Блюз мертвых птиц - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Ли Берк cтр.№ 8

— Ну а если это не так, то тогда над кем ты смеешься?

— Я смеюсь потому, что устал слушать от парней вроде тебя россказни о войне. Если, мать ее, она была настолько ужасной, зачем ты на нее пошел? Оставь прошлое в покое. Я читал о парне, участвовавшем в бойне в Мэй Лай, он сказал вьетнамской женщине, что убьет ее ребенка, если она не возьмет в рот. Случаем, это был не ты? И поэтому тебе напрочь снесло башку. Правда в том, что мне плевать. Заплати по своей расписке, или потеряешь свой дом. Это до тебя доходит? Ты убил мамасан? Молоток! Ты заодно покромсал ее детишек? Ничего, переживешь.

Клет почувствовал, как онемела левая сторона лица, словно от удара электрическим током, и от напряжения он перестал видеть левым глазом, который затем как будто взорвался и разлетелся на мелкие осколки, словно стеклянный шар. Персел помнил, что ударил Вейлона Граймза, но не помнил, куда и сколько раз. Он видел, как Граймз врезался и пролетел сквозь листья трахикарпуса и попытался отползти от него назад, видел, как оценщик пулей вылетел в приемную, и чувствовал, как Элис Веренхаус пытается схватить его за руки и остановить. Все разом пытались ему что-то сказать, но их голоса потонули в визге свиней, разбегающихся по джунглям из крытых соломой, разрушенных загонов, лязге самоходной огнеметной установки и шуме нисходящего потока воздуха от вертолета, высушивавшего рисовое поле, в то время как стрелок продолжал поливать из «М-60» колонну крошечных человечков в черных пижамах и остроконечных соломенных шляпах внизу, бегущих к кромке джунглей.

Клет поднял Вейлона Граймза за ворот рубахи, хорошенько его встряхнул и протащил через банановые кусты к боковой стене здания, прижал его горло к стене и принялся методично обрабатывать его злобную харю, несмотря на кровь и слюну, стекающие по штукатурке.

Он бросил Граймза на землю, попытался пнуть его, но промахнулся, затем выпрямился, оперся рукой о стену и со всей мощью обрушил удар ногой на ребра поверженного противника. И в этот момент Персел осознал, быть может, впервые в жизни, что способен не только убить человека голыми руками, но и буквально разорвать его на куски без тени сомнения или жалости. Это он и начал делать.

Вдруг буквально из ниоткуда возникла Элис Веренхаус и пронеслась мимо Клета. Она завязла по щиколотки в смеси черной грязи, кофейной шелухи и навоза, которые Персел использовал в качестве удобрений для своего сада. Потом она упала на тело Граймза на все четыре точки, защитив его собой. Ее некрасивое лицо перекосил ужас.

— Пожалуйста, больше не бейте его. О, мистер Персел, вы так меня напугали, — проговорила она. — Мир обошелся с вами так жестоко.

Наш дом располагался на участке площадью в один акр, утопавшем в тени зеленых дубов, орешин и карибских сосен, на Ист-Мэйн в Новой Иберии вверх по улице от «Шэдоус», знаменитого довоенного дома, построенного в 1831 году. Хотя и наше жилище было построено в девятнадцатом столетии, оно имело более скромный дизайн, называемый «дробовиком» из-за своей вытянутой формы. Он походил на товарный вагон, и в народе бытовала байка, что в таких домах можно выстрелить из ружья через переднюю дверь и дробины выйдут через заднюю дверь, не задев стен.

Пусть это и было скромное жилище, обитать в нем было прекрасно. Окна шли до самого потолка, а снаружи их закрывали проветриваемые ставни, предохраняющие от ветра. В сезон ураганов ветви дубов барабанили по крыше, не причиняя стеклам ни малейшего вреда. Я расширил и оградил веранду антимоскитной сеткой спереди, поставил там диван-качалку, и иногда чересчур в жаркие дни я выносил на веранду переносной холодильник, мы щедро смешивали чернику с мягким мороженым, сидели в креслах-качалках и наслаждались лакомством.

Я жил в этом доме со своей дочерью Алафер, недавно окончившей юридический факультет Стэндфордского университета, но намеревавшейся стать писательницей, и женой Молли, бывшей монахиней и миссионеркой, работавшей в Центральной Америке, которая приехала в Луизиану, чтобы организовать рабочих сахарной плантации, посещавших приход Святой Марии. В задней части двора стояла клетка для нашего престарелого енота Треножки, а над нею нависало большое дерево, на котором нес службу наш бойцовый кот Снаггс, охранявший дом и двор. С тех пор как я вернулся из Вьетнама, я попеременно работал офицером полиции в Новом Орлеане и детективом — помощником шерифа в Округе Иберия. Моя жизнь — это история алкоголизма, депрессии, насилия и кровопролития. Отдельные ее фрагменты вызывали у меня сожаление. Другие же не заставляли меня жалеть ни на секунду, и выпади мне еще один шанс, я без колебаний повторил бы свой путь, особенно в части, касающейся защиты родных, друзей и себя самого.

Быть может, это и не самый лучший путь. Но на каком-то этапе ты просто прекращаешь вести счет промахам и победам, и мой опыт показывает, что, пока этот момент не наступит в твоей одиссее по магистралям, объездным дорогам и закоулкам этой штуки под названием жизнь, ты никогда не почувствуешь мир в своей душе.

Я уже девять дней провел дома после выписки и сидел на крыльце, чистя свою катушку для спиннинга, когда к дому подкатил отреставрированный и блестящий от свежей полироли кабриолет «Кадиллак» Клета Персела темно-бордового цвета с крахмально-белым верхом. Его шины мягко шуршали по гравию, а на капоте красовался одинокий пожелтевший лист черного дуба. Выходя из машины, Клет вытащил ключи из зажигания и положил их в карман слаксов, чего он никогда ранее не делал, когда парковал свой обожаемый «кадди» у нашего дома. Он обернулся и посмотрел на поток машин, поднимавшихся по Ист-Мэйн, потирая розовый шрам, пересекающий его бровь до переносицы.

— Ты чего, на красный проехал? — спросил я.

Он грузно опустился на крыльцо рядом со мной, его одежда источала серый туман марихуаны, нива и тестостерона. Лицо было припухшим, а загривок лоснился от пота.

— Помнишь парня по имени Вейлон Граймз?

— Он вроде грязную работу, для семьи Джиакано когда-то делал.

— Грязная работа, пытки, вымогательство — выбирай на вкус. Он завалился в мою берлогу с Биксом Голайтли. Затем вернулся с оценщиком имущества. И это после того, как я его предупредил.

— Что стряслось?

— Он начал нести ахинею о Вьетнаме, об убийстве женщин и детей. Точно не припомню. Я вышел из себя.

— Что ты наделал, Клет?

— Попытался его прикончить. Элис Веренхаус спасла ему жизнь, — он тяжело вздохнул, поднял руку и положил себе на плечо, его лицо перекосилось.

— Кажется, у меня внутри что-то оторвалось. Я имею в виду, физически.

— К врачу ходил?

— И что врач сделает, опять меня вскроет?

— Граймз заявил в полицию?

— В этом-то и проблема. Врачам скорой помощи он сказал, что упал с балкона. Думаю, он сам собирается со мной поквитаться. И Голайтли, скорее всего, дал ему адреса моей сестры и племянницы.

— Откуда ты это знаешь?

— Голайтли сказал, что сделает это, если я не расплачусь по расписке. Ты знаешь, что в народе говорят про Бикса. Он законченный психопат, он свою мать выпотрошит и чучело из нее сделает, чтобы дверь подпирать, но в том, что касается выплат по своим или чужим долгам, у него все четко. Как думаешь, что мне делать?