Проклятая картина Крамского - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Лесина cтр.№ 46

Нашли, значит.

Ленька сам дурак. Молчал бы… Только он никогда молчать не умел, трепло и ябеда. Вечно, чуть что не по нем, к классухе бегал. Даже ее достал, но отмахнуться от Леньки было нельзя. У него папаша – настоящий полковник…

И где теперь этот полковник?

Осталась от него убогая квартирка, приватизированная по случаю, да старая «копейка», которая, как Ленька жаловался, вовсе сгнила.

Он позвонил тогда, после Генкиного убийства, и начал плакаться на жизнь. А когда ему прямо заявили, что в этой жизни у всех свои проблемы имеются, и с чужими возиться некогда, Ленька хнычущим голосом заявил:

– А я тебя видел.

Тогда-то сердце и обмерло.

– В школе. У кабинета истории. Все в ресторан уехали, а меня не взяли… Никогда вы со мной водиться не хотели… – В голосе Леньки появились визгливые ноты. – Отделались… а я перебрал немного. Я больной вообще приехал! И голодный! Накатил и заснул… а потом проснулся, и нет никого… в ресторане все…

…и вот интересно, откуда он про ресторан узнал, если спал?

Иначе все было.

На ресторан наверняка сбрасывались, а у Леньки денег не было. Он и в прежние-то времена предпочитал на халяву жить.

– А потом гляжу, ты идешь… Так что не надо мне про проблемы… плати… это ты Генку…

– Чушь.

А сердце уже отмерло. И колотится, стучится о ребра, того и гляди, выломает все… а во рту сухо.

– Ну… полиции скажу, пусть сами решают, чего это за чушь… Картина у тебя? Да?

– Какая тебе…

– У тебя, – перебил Ленька, премерзенько захихикав. – А она поддельная… Обманули дурачка на четыре кулачка… Ага… Я все знаю! И Людку ты… стерва… под Генкину дудку плясала… Приходи, поговорим… только денег принеси…

– Сколько?

Вопрос вырвался прежде, чем человек понял, что сам по себе этот вопрос сродни признанию.

– Двести. Баксов. Для начала, – уточнил Ленька небось, сам шалея от этакой наглости.

Двести баксов у человека было.

И даже триста.

Больше было, но он представил, как будет платить Леньке до конца его никчемной жизни… и даже не во плате дело, но в Ленькиных постоянных звонках, в нытье его, от которого не получится просто отмахнуться. В ощущении власти, которое к Леньке придет рано или поздно. А такие ничтожества, получив власть, становятся тиранами.

Проблему следовало решить радикально.

– Хорошо. – Человек сел.

Он уже знал, что будет делать, и это знание наполняло его спокойствием.

– Давай с утра… Я к тебе домой заскочу…

…Только бы свидетелей лишних не было… Все-таки устраивать массовое отравление – не самая лучшая идея.

– Не, – отмахнулся Ленька. – Завтра поздно. Сейчас давай…

– Уже полночь.

– И что? Ты чего, спать будешь? Не выйдет… Я вот спать не могу… Душа горит… За справедливость горит… Так что давай шевелись…

– А твои…

– Выгнала меня, паскудина! Нет, я ее взял… Кто она была? Никто! Я женился, как честный человек… А мог бы послать куда подальше… в дом привел… Теперь она меня из этого дома и гонит. Разве это справедливо?

– Нет.

Мысль об убийстве больше не внушала отвращения. Напротив, человек понял, что окажет услугу не только себе, но и всему человечеству, избавив его от личности столь бессмысленной и даже вредной, как Ленька.

– На остановку давай, – меж тем Ленька прервал поток жалоб на жену, – я тебя встречу…

– Часа через два…

– Долго…

– Или утром. – Человек не собирался отступать. – Я не дома.

– А где?

– Ну…

– Ясно… Сдох котяра, мыши в пляс… – Ленька вновь захохотал. – Ничего, приедешь – расскажешь… Ты мне все теперь расскажешь… Только это, будь другом, бутылку захвати. Отметим…

Бутылку человек вытащил из бара.

Ее подарили отцу… А он уже не помнил, кто подарил и по какому поводу, главное, выглядела эта бутылка внушительно. Но при всей внушительности игла пробила пробку легко.

Человек несколько задумался над дозой.

Если Ленька выживет…

Не должен.

Снотворное и двадцать миллилитров метилового спирта никому не прибавят здоровья. А он проследит, чтобы Ленька все выпил.

Ленька и вправду ждал на остановке.

– Кидай тут, – велел он, дернув дверь машины. – Шоколадно живешь… а у меня вот…

– Кредитная. – Человек соврал, не желая объясняться по поводу машины, которая вовсе не была роскошной.

– Кредит… Я тоже хотел кредита взять, так не дали… – пожаловался Ленька.

Бросать машину не хотелось.

Во-первых, район, в котором Ленька обустроился, не внушал доверия. Еще колеса поснимают, а то и вовсе угонят. Во-вторых, мало ли, вдруг кто заметит.

– Давай покажу тебе одно местечко… Моя-то, стерва, из дому погнала…

– Ты уже говорил.

– А и еще скажу… Что она, что дочка… одним миром мазали… Я на них пахал без продыху… а взамен чего?

В то, что Ленька способен пахать без продыху, человек не верил. Но старательно кивал и выражение лица сделал приличествующее случаю – сочувственное.

– Погнала… разводиться она будет! И квартиру заберет, потому что я алкаш горький… а я не алкаш. Позволяю себе иногда для отдыху… душа просит…

Он вел какими-то закоулками, и человек старательно запоминал дорогу, потому как совсем не хотелось ему потеряться в этом грязном лабиринте. Оказавшись среди гаражей, он вздохнул с облегчением: здесь хотя бы не воняло. Нет, воняло, но терпимо…

– А все из-за картины этой… из-за Генки, чтоб ему в гробу криво лежалось. – Ленька сплюнул под ноги. – Я ж почему про тебя молчал? Потому что Генка заслужил!

– Тише, – попросил человек. Все-таки места пусть и гляделись глухими, но могли таить в себе неожиданности в виде лишних свидетелей.

– Да не боись, туточки никого… Ща придем… Пришли уже, считай…

Он остановился перед сооружением столь уродливым, что непонятно было, как подобное вообще существует в природе. Ленька выкопал из-под камня ключ, долго возился с навесным замком – можно подумать, кто-то и вправду пожелал бы заглянуть внутрь этого недогаража – потом распахнул-таки дверь.

– Заходи. Чувствуй себя как дома!

К немалому удивлению гостя, внутри было… Не сказать чтобы совсем комфортно, но почти прилично. С потолка свисал шнур, и желтая лампа давала свет, пусть тусклый, но все же. В этом свете гараж казался больше, и дальняя стена с полками терялась в сумерках. Зато видны были и стол, и топчан, заваленный старым шмотьем. Стоял у дивана обогреватель…