Чарующий город - читать онлайн книгу. Автор: Лаура Липман cтр.№ 55

— Значит, все это время Берти знала? Она сказала об этом кому-нибудь еще?

— Теперь, когда Винка больше нет, думаю, никому в голову не придет расспрашивать ее. А так… кто поверит полусумасшедшей старухе?

Линда подобрала подол длинного платья и вышла из магазина прямо босиком. Тара оказалась мудрее Марианны из «Октавии»: она просто с облегчением вздохнула, когда Линда Винковски скрылась из виду.

— Если в течение двадцати минут она не вернется, мы просто упакуем все, что она оставила, и посыльный отнесет вещи в ее квартиру вместе со счетом за платье. Это уже не в первый раз.

Тесс вышла из магазина вслед за Линдой, думая, что та направится прямо домой, но первая жена Винковски свернула направо и зашла в банк, находящийся тут же, в торговом центре.

— Я храню все личные бумаги в ячейке этого банка, — Линду словно прорвало, как будто она давно хотела с кем-то поделиться, но не осмеливалась. Сначала — потому что боялась, затем — потому что ей платили за молчание. — Именно это мне и нравится в Кросс Ки. Здесь есть все, что нужно. Это так удобно.

Никто из сотрудников банка не удивился при виде Линды в вечернем платье и босиком, по-видимому, клерки были не хуже продавщиц знакомы с ее капризами и характером. Спустя пару минут она открывала ячейку.

— Знаете, я довольно долго считала, что мне нечего сказать по этому поводу, — сказала она, отдавая Тесс копии документов, сложенные вчетверо. — Теперь, когда эта дурацкая история всплыла, мне было очень неприятно, но, с другой стороны — двадцать тысяч долларов в месяц, — ради этого можно и потерпеть.

Тесс быстро пробежала глазами больничные листы, в которых были кратко указаны травмы: сломанная ключица, порезы на теле, сотрясение мозга, сломанный нос. «Господи, наверно, именно тогда вызывали „скорую“. Ожоги первой степени, поврежденная селезенка. И ни на одном из документов не стояло имя Линды. Врачи просто обозначили ее как „Джеральд С. Винковски“, как какую-то его собственность, даже не указали приставку „миссис“. Так что можно было подумать, что пациентом был сам Винковски.

— Неужели они столько раз неправильно писали ваше имя, если учесть, сколько раз вам пришлось побывать там?

— Да уж, никто не может нормально произнести „Винковски“, а уж чтобы написать… Уже сколько лет с этим мучаюсь. — Она взглянула на документы. — Нет-нет, здесь все верно. Джеральд Винковски. С. — это сокращенно от „Станислав“. Он ненавидел, когда врачи называли его „Джерри“, а не Винк, да еще и добавляли второе имя. Он говорил, что это хуже всего — слышать, как они называют его полное имя в больничной палате.

— Называют его полное имя? Почему врачи называли его имя?

— Ну, как же, они вызывали его, когда готовы были принять. Вы разве никогда не были в приемной „скорой помощи“?

— Но… но ведь врачи при этом называют имя пациента… — и наконец Тесс всё поняла!

— Но вы же сказали, что все знаете! — крикнула Линда Винковски, толкнув Тесс и прижав ее к панели с ящиками. В этом возгласе была и детская обида, и попытка оправдаться, и ярость оттого, что ее обманули. Тесс ощутимо ударилась спиной и теперь поняла, почему у продавщицы из „Октавии“ было такое испуганное лицо, и почему она беспрепятственно позволила Линде наступить ей каблуком на ногу.

— Вы сказали, что Берти вам рассказала! Что Берти все рассказала!

Тесс сидела в машине на парковке возле супермаркета и грызла арахис — ее обед на сегодняшний день. Весь день она мечтала об орехах в шоколаде, с того момента, как в палате у Спайка Томми протянул ей коробку конфет. Тесс считала, что если организм чего-то хочет, то надо ему это предоставить, а не истязать себя диетой.

