1612. Минин и Пожарский. Преодоление смуты. 400 лет борьбы русского государства против самозванцев - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Савельев cтр.№ 64

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - 1612. Минин и Пожарский. Преодоление смуты. 400 лет борьбы русского государства против самозванцев | Автор книги - Андрей Савельев

Cтраница 64
читать онлайн книги бесплатно


Тезис: Неправда, что всех частников перестреляли. Их изжили: внутри государства-фабрики не может быть ничего частного. Надо иметь в виду хозяйственную организацию государства.

Антитезис: Перестреляли буквально всех, кто не бежал за границу. Выявляли и убивали. Позднее «цеховиков» сажали на большие сроки. И кому теперь по нраву вот это государство – подобие фабрики? Кто его в состоянии организовать? И чего это будет стоить? Одно дело – история, другое дело – попытка перенести ее в современность.


Тезис: В милиционной системе армии нет ничего плохого. Переход на милиционную систему в 1924 г был обусловлен развалом из-за революции и гражданской войны. Более 500 тыс. штыков и сабель содержать не могли. Отменили даже всеобщую воинскую повинность, которую восстановили лишь в 1939 году. Это плата за безумие Смуты. Отсюда, кстати – поражения первых месяцев войны 1941 года.

Антитезис: Важно хотите вы этого или нет? Есть ли ресурсы на содержание армии или нет – тоже неважно. Важно хотите ли вы ее содержать или нет? Что это плата за Смуту – понятно. Хотим ли мы новой Смуты, чтобы вот также ее оплатить? Хотим ли мы даже без Смуты заплатить просто так – разрушить армию?


Тезис: Коллективизация аграрного сектора – неизбежный шаг после всеобщей национализации промышленности и земли. Что касается раскулачивания, то это последствия революции, гражданской войны и результат марксисткой схоластики.

Антитезис: Коллективизация в одних случаях полезна, в других – вредна. Что от чего следует – дело другое. Вопрос в том, что мы хотим для себя? Мы хотим теперь коллективизации и истребления сельского частника?


Тезис: Изгнание ученых из страны – это преувеличение. Надо учесть состояние общества, взвинченного до предела войнами, революцией и гражданской войной. В итоге – крайности и подозрительность.

Антитезис: Русским ученым в СССР места не осталось. Советские ведущие ученые почти все прошли через тюрьму. Кто-то там сгинул, кто-то успел сбежать, некоторые выжили. Что общество было взвинчено, его не оправдывает. Вопрос: вы хотите, чтобы повторилась эта крайность? Или сталинизм мы будем принимать так: вот это нам сгодится, а вот этого – не надо? Кто сказал, что подобный отбор по нашим прихотям будет когда-то предоставлен? Если уж аналогия – то во всех существенных аспектах.


Тезис: «Пролетаризация» и партизация элиты – это последствие революции и гражданской войны. Нельзя же делать вид, что была благодать и вот она внезапно кончилась резней!

Антитезис: Никто не говорит, что до того была благодать. Напротив, сталинизм – прямое и логичное продолжение ленинизма. Проблема в другом: мы хотим вот теперь принять такую «пролетаризацию» и партизацию для любого, кто намерен продвигаться по службе?


Тезис: Просто так при Сталине никого не хватали и не сажали. Хотя и Ленин в 1922 писал: мы живем в море беззакония. Одно дело – период революционного хаоса и ожесточение гражданской войны. Другое – та форма правопорядка, которая сложилась позднее. Было бы преувеличением полагать, что в стране масштаба России все было под контролем. На местах царил произвол. И власть в центре пыталась его свести к минимуму.

Антитезис: «Просто так» – то есть, без правовых оснований. Примерно как сейчас разгоняют пикеты. Местный произвол был, разумеется. Но это часть той системы, относительно которой мы решаем для себя: нам нужно нечто подобное или нет? Мы хотим, чтобы прежний опыт бесконтрольности репрессивной машины был повторен? Чтобы вести с мест об этом произволе были лишь свидетельством обострения классовой борьбы?


Тезис: В государстве-фабрике партизация образования – дело естественное. Там может быть только одна идеология. Нет причин для возмущения.

Антитезис: Нет причин, чтобы удивляться. Есть причина, чтобы этого не допустить. Или мы хотим, чтобы учебники снова переполнились тупой пропагандой, а в вузах заставляли штудировать «основоположников»? Хотим ли мы, чтобы причины (сталинизм) стали современными следствиями, и все повторилось?


Тезис: Рост числа заключенных после мировой войны, революции и гражданской войны – это нормальное дело. Уголовщина зашкаливала. Сейчас на 1 млн. населения сидит в лагерях даже больше.

Антитезис: Рост числа заключенных образовался к конце 30-х, а не после гражданской войны. А сейчас без войны сажать многим хочется как при Сталине. Каково будет жить в такой стране?


Тезис: Развитие периферии за счет центральных русских регионов – это результат русофобии доминирующей идеологии. Но и считать русских жертвами – нельзя. Стригут тех, кто не сопротивляется.

Антитезис: Жертвы – это виновники безобразий? Или все же те, кто эти безобразия организовал, прикрываясь целостной и внутренне непротиворечивой идеологией? Мы хотим подобной жертвенности при неосталинизме, о котором теперь грезит значительная часть общества?


Тезис: Преимущества для периферийных народов в сравнении с русскими – результат русофобии марксизма и революционеров в России.

Антитезис: Именно эта идеология была на вооружении у Сталина. Мы хотим продолжения этих рецидивов сталинизма, которые и теперь имеют место в России?


Тезис: Расцерковление образованного класса произошло задолго до 1917 года. Официальный атеизм правящего класса после 1917 – продукт эпохи Просвещения, доведенный до края. Не забудем и антицерковность в крестьянской массе. Иначе разрушения храмов были бы невозможны. Идти поперек народа никакая власть не будет – себе дороже.

Антитезис: Кроме расцерковленных есть всегда и воцерковленные. Мы им скажем, что они не вписываются в модель современного неосталинизма? А тем неверующим, которые все-таки уважают веру предков и их культурное наследие, заявим, что склады и отхожие места в церквях – это выбор народа, которому мы перечить не станем?


Тезис: Частичная продажа накопленных богатств была необходима для индустриализации. Да, было море злоупотреблений. Но свидетельства о них использовали враги России – заговорщики-горбачевцы.

Антитезис: Если это преувеличение, то где шкала оценки? Что есть «много», и что есть «мало» в таком случае? Если речь о сегодняшнем времени, то следует ли России начать распродажу музейных фондов, чтобы поддержать желающих повышения благосостояния народ? Или чающих инвестиций предпринимателей? Или мечтающих о модернизации правителей?


Тезис: К явлениям истории надо относиться диалектически, а не эмоционально. Нам может не нравиться тайфун, землетрясение, засуха, холера или чума, извержение вулкана, но они есть. Относительно сказанного: Сталин здесь чаще всего не причем. С 1922 по 1929 он – член правящей коллегии: Сталин правит наряду с Троцким, Каменевым, Зиновьевым, Бухариным, Рыковым и т. д. С 1929 по 1953 он – диктатор. Но он был зависим, как любой автократор, от своего окружения. И к нему надо относиться как ко всем диктаторам мировых держав – продуктам революций. Революции, беременны диктатурой. Кромвель, Наполеон, Чанкайши были не хуже и не лучше.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению