Проклятие Византии и монета императора Константина - читать онлайн книгу. Автор: Мария Очаковская cтр.№ 16

Алевтина вскочила из-за стола:

– Потому что он был на зоне и только недавно откинулся!

– Это уже ни в какие ворота не лезет! Аля, где ты этого нахваталась! – возмутилась мать.

– Нет, Елена, ваша дочь высказала очень разумное предположение! Оно как раз вполне объясняет причину отсроченного убийства, – вступился за девушку Торопко. – Аля, с такими способностями тебе надо не на исторический, а в школу МВД поступать!

Девушка просияла:

– Вы ведь подполковник, Валерий Петрович? Тогда вы, как старший по званию, можете позвонить этому капитану Неверову, у папы есть его телефон, и сообщить ему все, до чего мы тут вместе додумались, а заодно выпытать всякие другие детали.

Лена громко вздохнула и закатила глаза.

– Идея хорошая, но трудновыполнимая. – Торопко усмехнулся. Аля ему была симпатична, ему нравилась ее непосредственность, живость… Глядя на нее, он вспоминал свою дочь и грустил, что та уже выросла и живет отдельно от родителей.

Плетеное кресло под Валерием Петровичем отчаянно заскрипело, видно, он снова прокручивал в голове эту историю с убийствами:

«Да, именно в таких совпадениях может скрываться зацепка».

Радуясь неожиданному приработку, деревенские мужики копали на совесть. Они буквально вгрызались в землю, привычно орудуя то лопатой, то киркой. Работали молча, лишь изредка переходя на крепкое матерное словцо. В их речи мат звучал как нечто само собой разумеющееся, легко, почти воздушно. Мария Геннадьевна на это даже внимание обращать перестала. Но вот смотреть на то, как земля, камни, а среди них и кости животных, и керамические обломки неудержимым потоком летят на-гора в отвал, она не могла.

– Товарищи землекопы! Внимательней копайте! Керамика может о многом нам рассказать! – говорила Маша, стараясь объяснить им важность поставленной задачи, потом собирала мелкие обломки горшков, пересчитывала и ссыпала в особые мешочки. В конце дня их полагалось относить в командирскую палатку. – Вот, например, кочевники делали горшки с острым дном, потому что в степях они ставили их прямо в костер, и такой горшок хорошо держался среди камней. А у вас в избах, как и тысячу лет назад, горшок всегда делали с плоским дном, чтобы ставить его на под печи. К тому же керамика еще и прекрасный датировочный материал!

Но ее объяснения помогали слабо. Маше все равно приходилось то и дело останавливать работу. А все потому, что, в отличие от студентов, которых в институтах все-таки кое-чему научили, деревенские мужички наотрез отказывались понимать, что значит «разбирать землю». И когда в ней попадались какие-то предметы, они их не замечали вовсе. В их представлении находкой могло быть только нечто золотое, а не какая-то там ржавая железяка.

– Что вы делаете, Николай! Это же ланцетовидный наконечник стрелы! – повышала голос Мария Геннадьевна, обращаясь к самому упертому землекопу и самому бойкому среди мужиков.

Николай, или Кольша, был у них за главного – крепкий, жилистый, с неизменно красным обветренным лицом и соломенными волосами.

Отобрав у него наконечник, Маша старательно нанесла место находки на план:

– Коля, вы неправильно копаете! Тут не скорость важна, а тщательность. Иначе у нас все находки в отвале окажутся!

Кольша, а вместе с ним и другие землекопы, понуро кивали, но на их лицах читалось одно: «Хорош заливать! Что мы – дураки, не понимаем, что вы тут золото ищете!»

Как-то раз терпение у Марии Геннадьевны лопнуло, и она завопила на них что было сил:

– Вы это назло мне делаете?! Комья земли надо разбивать и просматривать! Про-сма-три-вать!!! – Ее голос предательски сорвался на визг.

И тотчас рядом, точно из воздуха, возникла Тася. (Гронская почему-то не любила, когда к ней обращаются по отчеству, даже для Маши, которая была чуть не вдвое младше нее, исключения не делала.)

– Не стоит так нервничать, Машенька. Ранние морщины появятся, – тихо произнесла та и, подозвав к себе всех землекопов, и студентов, и деревенских, по-новому разбила их на пары, исходя из принципа «город – деревня»: мужички копали, а студенты разбивали землю ножами на мелкие комочки, просматривали и расчищали ее кисточками.

– Если кто-то устанет, то поменяетесь.

– Справедливо! – благодарно кивнул Денис, стирая со лба пот, перемешанный с черной земляной пылью. И он, и студенты с непривычки очень уставали от земляных работ. В конце дня руки, ноги гудели, и они еле добирались до палаток.

Маша отвернулась и с досадой закусила губу: «Как же она сама про это не подумала!» Она злилась на себя. Признать правоту Таси, учитывая ее особое к ней отношение, было нелегко.

«Что тут скажешь, Гронская – опытный полевик, говорит мало, без улыбок, без обычного женского кокетства, но по делу, голос не повышает, а еще ей как-то всегда удается находить выход из разных сложных ситуаций».

Взять, к примеру, тот неприятный случай с деревенскими. Это было сразу после приезда, когда мужики, услышав в разговоре археологов слово «могильник», почему-то насупились и отказались работать.

Кольша, помявшись, вышел вперед:

– Нет, Геннадьевна, извини, на такое мы не подписывались! Это какой же сволочью надо быть, чтоб могилы разорять.

– Да, жмуриков выкапывать мы не будем, – поддержали его другие.

– Как потом людям в глаза смотреть! Вам-то что? Вам ничего! Вы покопались и уехали, а нам тут жить и скотство это в душе носить. И вообще, если могилы тутошные, значит, в них наши родичи лежат! Мы их гробы поганить не станем.

– Нет, не станем!

Под натиском мужиков Мария Геннадьевна растерялась, а Кольша, почувствовав за собой силу, продолжил:

– Ты, Геннадьевна, хоть и ученая, но девчонка еще сопливая. Про такие вещи небось и не слыхала, но я тебе по факту скажу: покойники такого не простят!

– Он верно говорит, – кивали мужики, хотя Кольшину идею о том, что «никакие деньги им за это не нужны», не поддержали.

Мария Геннадьевна попыталась им что-то возразить, но нужных слов у нее не нашлось.

Зато они нашлись у Таси. Маша впервые слышала, чтобы Гронская так долго говорила. Это была целая речь об археологии, о научном поиске и о том, что мир узнает про Красный Рыболов, Торновскую крепость и даже про них, простых землекопов… Тася говорила очень доходчиво, и Маше показалось, что средневековое мракобесие развеяно.

– Похоже, вы их переубедили, – сказала она потом Гронской.

– Думаю, вы ошибаетесь… – холодно ответила та. – На мой взгляд, этот Николай – настоящий провокатор. Мы еще с ним хлебнем… А вы, Машенька, слишком легковерны. Не стоит забывать, что жители деревень неохотно расстаются со своими суевериями. И вот вам пример – уже на следующий день после того инцидента я нашла в своей палатке дохлую сороку.