Она решила запить орехи кока-колой, сочтя, что сегодня может себе это позволить. Но ни сладкие орехи, ни сладкая вода не могли избавить Тесс от кислого привкуса, оставшегося у нее после разговора с Линдой Винковски, и той истории, которую она рассказала, когда немного успокоилась. Причем сделала она это очень быстро, поскольку Тесс применила прием, которым Винк никогда не решался воспользоваться — дала Линде пощечину и немного потрясла за плечи, пока та не успокоилась.

„Первый раз это произошло месяца через полтора после свадьбы. Он отправился в бар со своими друзьями и вернулся только под утро. И даже не позвонил и не предупредил. Я чуть с ума не сошла. Я была в истерике, требовала объяснить, где он был все это время. Почему не позвонил? Я боялась выходить из дома и боялась сидеть дома одна. А он просто пожал плечами! С таким выражением лица, будто я какая-то назойливая муха, которая жужжит у него над ухом и мешает ему пойти и отдохнуть после трудов праведных. Тогда я схватила пепельницу — тогда мы оба курили — и запустила ею в него. Конечно, я не целилась, но она больно ударила его по щеке, и после этого остался приличный синяк.

Но Винк ничего не сделал, я не знаю почему. Может, потому что я женщина, может, потому что он никогда не мог забыть, что произошло с тем человеком. Он даже ни разу не ушел, хлопнув дверью, просто молча закрывался руками от ударов. Это просто сводило меня с ума, то — что он смирился с этим. Я била его все сильнее, пытаясь добиться от него хоть какой-то реакции, но не смогла: он ни разу не поднял на меня руку. Наконец он сказал, что будет лучше, если мы станем жить отдельно, потому что думал, что в один прекрасный день я могу его просто убить. Он платил мне алименты, и мне не на что было жаловаться, но когда он разбогател, он захотел жениться снова. И я сказала ему: „Либо ты теперь будешь платить мне гораздо больше, либо я расскажу всем, что Винк Винковски — мистер Крутой Парень — на самом деле всего лишь жалкий трус, позволяющий своей жене избивать себя“. Ну, и в результате я получила то, что хотела, и переехала сюда. И мне здесь нравится“.

В тот момент Тесс ощутила всю нереальность происходящего: Линда», стоящая в вечернем платье и босиком рядом с банковскими ячейками и рассказывающая историю, в которую невозможно поверить. Эта история была полной противоположностью тому, что было написано в «Бикон-Лайт».

«Когда вы прекратили избивать вашу жену, мистер Винковски?» — «Вообще-то все было наоборот, это она избивала меня». — «Конечно, мистер Винковски».

Даже болезнь Линды — якобы боязнь открытых пространств, приведшая ее к потере трудоспособности, — оказалась вымышленной: она никогда не работала и никогда не покидала Кросс Ки, потому что была ленивой и эксцентричной дамой с полным отсутствием друзей.

По законам штата Мэриленд, родственники умершего человека не имели права подавать от его имени иск о клевете. На основании того, что узнала Тесс, вдова Винковски вполне могла подать на газету в суд, но она работала не на Леа, а на «Бикон-Лайт», и вся информация принадлежала им, даже такая, которая совершенно не проливает свет на то, как же та статья попала на страницы газеты.

Методы ведения Розитой журналистского расследования были довольно сомнительными с точки зрения морали, но в них не было ничего незаконного. Хотя Тесс не смогла бы действовать так же: сначала заплатить за информацию, а потом исказить ее до неузнаваемости. Если бы Берти знала, что на самом деле происходило в семье Винковски, она могла бы заработать на этом неплохие деньги. Конечно, не двадцать тысяч долларов в месяц, но уж точно больше пятидесяти. Но Берти, подсматривавшая по ночам из-за занавески за происходящим у соседей, увидела то, что хотела увидеть, а Розита, соответственно, нашла то, что и хотела найти.