Все совпадения случайны - читать онлайн книгу. Автор: Рени Найт cтр.№ 52

Но положение осложнилось. Я думал: войду – выйду – и дело сделано, а получается, придется нанести еще один визит. Какой у меня, собственно, выбор? Довериться судьбе: мол, она сама без постороннего вмешательства с ним разберется? Сиделка сказала – удар. С ним случился удар. Есть шанс, что выживет, но «с тяжелыми последствиями». Может, этого достаточно, Нэнси? Нет? «Тяжелых последствий» мало? Я устал, у меня все тело болит после падения и дороги домой.

Зазвонил телефон. Наверное, это Нэнси откликнулась на мой вопрос. Мужской голос оставил сообщение, но я успел ответить:

– Да?

– Здравствуйте, мистер Бригсток, это Роберт Равенскрофт. – Я выжидательно молчал. С чего мне его поощрять? – Надеюсь, вы извините мой звонок. Мне просто хотелось выразить сожаление в связи с тем, что произошло. Я говорю о появлении моей жены. Право, мне очень, очень жаль.

– Вы тут ни при чем, мистер Равенскрофт…

– Роберт. Прошу, зовите меня Робертом.

– Она была в шоке, никак не ожидала увидеть меня там. Вы ведь не сказали ей, что я пришел с вашего согласия?

Он молчал. Я опять выжидал.

– Вообще-то мы с ней не разговариваем. Глупо, конечно. То есть я хочу сказать, когда Николасу так плохо… но я никак не могу примириться с тем, как она поступила… ни слова мне не сказала.

– Да, понимаю, как вам нелегко.

– Извините, мне вовсе не хотелось жаловаться. Я звоню, просто чтобы извиниться за ее поведение, ну и выразить надежду на то, что вы еще раз наведаетесь к нам. Уверен, что Николас был бы рад вас видеть. А то давайте увидимся где-нибудь еще. Понимаю, что у вас сейчас на душе, но все же…

– Ну что же, как-нибудь, вполне возможно, – ответил я. – Но сейчас мне надо идти. Честно говоря, я очень устал, и меня немного знобит. Я уже ложился, когда вы позвонили…

– Да-да, конечно. Еще раз извините. Мне просто хотелось убедиться, что вы благополучно добрались до дома.

– Да, Роберт, спасибо, добрался без приключений. – Я повесил трубку.

Я начал сожалеть, что дал ему свой номер. Как бы он не начал донимать меня звонками. Я с трудом поднялся наверх, хватаясь за перила. Сиделка сказала, что у меня просто ушиб спины, но я боялся, дело могло быть хуже, уж не перелом ли ребра. Впрочем, если подумать, то и из этого можно извлечь пользу. Меня положат в больницу, поместят в палату, возможно, на том же этаже, где лежит этот малый. А впрочем, не имеет значения, ведь меня сам его отец пригласил зайти. Мы вместе склонимся над ложем его тяжело больного сына.

Я потянулся за стаканом с водой, стоящим на тумбочке у кровати. Он наполовину пуст, но, чтобы проглотить таблетки, хватит. Две обезболивающие, две от бессонницы. Надо хоть как-то успокоиться. Вода на вкус тухлая, слишком долго простояла. Во всяком случае несвежая. Засну я легко, это уже чувствуется, остается надеяться лишь, что сон не будет слишком глубок и, если позвонит ее муж, я услышу. Он пообещал держать меня в курсе состояния Николаса. Впрочем, не страшно, даже если не услышу, Нэнси ответит. Он услышит ее негромкий любезный голос: «К сожалению, сейчас нас нет дома. Оставьте, пожалуйста, сообщение, и мы перезвоним». На какое-то время я погрузился в сон, но вскоре проснулся, и разбудил меня не голос Нэнси, в этом я уверен.

В доме тихо, но что-то все же заставило меня очнуться, несмотря на то что наполовину я все еще во сне. Мне приснилось, что я выпал из окна, пробив телом стекло. Осколки разлетелись по земле, их острые концы торчали во все стороны, угрожая проткнуть меня, как ломтик ветчины толщиной в папиросную бумагу. Вот это меня и разбудило. Звон бьющегося стекла. Внизу кто-то был.

