Несостоявшаяся свадьба - читать онлайн книгу. Автор: Нэнси Гэри cтр.№ 13

Те, кто из-за недостатка средств или пренебрежения к вере не сочетался браком в епископальной церкви Святого Духа, как бы и не считались законными супругами в глазах членов общины. А это сказывалось на репутации молодой семьи и, конечно, ее деловых перспективах. Свадьбы были главным источником дохода церкви Святого Духа, и преподобный Уитни никак не мог позволить сорваться такому прибыльному мероприятию.

Встреча в четверг обещала много трудностей. Темы беседы касались и секса, и обзаведения потомством. Такие обязанности возлагала на священника епископальная церковь. Он должен проявить себя мудрым, всепонимающим наставником, быть тактичным, не спугнуть молодых людей, не отвратить их от себя и от истинной веры.

Пособием ему могла служить «Новая интернациональная версия Святой Библии», изданная недавно, где перевод древнего текста отвечал всем запросам современного бытия.

«Лучше иметь законную жену в постели, чем сгорать от вожделения». Так написал Павел в этой редакции своего Первого послания к коринфянам. Возможно, с этой цитаты и стоит начать беседу. Похоже, это сразу задаст нужный тон в нелегком разговоре.

Стук в дверь прервал его размышления. Спросив, кто там, он узнал голос Хоуп и пригласил ее войти.

— Я надеялась найти вас здесь.

— И нашла. Пожалуйста, присаживайся. — Уитни пододвинул ей стул. Руку с ее плеча он поспешно убрал, потому что ему хотелось другого — схватить девушку в свои объятия и нежно прижать ее к себе.

— Что привело тебя? — мягко спросил он.

Она уронила голову и закрыла ладонями лицо.

— Что произошло?

Хоуп отрицательно покачала головой.

— Не могу сказать…

Он неоднократно наблюдал ее истерику, ее приступы страха, когда Хоуп прибегала под церковные своды, чтобы освободиться от одолевавших ее демонов. Но сегодня это было вроде бы нечто иное.

Месяц назад произошел подобный эпизод. Заливаясь слезами, Хоуп вдруг спросила:

— Есть ли каменный дождь и небесный огонь, который сможет уничтожить меня?

Вопрос этот озадачил преподобного Уитни. В Библии на него прямого ответа не было, и прежде всего надо было выяснить, чем вызван страх или желание быть пораженной столь жестокой божьей карой. Теперь, с жалостью наблюдая, как содрогаются мелкой дрожью ее плечи, слыша ее рыдания, он раскаялся в том, что не отнесся тогда к этому вопросу серьезно и не дал на него определенного ответа. Он стыдился собственной беспомощности.

— Мне ты можешь поведать обо всем, что у тебя на душе, — сказал он, стараясь вложить в эти слова больше убежденности, чем сам испытывал.

— Нет, нет…

— Твои секреты останутся секретами, ты же знаешь. Тайна исповеди нерушима.

Хоуп подняла на него заплаканные глаза, но он видел только ее пересохшие и все-таки соблазнительные, горестно полураскрывшиеся губы. Ничтожное расстояние, но великая преграда мешала поцелую.

— Нет, скажите мне, что такое невозможно!

Хоуп съежилась, подобрала колени к подбородку и стала похожей на беспомощный зародыш в утробе матери. Как бы он посмел пробудить в ней сексуальное чувство? Преподобный Уитни отступил на шаг, на два.

— Я неспособен читать твои мысли. Вырази их словами.

Ее слезы полились рекой.

— Но богу они известны… — Она всхлипнула.

— Я не получаю информацию от бога. Я лишь рядовой его служитель.

— Но документы вы видели. Мы оба про них знаем. Ваша подпись стоит на них. Нас обоих поразит наказание, если я сохраню их в тайне.

«Зачем ты сунула туда свой нос? Ханжа, любопытная тварь!» — в порыве раздражения ему захотелось обрушиться на нее с упреками. Однако он быстро овладел собой.

— Что ты заметила в этих документах особенного?

Он любил ее сейчас, взвинченную, заплаканную, близкую ему прихожанку. Но ряса сдерживала его.

— Успокойся, милая дочь моя.

— Спасибо, преподобный Уитни.

Конечно, она заглянула в коробку без злого умысла, но невольно открыла «ящик Пандоры». Ее требовалось немедленно успокоить, объяснить, что она все не так поняла, что ей нечего бояться наказания свыше.

— Ведь церковь для того и существует, чтобы помогать несчастным, — пробормотала Хоуп сквозь рыдания.

— Она для этого и предназначена. Не теряй веры, Хоуп. Ведь твое имя означает надежду [2] . Надейся, что там нам простят. Мы все ошибаемся. Мы все смертны.

Преподобный Уитни мучительно искал подходящие слова для увещевания, но господь не приходил ему на помощь.

— Доктор Франк сейчас примет вас, — сказала девушка в приемной.

Фиона Кэбот положила на место изрядно потрепанный экземпляр «Пипл», который отыскала, чтобы скоротать время, в стопе сугубо научных медицинских журналов.

В залитой солнцем приемной, кроме нее, были еще пациенты — пожилой мужчина в белой рубашке с закатанным левым рукавом, открывающим деформированное множеством инъекций запястье; рядом с ним сидела женщина с темными кругами под глазами и рассеченной губой со следами запекшейся крови. Кровавый след виднелся и на кофейной чашке, которую она подносила ко рту, но, по мнению Фионы, это был лишь след яркой губной помады.

Эти люди пришли раньше ее, но почему-то Фиону вызвали вне очереди. Чьи проблемы были более насущными — не ей судить. Свою она считала безотлагательной.

За блондинкой в цветастом платье Фиона проследовала через двойные двери в широкий коридор, а далее в холл, поражающий своими размерами и высотой потолка. Выцветший, но явно дорогой восточный ковер гасил звуки их шагов. Минуя обитые кожей двери с табличками, Фиона мельком прочитывала внушительные аббревиатуры перед фамилиями, указывающие на высокий статус этих специалистов. Около каждого имени была прикреплена карточка с начертанным «да» или «нет», обозначающая, присутствует или отсутствует светило в данный момент у себя в кабинете.

Одна дверь была приоткрыта, и, несмотря на табличку «Приема нет», Фиона разглядела в глубине комнаты рыжеволосую женщину в белом халате, сидящую за столом, подперев голову и закрыв лицо ладонями.

Регистраторша перехватила взгляд Фионы.

— У нас был сегодня трудный день, — соизволила объяснить она.

— А что случилось?

— Мы потеряли пациента. Молодую девушку.

— Как? — Вопрос вырвался у Фионы непроизвольно.

— Она повесилась. С ее диагнозом это случается. О боже, простите! — Блондинка испуганно прикрыла рукой рот. — Не могу поверить, что я такое сказала. Я просто подумала, что вы знаете. Я здесь новенькая… всего шесть месяцев. Какой ужас! Я так проштрафилась! Доктор Франк столько раз твердил, что здесь не положено распускать язык о том, что касается пациентов.