Адмирал Кузнецов. Опальный адмирал - читать онлайн книгу. Автор: Александр Золототрубов cтр.№ 59

— Так это же ясно, Николай Герасимович! — добродушно улыбнулся заместитель наркома ВМФ. — Гитлер наверняка попытается реабилитировать себя за поражение войск под Москвой. Шутка ли, Красная Армия разбила одиннадцать танковых, четыре моторизованные и двадцать три пехотные дивизии!..

Утром в Ставке Кузнецов встретил генерала армии Жукова. Георгий Константинович только что вышел из кабинета Верховного в Кремле, на его полном загорелом лице играла довольная улыбка.

— Ну что, моряк, свое дело под Москвой мы, сухопутчики, сделали, — веско произнес Жуков, чуть выпятив грудь. — Теперь очередь за военными моряками. Как Севастополь? Надо его держать!

— Будем стараться, — улыбнулся Кузнецов. — А вас, Георгий Константинович, сердечно поздравляю с блестящей победой.

— Ну-ну, благодарю, — усмехнулся Жуков. — Ты к Верховному?

— А что?

— Там у него заплечных дел мастер, держи уши топориком!

— Это кто же? — не понял Николай Герасимович.

Поскребышев куда-то отлучился, и им никто не мешал беседовать в приемной. И все же Георгий Константинович выглянул за дверь — нет ли там кого — и тихо, едва ли не шепотом сказал:

— Берия. Я слышал, что ты чуть не повздорил с Верховным, когда Лаврентий упрятал твоего заместителя адмирала Левченко за решетку. Это утка?

— Было такое, Георгий Константинович. Но все обошлось, адмирала сняли с должности заместителя наркома ВМФ и разжаловали до капитана 1-го ранга. Я отправил Левченко воевать в Ленинград.

— Уважаю тебя за это, моряк! — Жуков улыбнулся. — За своих подчиненных я тоже готов идти хоть в огонь, хоть в морскую воду!..

«Рогов говорил мне, что Жуков суровый, никого, кроме себя, не видит, — усмехнулся в душе Николай Герасимович. — А он простой мужик, может быть, талантливее других в военном деле».

Вошел он в кабинет, как всегда, неспешно. В эту минуту Сталин прощался с Берия, а ему кивнул на стул:

— Садитесь, пожалуйста, у меня к вам есть вопросы по Севастополю…

Манштейн отдал своим войсками приказ наступать. Он получил от Гитлера директиву, в которой тот потребовал «с усиленной энергией бороться за овладение Севастополем, с тем чтобы освободить резервы и перебросить их из Крыма для группы армий «Юг»». Но было бы странным думать, что наша разведка не знала о замыслах фюрера, а коль знала, то в курсе было и командование Красной Армии, в том числе и нарком ВМФ. Он, однако, считал, что если в Крым не будут направлены новые войска, морякам-черноморцам трудно будет отстоять город, хотя их оборона пока крепка. Эту мысль он высказал начальнику Генштаба, когда зашла речь о высадке десантов в Керчи и Феодосии. Хотя Ставка во второй половине ноября и подчинила себе Севастопольский оборонительный район, она, как считал Кузнецов, все еще не решила в полной мере вопросы снабжения гарнизона всем необходимым. Его обнадежило заявление Шапошникова о том, что на днях Ставка примет ряд мер для укрепления обороны города.

— Так что, голубчик, готовьте корабли, чтобы посадить на них все войска десантников и боевую технику, — предупредил наркома ВМФ начальник Генштаба.

И точно, 5 декабря в Севастополь было доставлено восемь маршевых рот и батальон морской пехоты, а позже — стрелковая дивизия. Более 43 тысяч человек!

— В доставке пополнения в Севастополь были какие-либо срывы или задержки? — спросил Кузнецов адмирала Галлера.

— Нет, товарищ нарком, все на удивление прошло без сучка, без задоринки.

