Сладкая горечь слез - читать онлайн книгу. Автор: Нафиса Хаджи cтр.№ 35

Умар тогда сказал:

— Как будто мало того, что мы вынуждены регулярно знакомиться с новыми парнями, так еще должны страдать от безвкусной еды?

У нас даже появилась своего рода забава. Сколько времени пройдет, прежде чем мальчик попросит воды? Мы с Умаром заключали шутливые пари.

— Ставлю на два кусочка.

— Ну нет, этому не занимать мужества. Думаю, продержится целых пять, — шептались мы, накрывая на стол, пока Саба показывала гостю дом и попутно затаскивала его в свою комнату целоваться.

Когда же за обедом парнишка тянулся за водой, Саба, как я когда-то, поучала:

— Нет-нет, от воды будет только хуже. Вот, лучше возьми йогурт.

А я всегда смеялась — забавно слушать, как твой ребенок повторяет твои собственные слова, усвоенные много лет назад.

Думаю, это единственное, чему Саба от меня научилась. Но я мирилась, это ведь наша дочь — с момента появления на свет и до появления в доме ее ухажеров, да и дальше, пожалуй! Каждый миг жизни с ней был радостью. Но может, хоть этот парень задержится. Я уже жду не дождусь внуков.

Звонок! Уже давно звенит, оказывается. Кто это такой бестактный, чтобы прийти без предупреждения? Или коммивояжер, или Свидетели Иеговы. У нас дома все всегда приходили без предупреждения. Хотя в последние годы в Пакистане меня никто не навещал. Поэтому здесь я поначалу открывала двери всем подряд. Даже приглашала в дом Свидетелей Иеговы. Но потом стало неудобно.

Любой, кто настолько уверен в себе и своих убеждениях, рискует попасть в неприятности. Сознаюсь, я восхищалась упорством этих людей, которые, зная, что, разглядев их в дверной глазок, хозяева яростно зарычат, все же не отступали: они звонили, стучали — понимая, что откроют им лишь отчаянно одинокие.

Впрочем, это могла быть посылка. У «Амазона» теперь есть курьерская доставка.

На пороге стояла молодая женщина. Никаких свертков в руках, никакой формы и квитанций. Брошюр и памфлетов тоже не наблюдается. Но было нечто в ее облике, что мгновенно меня успокоило, несмотря на отсутствие упомянутых вещей. Она пришла не для того, чтобы продать мне что-то. Она пришла получить.

Девушка сообщила, что она дочь Анжелы, — несколько неуверенно, с легкой вопросительной интонацией, словно сомневалась, помню ли я, кто такая Анжела.

— Дочь Анжелы?! О, входите, входите, — пригласила я. Анжела. Вот почему девушка показалась мне странно знакомой.

Она представилась как Джо. И замолчала, ожидая, что паузу заполню я. Я уступила, делая вид, что не замечаю односложности ее ответов — когда она вообще отвечала словами. Она разглядывала комнату и меня, мне даже стало неловко.

— Как поживает ваша мама? Хорошо себя чувствует? Она была очаровательной девушкой. Такой милой. Вы приехали навестить деда? Он живет вон там, через дорогу. Нет? Ко мне? Как это мило!

Я предложила ей сесть и продолжала, старательно скрывая раздражение, ведь девица только кивала, практически не произнося ни слова:

— Мы с вашей мамой были добрыми подругами. Каждый раз, приходя в библиотеку, я вспоминаю о ней. Она ведь работала в библиотеке, когда жила здесь, знаете? Она вам рассказывала? Да, мы дружили… Не хотите чаю? Мама рассказывала вам о моем чае, а? Тогда давайте я поставлю чайник, а вы посидите пока, я сейчас вернусь.

Я не пригласила ее в кухню со мной, как сделала бы при обычных обстоятельствах. С матерью Джо именно в кухне мы провели большую часть времени. Но в этом визите, в самой Джо что-то меня очень смущало. Едва отворилась дверь, я почувствовала себя объектом пристального наблюдения — каждое мое слово оценивалось и анализировалось. Не думаю, что она делала это осознанно — настороженно сохраняла дистанцию. Но все же странно. Явилась сюда, ко мне. «Зачем? Кто я ей?» — мучилась я вопросами, автоматически совершая привычные движения. Вскипятила воду, приготовила чай, нимало не беспокоясь, что гостья осталась без внимания, хотя обычно я не позволяла себе так нарушать правила вежливости.

Поставив перед ней поднос с чаем, я не стала объяснять, почему не пью сама, а в ответ на ее вопрос просто сказала, что уже пила чай сегодня. Не стоило вдаваться в подробности относительно моего поста. Это, полагаю, только усилило бы отчуждение между нами. И без того уже заметное.

— Вы не похожи на мать, — заметила я. И тут, едва произнеся эти слова, поняла, что показалось мне странным. Странно, что девушка кажется знакомой, но при этом совершенно не похожа на свою мать.

— Нет. — Она отпила глоток и спокойно сказала: — Я похожа на вашего сына.

Хорошо, что я постилась и в руках у меня не было чашки с чаем. Я бы обязательно выронила ее, и та разлетелась бы на множество осколков, как в индийской мелодраме.

Я долго, очень долго молчала — вспоминала, как Саба, ей тогда исполнилось восемь, рассказывала, что видела Садига в машине Анжелы. Я еще удивилась тогда, ведь ни он, ни она ни разу даже не намекнули, что дружат. Потом спросила:

— Садиг знает?

— Я встречалась с ним несколько лет назад.

— Он мне не рассказал.

Глупо прозвучало. Можно подумать, он вообще о чем-то рассказывает. Как будто я была той, кому он доверял, с кем делился своими тайнами; сын, при упоминании имени которого сердце мое по сей день разрывалось, как в тот день, когда мы расстались. Да, внешне у нас были нормальные отношения — лучше, чем прежде.

— Он куда-то собирался уезжать, когда мы виделись, — сказала Джо. — Вы не знаете, где он сейчас?

— Уезжать? Пожалуй, он всегда в дороге — туда или оттуда. Редко задерживается на одном месте, даже не успевает осознать, где именно находится. Но месяц назад мы с ним общались. Он здесь, в Штатах, в Бостоне. Но скоро вновь уезжает в Пакистан. У его деда удар.

Я старалась не пялиться на нее в упор, но ничего не могла с собой поделать. Да, девочка говорит абсолютную правду. Достаточно взглянуть на линию подбородка, скулы, глаза.

— Вы его разыскиваете? Хотите встретиться еще раз?

Она кивнула.

— Он… он обрадовался вам? Когда впервые увидел? Вы поговорили?

Еще один кивок:

— Да. Он рассказал о своем детстве. О том, как вы жили вместе. Про дом, террасу и фруктовое дерево. И сказку про обезьяну и крокодила.

— Правда? А я думала, он вычеркнул все из памяти. Считала, что все его воспоминания начинаются с момента нашей разлуки.

— Об этом он мне тоже рассказал. — Тон изменился, мягко побуждая меня продолжить. — Но почему вы расстались? Что стоит за этим?

Этот неприятный вопрос сам Садиг никогда не решался задать, — вопрос, который на время даже подорвал мою веру.

— Вам как рассказать, покороче или подлиннее?

Девушка прикрыла глаза, и это неожиданно поразило меня. Склонила голову, открыла глаза и посмотрела прямо мне в лицо.