опыт, меньше заботиться о пустяках, не бояться сильных чувств, страстей и уметь рисковать, в таком случае француженка – явно более взрослая, чем ее американская сестра».

В мечтательных полях юности произрастает хрупкая метафора языка любви: я помню, как мы с подружками сидели на ромашковом поле и отрывали лепестки со словами «любит – не любит». В это же время маленькая француженка сидит на своем поле с маргариткой в руке и отрывает лепестки со словами: «Он любит меня чуть-чуть. Сильно. Страстно. Безумно. Совсем не любит». Почему маленькой француженке свойственно думать о нюансах и возрастающих уровнях страсти, тогда как мы довольствуемся только черным и белым – абсолютная любовь или бесповоротный отказ? И как может одно французское слово – aimer – означать и «нравиться», и «любить», когда между этими двумя чувствами лежит целый мир различных эмоций?