И тут я услышал, как закрывается дверь. Нашу входную дверь неслышно не откроешь и не закроешь, замок немного неисправен, так что при любом прикосновении раздается щелчок. Что это – кто-то пришел или ушел? Мне видятся руки в перчатках. Мне видятся люди в полицейской форме, но это чушь. Укол совести? Тоже чушь. Полиция постучала бы, ей нет нужды вламываться в дом. Я услышал скрип входной двери, но сейчас совершенно тихо. Я натянул брюки, взял висящий на стуле свитер. Я скрипел, скрипели половицы, скрипели лестничные ступеньки. Моих передвижений не скрыть, да я и не стараюсь. Я бесстрашен, больше я не трус.

Я стоял внизу лестницы и озирался вокруг. Снизу из-под штор слабо пробивался свет. Стеклянный навес над входной дверью был разбит. Я продолжал оглядываться, словно готовясь к тому, что кто-то ударит меня по затылку. Но ничего не происходило. И в комнате пусто. Я пошел на кухню, медленно, по-прежнему осторожно, неуверенно. И тут я увидел, что ошибся. В доме пусто, но я не один. Она стояла в нашем саду, не отрывая взгляда от все еще тлеющего костра. Я пошел к черному входу, она повернулась и посмотрела на меня. Вот этого момента я и ждал. Вот она. Она разбита. Николас мертв. Что ей делать? Может, попробует убить меня? Я ждал. Никто из нас не произнес ни слова. Затем она направилась ко мне. Я отступил в сторону и позволил ей войти внутрь. Она села за кухонный стол и обхватила голову руками. Начала тереть глаза, да так яростно, что стало страшно – как бы не выскочили из орбит. Потом она подняла голову, и оказывается, что глаза у нее сухие и красные. Слез нет. Темные круги есть, а слез нет. Я ждал, пока она заговорит.

– Присядьте.

Я сел. Почему бы и не сесть?

И тут она плюнула в меня. Залила меня слюной. Кажется, остановиться не могла. Продолжала плеваться, пока я с ног до головы не покрылся исторгаемой ею плотной липкой слизью. Я вновь превратился в насекомое, утонувшее в ядовитой слюне хищника, собирающегося сожрать меня живьем. Меня пожирали живьем.

2013, лето

У Кэтрин на ладонях кровь. Смешанная с потом, она покрывала их плотной красной пленкой. Это ее собственная кровь из пореза на тыльной стороне правой руки, образовавшегося, когда она разбила стекло, чтобы дотянуться до замка. Она сидела в своей машине, припаркованной у дома Стивена Бригстока, и вытирала ладонь о джинсы.

Постучать она и не подумала. Просто вломилась в дом и закрыла за собой дверь. Шторы были задернуты, и в полумраке она не сразу обнаружила, что шагает по пустыне жизни. Обеденный стол завален немытыми чашками, тарелками, пустыми консервными банками, из которых торчали вилки. На полу валялись клочки бумаги, в углу униженно корчился старый валлийский туалетный столик – ящики выдвинуты, дверцы распахнуты. Лишь один порядочный предмет бросился ей в глаза в этой комнате – письменный стол, опрятный и прибранный, на котором стояли фотография шестидесятых годов в серебряной рамке с изображением молодой пары и ноутбук, с откинутой крышкой и темным экраном. Легким прикосновением пальца она разбудила его и тут же отпрянула: ей со своей странички в «Фейсбуке» подмигивал Николас. А рядом было послание Роберта, извещающее о состоянии здоровья сына.

Она пересекла кухню со всей ее грязью и зловонием и подошла к окну в глубине дома. Она знала, что он наверняка слышит ее шаги; знала, что, скорее всего, он наверху, но торопиться ей было некуда. Взгляд ее задержался на яблоне, усыпанной плодами: за садом никто не присматривал, но все равно он сохранял свою красоту. Нестриженый газон покрылся бурьяном, мощный кустарник горделиво противостоял нашествию грозящих задушить его сорняков. Тлел вчерашний костер. Она вышла из дома и вгляделась в остатки того, что он пытался уничтожить.