Арифметика подлости - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Туринская cтр.№ 40

Зря она приехала. Зря надеялась. Чудес не бывает.

Деликатно выскользнула из его рук, ставших вдруг чужими, холодными:

– Пойду я, Геннадий Алексеич.

– Как же? Мы еще ничего не решили.

– А что решать? Все уже решено. У вас свадьба через неделю.

– А беременность?

Она улыбнулась, хотя больше всего на свете хотелось выть:

– Рассосется как-нибудь. Не переживайте так.

Она улыбалась. А в глазах – вселенская тоска. Вошла – сияла от радости, а теперь едва сдерживается, чтобы не закричать от боли.

От жалости перехватило дыхание: бедная маленькая девочка, пытающаяся казаться сильной.

– Подожди!

Гена даже не заметил, как соскочил со стула. Прижал ее к себе, снова стал раскачивать: теперь, похоже, не меньше ее полюбил раскачивание. Именно с него когда-то и началось все это. Им же и закончится?

Мысль о конце обожгла. Закончится? Больше ничего не будет? Он не будет часами любоваться ее веснушками, целовать каждую отдельно и все вместе? Не будет рассказывать ей про тайные свои слезы, когда сбудутся мечты и в честь его мальчишек будет играть гимн? И вот так раскачиваться вместе они тоже больше не будут?

– Не уходи. Я не знаю, как все сложится, возможно, это наш последний день. Не уходи сейчас. Пожалуйста, не уходи…

Она должна была уйти. Но сил не хватило. Или решимости.

– Последний раз, Геннадий Алексеич. Последний…

Они снова занимались любовью на матах. Горячо, как в первый раз. И больно, как в последний.

Уходя, Марина напомнила:

– Это был последний раз, Геннадий Алексеич. Теперь мы увидимся только на свадьбе. И не забудьте: там я – всего лишь свидетельница. Просто запомните: невеста – слева. Свидетельница – справа. Кстати, кто будет свидетелем?

– Леха Бубнов, мой друг.

Леха? Ирония судьбы. Эх, знал бы ты, что творится за твоей спиной! Когда-нибудь узнаешь. Тайное всегда становится явным. Но узнаешь от кого-то другого. Марине бы не хотелось увидеть его лицо в тот момент. Нет, от нее он никогда ничего не узнает. Один раз она уже предала Ольгу. Два предательства – слишком много даже для врагини. Тем более что это никому не принесет пользы. В первую очередь Гене. Сможет ли он жить, узнав правду? А если сможет – вряд ли это будет тот же Кеба. Как минимум он не простит Марине то, что она знала и знает его беду.

Нет, она ничего никому не расскажет.

Однако кто ей запретит многозначительно улыбаться?

– А, тот самый Бубнов? Веселенькая будет свадьба.

– Разве ты с ним знакома?

– Я – нет. Ольга рассказывала. Вы вроде не так давно были у него в гостях? Ну да Бог с ним, с Бубновым. Главное – запомните, Геннадий Алексеич: невеста – слева. А о существовании «права» на день забудьте – нехорошо будет, если гости поймают ваш случайный взгляд. Прощайте.

* * *

Заснуть не получалось. Душа болела от чего-то неосознанного.

«Рассосется как-нибудь» – так она сказала. Деликатно. Аборт – слишком резко и неисправимо. Рассосется… И никаких проблем.

Тогда от чего так тошно на душе?

Слава Богу, Оленька осталась ночевать у матери. Сегодня ему было бы особенно тяжело изображать желание. Все равно бы ничего не получилось: хоть убей, а не хочется ему Оленьки. Как бы ни старалась, как бы ни трудилась… Странное дело: мастерство ее вроде никуда не делось, но как будто перестало работать. Не действует оно на Кебу последнее время.

А с Маринкой все иначе. Той даже рядом нет, а Гена, как она не однажды выражалась, «готов к труду и обороне». Вот и сегодня едва лишь очутилась на пороге, как он…

Что-то кольнуло в мозгу. Он пропустил что-то важное. Как раз в тот момент, когда она пришла. Радостная, счастливая. Неожиданно похорошевшая – то ли беременность на нее так благотворно влияет, то ли от быстрого шага раскраснелась, оживилась. На шею к нему, как ребенок, бросилась: «Генка, милый!»

«Генка»?! Она впервые назвала его на «ты», и без отчества, а он даже не заметил. И счастливый блеск в ее глазах моментально потух. Будто она поняла про него что-то важное. И сразу вернулось это дурацкое «Геннадий Алексеич». Он снова сделал что-то не то? А что он должен был сделать? Чего она от него ждала?

Ну не того же, что он на ней женится! Эта беременность ей не нужна точно так же, как и Кебе. Да и вообще – как он мог бы на ней жениться, если через неделю женится на Оленьке! При всем желании уже ничего не исправить.

Да нет, не могла она ждать такого. Они оба с самого начала знали, что это несерьезно.

Тогда откуда «Генка, милый!»? И почему именно сегодня? Без малого два месяца «Геннадий Алексеич», и только сегодня «Генка». Да и то на один только раз хватило, тут же отчество вернулось.

Что ж гадко-то так?! Все ведь правильно, их отношения изначально были приговорены. Да и отношений-то никаких не было. Они просто получали взаимное удовольствие. Без обязательств, без будущего. Здесь и сейчас. А завтра они будут чужими.

Вот и пришло «завтра». Теперь они действительно чужие. Тогда почему так муторно на душе? Почему не хочется жить?

Маринка обиделась. Для этого не нужно быть академиком психологии. А чего она ожидала? Что из-за ее беременности Кеба поломает всю жизнь? Он ведь так долго искал наивноглазую свою Оленьку. Ту, что будет самой замечательной женой. В одном лице леди, кухарка и шлюха. Почему его вдруг перестало радовать, что все три ипостаси сошлись в ней?

Ой ли? Все три?

Леди – однозначно. Чистая-лучистая, неиспорченная. Нимб над головой издалека заметен. Маринка рядом с нею – та еще штучка. Циничная, бывалая. Смог бы он представить ее своим родителям? Ни за что! Они бы ужаснулись при одном взгляде на нее: один макияж поверг бы их в кому. По килограмму туши на каждом глазу, тонна помады на губах – ах, на каких губах! ах, какая помада! Радикально-короткая стрижка. Она ей невероятно идет, и Генке нравится ее жесткий ежик. Но родители бы однозначно не поняли. Да и Леха наверняка бы осудил: дескать, дурак ты, Кеба, тут до тебя кого только не было…

И был бы прав: Маринка ведь даже не строит из себя девственницу. При каждом удобном и неудобном случае выставляет напоказ богатый опыт: мол, не в диковинку мне зачеты таким образом отрабатывать. А глаза при этом аж хохочут.

За легкость, с которой она говорит об этом, Гене иной раз хотелось свернуть ей шею. Пусть он был, этот опыт, но зачем же выставлять его напоказ?! А Маринке хоть бы хны. Он ей: «Я имею в виду…», а она перебивает с пошлой ухмылочкой: «Вот что имеете, то и введите, Геннадий Алексеич!»

Так что если выбирать леди из Оленьки и Маринки, то победит, конечно же, Оленька.

Кухарка, хозяйка – опять же про нее. Неизвестно, как с этим у Маринки – помнится, она говорила, что уборку терпеть не может. Ну да, куда приятнее в постели с чужим мужиком кувыркаться, чем полы мыть.