— Ну, добро, а я переживал, особенно после того как переговорил с Жуковым в Ставке. Поздравил его с разгромом немцев под Москвой, а он мне вопрос: мол, твои моряки смогут удержать Севастополь? Ответил ему: «Будем стараться». А что я мог еще сказать? Теперь нам бы не ударить в грязь лицом. Жаль, что нельзя послать в Севастополь крупные корабли: своим артогнем они бы оказали существенную помощь защитникам города, — вздохнул нарком.

— А что поделаешь, Николай Герасимович? — сочувственно кивнул адмирал Галлер. — Все они задействованы в Керченско-Феодосийской десантной операции.

— Да, плохо дело… — Кузнецов обернулся к адмиралу. — Комфлот Октябрьский все еще в Новороссийске?

— Так точно, там. С ним есть связь по радио. Вызвать?

— Пока не надо. Кое-что уточню у начальника Генштаба и тогда переговорю с ним.

— Будь я на вашем месте, Николай Герасимович, срочно вызвал бы Октябрьского из Новороссийска. Как он будет оттуда руководить обороной города? Смешно и печально.

В кабинет вошел генерал Рогов, вид у него был встревоженный.

— Читали донесение Жукова? — спросил он Кузнецова. — Надо срочно помочь им…

— Вот собрался в Ставку, Иван Васильевич. — Николай Герасимович надел шинель. — А вы когда прибыли с Юга? Вчера поздно вечером?

— Да, а что? — насторожился Рогов.

— Начальник Главпура генерал Щербаков вас спрашивал. Позвоните ему. Кстати, надо ставить наркома в известность о своем прибытии.

— Извините, Николай Герасимович, замотался я. То одно, то другое… А сейчас собрался слетать в Севастополь.

— Вернусь, и решим, Иван Васильевич…

Сталин все последние дни жил Севастополем. Он прекрасно знал этот город, бывал в нем не раз, и ему было бы обидно, если вдруг немцы оказались бы там. Потому-то у Кузнецова был с ним нелегкий разговор.

На другой день в Севастополь была отправлена директива Ставки, в которой все четко расписали, оставалось лишь выполнить намеченные решения. СОР был подчинен Закавказскому фронту, его командующему генералу Козлову предписывалось срочно направить в Севастополь стрелковую дивизию и маршевое пополнение, а также выделить авиацию для поддержки войск с воздуха. Комфлота Октябрьскому надлежало прибыть в Севастополь, а не отсиживаться в Туапсе, откуда и вовсе плохо руководить обороной базы. Николая Герасимовича насторожил пункт в директиве Ставки, который обязывал генерала Козлова немедленно «командировать в Севастополь крепкого общевойскового командира для руководства сухопутными операциями».

«Выходит, что командующий Приморской армией генерал Петров Ставку не удовлетворяет, — догадался Кузнецов. — Сталин, видимо, решил его заменить».

В своем прогнозе нарком ВМФ не ошибся. Петрова заменили, но сделал это не Верховный, а командующий Крымским фронтом генерал Козлов. Он назначил командующим Приморской армией генерала Черняка, который отличился в Финской войне, стал Героем Советского Союза — его дивизия первой пробила брешь в линии Маннергейма{Маннергейм Карл Густав (1867–1951) — финляндский деятель, маршал; в 1939–1940 и 1941–1944 гг. главнокомандующий финской армией, в 1944–1946 гг. президент Финляндии. Линия Маннергейма — полоса долговременных укреплений на Карельском перешейке (создана в 1929–1939 гг.), прорванная советскими войсками в 1939–1940 гг. и в июне 1944 г.}. Генерал Петров стал его заместителем. Адмирала Октябрьского такое решение Козлова возмутило, но он не знал, кто это сделал: если сам Кузнецов попросил Ставку, надо ли ему возражать? Еще шишек себе набьешь! Что же делать? Неожиданно позвонил нарком. Добродушный голос Николая Герасимовича снял с Октябрьского стресс, даже стало как-то легче дышать.