Психология будущего. Уроки современных исследований сознания - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Гроф cтр.№ 102

За последние годы многие авторы обращали внимание на то, что важной причиной разрастания глобального кризиса была ньютоно-картезианская парадигма и монистический материализм, которые господствовали в западной науке на протяжении последних трёх сотен лет. Такой образ мышления включает в себя резкое раздвоение между умом и природой и рисует вселенную как гигантскую сверхмашину, полностью предопределённую и управляемую законами механики. Образ космоса как механической системы привёл к ошибочному представлению, что его можно по-настоящему постичь только путём его расчленения на части и изучения всех этих частей. Это явилось серьёзным препятствием для видения проблем с точки зрения их сложных взаимоотношений и целостности.

Кроме того, через вознесение материи до положения самого важного начала космоса западная наука низвела жизнь, сознание и разум к положению её случайных побочных продуктов. При этом условии люди оказываются не чем иным как просто высокоразвитыми животными. Что привело к признанию противоборства, борьбы за существование и дарвиновского «выживания самого приспособленного» в качестве главенствующих правил человеческого сообщества. Вдобавок описание природы как бессознательной дало оправдание для её безжалостной эксплуатации людьми, в соответствии с программой, необычайно велеречиво изложенной Френсисом Бэконом (Bacon, 1870).

Психоанализ нарисовал пессимистическое изображение людей как созданий, чьими первичными побуждающими силами являются звериные инстинкты. По Фрейду, если бы мы не боялись общественных последствий и не сдерживались бы «сверх-Я» (усвоенными родительскими запретами и предписаниями), мы бы убивали и грабили безо всякого разбору, совершали бы инцест и были бы вовлечены в разнузданные беспорядочные половые отношения (Freud, 1961). Этот образ человеческой природы низводит такие представления, как дополнительность, совместная деятельность, взаимное уважение и мирное сотрудничество, до разряда временных стратегий, которыми пользуются, пока это выгодно, а затем отбрасывают, или до наивных утопических фантазий. Нетрудно заметить, что именно эти представления и система ценностей, с ними связанная, и способствовали созданию кризиса, с которым мы все столкнулись.

Озарения в холотропных состояниях сознания придали убедительное подкрепление для в корне отличного понимания космоса, природы и людей. Они в переживаниях дали подтверждение представлениям, сформулированным первооткрывателями теории информации и теории систем, которые показали, что наша планета и весь Космос представляют собою единую и взаимосвязанную сеть, неотъемлемой частичкой которой является каждый из нас (Bateson, 1979; Capra, 1996). Значит, в холотропных состояниях мы можем получить значительное количество знаний, которые могут оказаться полезными в нашей обыденной жизни. Тем не менее неведение, которое на тибетских тханках символизирует свинья, не является отсутствием или недостатком знаний в обычном смысле. Оно означает не просто неправильные сведения о различных сторонах материального мира, а неведение намного более глубокого и основополагающего свойства.

Вид неведения, который подразумевается здесь (авидья), — это коренное непонимание и путаница относительно природы действительности и нашего собственного естества. Единственным лекарством от такого рода неведения является превосходящая мудрость (праджня парамита). С этой точки зрения существенно важно то, что внутренняя работа, вовлекающая холотропные состояния, предлагает нечто гораздо большее, чем просто увеличение, углубление или исправление наших знаний о материальной вселенной. Это ещё и единственный путь обретения озарений по вопросам, относящимся к превосходящему, как мы в том убедились на протяжении всей этой книги.

В свете таких свидетельств сознание не является продуктом физиологических процессов в головном мозге, но первичным свойством сущего. Глубочайшее естество человечества является не звериным, а божественным. Вселенная пропитана творящим разумом, и сознание неразрывно сплетено с её текстурой. Наше отождествление с отдельным телесным Я — простое наваждение, а наше настоящее тождество — вся полнота сущего. Такое понимание обеспечивает естественную основу для благоговения перед жизнью, сотрудничества и соработничества в интересах человечества и планеты как целого, а также глубокого экологического сознания.

Анатомия человеческой деструктивности

Давайте посмотри тем же самым взглядом и на второй «яд», человеческую предрасположенность к враждебности. Современное исследование враждебного поведения началось с эпохальных открытий Чарльза Дарвина в области эволюции в середине прошлого столетия (Darwin, 1952). Попытки объяснить человеческую враждебность из его животного происхождения породили такие теоретические представления, как образ «голой обезьяны» Десмонда Морриса (Morris, 1967), идея Роберта Ардрея о «территориальном императиве» (Ardrey, 1961), о «триедином мозге» Пола Мак Лина (MacLean, 1973) и социологические объяснения Ричарда Доукинса, истолковывающие враждебность в переводе на язык генетических стратегий «себялюбивых генов» (Dawkins, 1976). Более изящные модели поведения, разработанные первопроходцами этологии, такими, как Конрад Лоренц, Николаас Тинберген и другие, дополняли механистическое выделение значимости инстинктов изучением ритуалистических и мотивационных составляющих (Lorenz, 1963; Tinbergen, 1965).

Любые теории, утверждающие, что человеческая склонность к насилию просто отражает наше животное происхождение, недостоверны и неубедительны. За редкими исключениями, такими как случающиеся время от времени буйные набеги шимпанзе на представителей своего собственного вида (Wrangham and Peterson, 1996), животные проявляют враждебность, когда они голодны, защищают свою территорию или соперничают за право оставить потомство. Природа и размах человеческого насилия — «пагубной агрессивности» Эриха Фромма — не имеет параллелей в животном царстве (Fromm, 1973). Понимание того, что человеческая враждебность не может быть по-настоящему объяснена как плод филогенетической эволюции, привело к образованию психодинамических и психосоциальных теорий, которые считают, что значительная доля человеческой агрессивности — это феномены, основанные на обучении. Это направление зародилось в конце тридцатых годов, и начало ему было положено работой Долларда и Миллера (Dollard et al., 1939).

Биографические истоки насилия

Психодинамические теории пытаются объяснить особенную, присущую лишь человеку агрессивность как реакцию на разочарование, дурное обращение и недостаток любви в младенческом и детском возрасте. Однако объяснения такого рода терпят полнейшую неудачу при истолковании таких крайних видов индивидуального насилия, как серийные убийства, совершенные Бостонским Душителем, или Джеффри Дагмером, либо множественное убийство всех без разбора вроде «переходящего амок». Нынешние психодинамические и психосоциальные теории ещё менее убедительны, когда пытаются объяснить зверские действия, совершаемые целыми группами, наподобие убийц Шэрон Тейт, или злодеяния, происходящие во время тюремных бунтов. И они полностью оказываются несостоятельными, когда пытаются объяснять такие массовые общественные явления, как нацизм, коммунизм, кровавые войны, революции, геноцид и концентрационные лагеря.