Адмирал Кузнецов. Опальный адмирал - читать онлайн книгу. Автор: Александр Золототрубов cтр.№ 157

Потом были вопросы, в основном они касались дальнейшего развития Военно-морского флота. Неожиданно был задан и такой вопрос:

— За что вас наказали?

Голос прозвучал как выстрел в напряженной тишине. Спроси об этом убеленный сединами адмирал, возможно, Кузнецов и поведал бы ему все, что думал сам об этой неприглядной истории. Но вопрос задал бывший старпом подводной лодки, а теперь слушатель академии. Кузнецов коротко ответил:

— За упущения по службе. — И, немного помолчав, уточнил: — За все, что делается на флотах и флотилиях, в ответе — главком. Считаю эту истину справедливой.

— Вы, должно быть, убедились, Николай Герасимович, как ценят и любят вас слушатели, — сказал Алафузов, когда они вошли в его кабинет. — Я и не мечтаю о такой славе. Да, — спохватился он, — на ваше имя пришло письмо от какого-то Каримова из Туркмении. Вот оно… — И Алафузов отдал конверт гостю.

— Странно. В Туркмении я никогда не был. Ладно, почитаем, что пишет нам этот Каримов…

«Дорогой мой командир Николай Герасимович! Пишу вам из далекой Туркмении. У нас тут жара, в тени чуть ли не полсотни градусов. Сегодня у меня день рождения. Я показывал друзьям фотокарточку, на которой засняты моряки, служившие на крейсере «Червона Украина», которым вы тогда командовали. Помните июль 1936 года? Тогда наш крейсер был лучшим на флоте. Жаль, что вскоре вы уехали в Москву. Потом мы узнали, что вы сражались в мятежной Испании…

Воевал я на Северном флоте, был в морской пехоте. В бою на мысе Пикшуев, что неподалеку от Рыбачьего, в сорок втором меня в ногу укусил осколок. Теперь хожу с костылем. Жаль, что не увидел вас, когда вы прилетали на Северный флот, будучи наркомом ВМФ. Прочитал недавно в газете, что вы встретились с моряками Балтики, и решил вам напирать. Но где взять адрес? Тогда я послал письмо в Военно-морскую академию, где учился брат. Сейчас он служит на Северном флоте».

Кузнецов свернул листок.

— Пишет бывший моряк с крейсера «Червона Украина». Называет меня главкомом. Чудак!

— Откуда ему знать, что вы уже не главком? — возразил Алафузов. — И все же — что он пишет? Или секрет?

— Да нет же, бери читай. — Кузнецов дал ему листок.

Пока Алафузов читал, Николай Герасимович выпил стакан чаю и собрался уезжать. Положил письмо в карман, пожал Алафузову руку.

— Если что, Владимир Антонович, заходи ко мне…

После ноябрьских праздников адмирала флота Кузнецова, его заместителя вице-адмирала Степанова, начальника Военно-морской академии кораблестроения и вооружения адмирала Галлера и начальника Военно-морской академии адмирала Алафузова главком ВМФ адмирал Юмашев срочно вызвал в Москву.

— По какому вопросу? — спросил Юмашева Кузнецов.

— Не могу сказать по телефону, но дело весьма серьезное, так что срочно выезжайте. На Ленинградском вокзале в Москве вас встретят…

Удар на Кузнецова и его коллег обрушился в то время, когда в стране началась кампания по борьбе с «космополитизмом». Острым крылом она коснулась и Николая Герасимовича. Некий капитан 1-го ранга Алферов послал в Наркомат обороны письмо, в котором сообщал, будто адмирал флота Кузнецов преклонялся перед иностранцами, с его ведома флотские начальники передали англичанам и американцам парашютную торпеду, а также материалы по другим видам вооружения. О письме доложили Булганину, а тот — Сталину. Подливая масла в огонь, Булганин напомнил вождю:

— Видите ли, Кузнецов уже и вас не признает. Взять хотя бы эпизод с разделением флотов… Уже не главком военного флота, а по-прежнему бунтует.

— Он же сам просил меня убрать его с поста главкома, — усмехнулся Сталин. — Я и убрал… Но, видно, своей вины он не осознал…

Позже Сталин подписал постановление о предании суду чести одновременно с Кузнецовым еще троих адмиралов: Галлера, Алафузова и Степанова. Четыре адмирала — цвет Военно-морского флота. Их связывали годы совместной службы, они достойно проявили себя в войну. Николай Герасимович не на шутку разволновался, он понял, что с ними хотят расправиться. Но за что, почему? Такой вопрос он задал главкому Юмашеву и поразился, когда тот, ничуть не смутившись, ответил:

— Видимо, вы, Николай Герасимович, допустили политическую ошибку в общении с союзниками. — Юмашев помолчал. — Булганин очень зол на вас. Вы что, нагрубили ему?..

У Кузнецова с Булганиным, который в свое время фактически замещал наркома обороны Сталина, произошел конфликт. Булганин распорядился выселить из Наркомата ВМФ несколько управлений флота, а замены помещений не дал. Тогда Николай Герасимович пошел на прием к вождю. Сталин был в хорошем расположении духа, выслушал его, не перебивая, усмехнулся:

— Что, резвится Булганин?

— Резвится, Иосиф Виссарионович. Высказал ему свое недоумение, а он бросил трубку. Я просто растерялся и не знал, как мне быть.

— Так уж вы и растерялись? — улыбнулся вождь. — Мне кто-то говорил, что адмирал флота Кузнецов никого не боится, если уверен в своей правоте, танком идет на начальство.

Сталин по прямой связи вызвал Булганина к себе. Тот твердым шагом вошел в кабинет. Увидел сидевшего за столом главкома ВМФ, и на его лице появилась ухмылка.

— Вы потребовали от главкома освободить дома наркомата, а что даете взамен? — спросил Сталин.

Булганин, насупившись, молчал.

— Вот что, — сухо продолжал Сталин. — Не трогайте Наркомат Военно-морского флота. Надо уважать своих коллег.

— Я всегда уважал военных моряков… — начал было Булганин, но вождь хмуро прервал его:

— Я занят, идите…

Оба вышли из кабинета, и Булганин, глядя на Николая Герасимовича, сквозь зубы процедил:

— Вы еще пожалеете, что жаловались на меня.

«Суд чести» и есть «творение» Булганина, и хотя Кузнецов был не робкого десятка, ему пришлось немало пережить на этом суде. Особенно огорчило Николая Герасимовича выступление члена Военного совета и заместителя главкома ВМФ по политчасти вице-адмирала Кулакова, которого еще в прошлом году он взял к себе в наркомат. Тогда Кулаков заявил, что будет достойным этой чести. «Во всем вы можете положиться на меня, Николай Герасимович», — резюмировал он. Теперь же Кулаков потребовал «судить» адмиралов по всей строгости законов. В итоге под нажимом Булганина «суд чести» постановил: «Ходатайствовать перед Советом Министров СССР о предании виновных в передаче иностранным разведкам материалов, составляющих государственную тайну, суду Военной коллегии Верховного суда СССР».

Над адмиралами сгустились черные тучи. Николай Герасимович испытывал душевные муки, и прежде всего за своих подчиненных. Он сказал им:

— Говорите, что чертежи, и торпеда, и карта островов были переданы с разрешения наркома ВМФ. Ясно? — Голос адмирала флота прозвучал так, будто он отдавал приказ.

— Не слишком ли вы рискуете? — спросил Галлер.